Почему в январе 1945-го Черчилль просил помощи у Сталина

Мощное наступление Красной армии в 1945 году к мифам не отнесешь, однако то, как это происходило, сегодня стараниями разного рода «защитников» исторической истины во многом мифологизировано.

Утверждается, будто РККА брала массой войск с излишними потерями. В соответствии с теми же мифами советские полководцы на завершающем этапе войны, а особенно во время Берлинской операции, вели себя как базарные торговки, препираясь друг с другом за право первым доложить в Москву о взятии столицы Третьего рейха. Попробуем взглянуть на картину тех дней непредвзято.

В конце марта 1944 года вермахт имел 9365 тысяч солдат и офицеров, 124 тысячи орудий и минометов, 12 400 танков и штурмовых орудий, 5700 боевых самолетов. А к началу 1945-го германская армия на всех фронтах насчитывала 5,6 миллиона человек, из них на советско-германском – 3,7 миллиона, имеющих на вооружении 52,6 тысячи орудий и минометов, 8100 танков и штурмовых орудий, 4100 боевых самолетов. Основную убыль личного состава и вооружений за 1944 год вермахт понес на востоке.

Да, 6 июня 1944-го был открыт второй фронт в Западной Европе. Немцы начали отступать не только под мощными десятью сталинскими ударами, но и под союзническим натиском. Но с середины лета 1944-го гитлеровская армия сдавала территорию на Западном фронте без особых боев, выводя из-под удара людей и технику, зато упорно сопротивлялась на Восточном.

Союзники воевали ни шатко ни валко, а мы наращивали размах наступления и к середине 1944-го подошли к Висле, по-прежнему перемалывая живую силу и технику противника. Лишь к осени того года Восточный фронт на главных направлениях стабилизировался в силу необходимости для Красной армии стратегической паузы.

США и Англия имели к началу 1945-го на германском фронте суммарно 5,2 миллиона человек с подавляющим преимуществом в стратегической бомбардировочной авиации. Им противостояло менее двух миллионов немцев, но особых успехов в 1944 году союзники, если сопоставить их потенциал и результаты, не достигли.

СССР в 1945 году обладал на советско-германском фронте войсками в составе 6,7 миллиона человек, имел 107,3 тысячи орудий и минометов, 12 100 танков и САУ, 14 700 боевых самолетов. Превосходство в живой силе и технике было налицо, но говорить о нем как подавляющем не приходилось – ведь нам предстояло наступать, а соотношение по всем показателям не составляло в нашу пользу даже двух к одному.

Успех Красной армии можно было обеспечить в таких условиях не валом, а лишь умелым сосредоточением сил прорыва на главных направлениях. Много значило также обеспечение скрытности переброски войск и наращивания нашей группировки. Со всеми непростыми задачами подготовки и ведения успешного наступления Красная армия справилась блестяще, и к первым числам февраля 1945 года это стало ясно всем – и прямому врагу в Берлине, и «заклятым друзьям» в Лондоне и за океаном.

И это притом что из доклада заместителя начальника Генерального штаба Красной армии генерала армии Антонова 4 февраля 1945 года в Ливадийском дворце на Крымской (Ялтинской) конференции вырисовывалась картина впечатляющего германского сопротивления на всех фронтах. Можно лишь удивляться, насколько немцы еще были сильны зимой 1945 года. Победа над ними была не только возможной, но уже и неизбежной. Однако было понятно, что уж кому-кому, а русским придется заплатить за нее сполна.

Советское зимнее наступление 1945 года началось 12 января и к 15 января развернулось на фронте от Немана до Карпат протяжением 700 километров.

К 1 февраля (союзники как раз совещались, когда же им наступать) советские войска на направлении главного удара продвинулись до 500 километров за 18 дней наступления. Средний темп продвижения – 25–30 километров в сутки. При этом на «дунайском» фронте оперативная обстановка складывалась для нас удачнее, чем в Польше, да и противник там был слабее: кроме немцев – венгры, близкие к деморализации. В германском строю то и дело образовывались венгерские «прорехи».

Еще 24 сентября 1944 года войска 2-го Украинского фронта вышли к границе Венгрии – тогда союзницы Германии. И в ходе боевых действий в Венгрии Красная армия провела три наступательные и одну оборонительную операции. Даже у советских историков Балатонская оборонительная операция всегда оставалась в тени. Возможно, по той причине, что тогда Красной армии единственный раз в 1945 году пришлось вести тяжелое оборонительное сражение. А зря мы так задвигаем Балатонские бои на второй план – они достойны самой громкой славы уже потому, что выстоять в неожиданно критической ситуации и не просто выстоять, а сразу же нанести ответный сокрушающий удар могут лишь войска, доблесть и воинская выучка которых безупречны.

Незадолго до удара в районе Балатона по русским немцы также неожиданно нанесли удар по союзникам в районе Арденн. С участием на острие удара одной и той же 6-й танковой армии СС. Англосаксы от германского удара покатились кубарем. Мы устояли.

Уже после того как в районе Балатона все было закончено, командующий 3-м Украинским Толбухин, член Военного совета фронта Желтов и начальник штаба Иванов докладывали Сталину 23 марта 1945 года: «1. Потерпев неудачу в январско-февральских наступательных боях, противник к 6.3.45, как теперь подтверждено пленными и документами, сосредоточил в районе Секешфехервар 6-ю танковую армию СС в составе: одиннадцать танковых дивизий (1, 3, 6, 23 тд, 1 тд СС «Адольф Гитлер», 2 тд СС «Райх», 3 тд СС «Мертвая голова», 5 тд СС «Викинг», 9 тд СС «Гогенштауфен», 12 тд СС «Гитлерюгенд», 2 тд – венгерскую), три пехотные дивизии (44, 356 пд и 25 пд/в), две кавбригады (3 и 4 кбр) с артиллерийскими средствами усиления (403-1 арткорпус, 303-я бригада штурмовых орудий, 17-я минбригада, 85, 511, 959 ап РГК, 105, 809, 502-й артдивизионы РГК, 219, 1335 дивизионы штурмовых орудий, 504-ц миндивизион СС, 1222 птд) с общим количеством 800 танков и 350 СУ. Кроме того, противник в ходе операции вывел на восполнение потерь из глубины 750 танков и СУ, из них типа «Тигр» и «Королевский тигр» – 350, «Пантера» – 240, средних – 160, бронетранспортеров – 670, орудий – 1700, минометов – 780, пулеметов – 7200, живой силы – до 150 000».

Балатонская оборонительная операция 3-го Украинского фронта была скоротечной – с 6 по 15 марта 1945 года, но она оказалась очень для нас тяжелой. Немцам удалось обеспечить в начале наступления более чем двукратное общее превосходство по танкам.

Интересно сравнить психологическую и боевую реакцию союзников в декабре 1944 года в Арденнах и советских воинов в марте 1945 года на Балатоне. Союзники под ударами 6-й танковой армии СС покатились так, что Западный фронт мог рухнуть. И тут же Черчилль запросил помощи у Сталина. Советские войска под ударами той же 6-й танковой армии СС, которая благодаря вялости союзников была переброшена Гитлером на Восточный фронт, выстояли, а через десять дней, 16 марта начали собственное наступление.

В заключение к теме Балатона стоит привести следующую информацию. 7 апреля 1945 года Сталин направил очередное послание президенту Рузвельту, где сообщал неприглядные вещи. В феврале 1945-го американцы передали нам якобы «важнейшие сведения» о том, что в марте ожидаются два серьезных контрудара немцев из Померании на Торн и из района Моравска Острава на Лодзь.

Далее Сталин писал: «На деле, однако, оказалось, что главный удар немцев готовился и был осуществлен не в указанных выше районах, а в совершенно другом районе, а именно – в районе озера Балатон юго-западнее Будапешта».

Сталин указывал, что немцы собрали в этом районе до 35 дивизий, в том числе 11 танковых, и что это был «один из самых серьезных ударов за время войны с такой концентрацией танковых сил». «Маршалу Толбухину, – писал Сталин, – удалось избегнуть катастрофы и потом разбить немцев наголову, между прочим потому, что мои информаторы раскрыли, правда, с некоторым опозданием, этот план главного удара немцев и немедленно предупредили о нем маршала Толбухина».

Что ж, в результате Балатонской эпопеи – незаслуженно нами забываемой – все имели случай еще раз убедиться в выучке, самоотверженности и стойкости наших войск, сумевших в 1945 году в равной мере успешно наступать, при необходимости – удерживать свои рубежи, а потом все равно наступать. Да и могло ли быть иначе?

Сергей Брезкун