Как взрывали Бандеру

Сегодня уже очевидно, что реабилитация и героизация Бандеры на Западной Украине забурлила с началом перестройки, хотя весь советский период истории этого региона галичане, так и не ставшие ни украинцами, ни «братским», ни «советским» народом, носили в себе восхищение своим фюрером и его людоедами.

Это состояние поддерживала диаспора и тысячи бандеровцев, вернувшихся на родину сытыми и окрепшими из «лагерей смерти Сталина».

Были среди них даже те, что вступили в КПСС и занимали различные посты в партии. Если верить секретарю по идеологии ЦК компартии УССР Леониду Кравчуку, то он ещё юным пионером носил в схроны жратву и одежду.

Когда при Горбачёве Комитет государственной безопасности СССР стал спокойно смотреть на учащающееся упоминание имени Бандеры, в Галиции решили, что пора создавать мемориал «провидныку».

Местом его размещения стало родное село Верховного упыря Старый Угринов Ивано-Франковской области.

Памятник сварганил (именно этот термин подходит к убогому сооружению) скульптор Виталий Рожик. Его установили перед домом Бандеры за год с лишним до полного разрушения СССР в Беловежской пуще – 14 октября 1990 года.

На открытии «монумента» заявляли, что после принятия Декларации о державном суверенитете 16 июля 1990 года, когда в городах уже развешивали сине-жёлтые флаги, Украина стала самостийной и сама решает, кому ставить памятники.

Памятник Бандере стал смачным плевком в сторону спецслужб, и ответка пришла, хотя её явно не ожидали.

30 декабря 1990 года, за два дня до дня рождения Бандеры, когда планировалась очередная свидомитская вакханалия, памятник разлетелся на куски от взрыва.

Событие стало резонансным. Московские «Коммерсант» (31.12.90) и «Известия» (01.01.1991) писали, что при взрыве «была полностью разрушена находящаяся рядом часовня, а из окон домов вылетели стекла».

Памятник был взорван за несколько часов до начала многотысячного митинга, посвященного 82-й годовщине со дня рождения Бандеры, который проводили во Львове "самостийники".

Ораторы, выступившие на митинге, заявили, что считают необходимым назвать именем Бандеры одну из улиц Львова – Октябрьскую, Мира или Дзержинскую. Участники митинга также потребовали установить мемориальную доску там, где жил и учился Бандера, а день его смерти считать траурным и ежегодно проводить в этот день научные конференции, посвященные его жизни и деятельности».

Известно, что охрана памятника была поручена боевикам СНУМ (Спілка незалежної української молоді) из Калуша, но охрана оказалась дырявой.

Взрыв возбудил бандеровское сообщество, которое требовало выдать им исполнителей. Председатели городского и районного Советов Калуша Роман Сушко и Васыль Прокопив заверяли, что прокуратура области уже начала расследование.

Появляющиеся уже тогда «эксперты» высказали мысль, что к взрыву имеет отношение армейский спецназ Прикарпатского военного округа.

Вспоминали о шести взрывах памятников латвийским и эстонским нацистам в Прибалтике, осуществлённых вскоре после заявлении министра обороны СССР Д.Т. Язова, что необходимо «ликвидировать все памятники фашистским наймитам».

Вспоминали и то, что перед митингом во Львове командование Закарпатским военным округом заявило протест против его проведения и призвало руководство Львовского горсовета остановить тех, кто «разжигает национализм и межнациональную рознь».

Но кто тогда слушал армию?

«Известия» (07.01.1991) отмечали, что на митинге свидомитов в Старом Угринове приняли решение о сооружении нового памятника Бандере, а «активисты независимых организаций, среди которых «Рух», СНУМ, а также некоторые народные депутаты Украины, призвали не только возродить уничтоженное, но и воссоздать дом-музей С.Бандеры, построить музей Украинской повстанческой армии».

Деньги нашли быстро, и восстановленный памятник был вновь открыт 30 июня 1991 года, в память 50-й годовщины Акта провозглашения украинской государственности при гитлеровцах в 1941 году.

Чуть позже был открыт памятник создателю ОУН Евгену Коновальцу на его родине в Зашкове, что под Львовом. Памятники тоже охраняли СНУМовцы.

Но вызов был принят.

В ночь на 10 июля 1991 года на охранников памятника Бандере Ярослав Турчиняка и Василия Максимчука напали неизвестные в маскхалатах и нейтрализовали их, после чего произвели подрыв памятника. Одновременно был взорван и памятник Коновальцу.

В дальнейшем появилась легенда о ГРУшниках, прилетевших в Старый Угринов на вертолёте и ранивших из автомата «героического» охранника Максимчука.

Доказательств чьей-либо причастности к взрывам не нашли, хотя уже в 90-х СБУ заявляло, что к делу имеет отношение то ли «Альфа», то ли спецназ ГРУ.

Реакция на взрывы была соответствующей, ибо удержать три года безнаказанно действующих свидомитов было тяжело. Сохранились документы КГБ, где фиксировались массовые нападения на памятники Ленину и представителям коммунистической власти.

Да что там говорить, если в Комсомольской правде за 4 сентября 1991 года некий С. Романюк писал: «Но раз уж памятник Бандере сооружён по решению местных властей, то до тех пор, пока решение это остается в силе, никто не имеет права оспаривать его законность. Иначе о каком правовом государстве может идти речь вообще?»

Взрывы послужили поводом для инициатив появления новых памятников.

Так, на митинге в Коломые свидомиты требовали от горсовета присвоить одной из улиц города имя Бандеры и установить ему памятник, на который начали собрать деньги.

Любопытно, что в Коломые бюст Бандере в точности повторивший памятник в Старом Угринове, был открыт за день до путча ГКЧП 18 августа 1991 года, а на открытии уже присутствовали прибывший из США Роман Зварыч и другие представители диаспоры – они привезли землю с мюнхенской могилы упыря.

В Старом Угринове обломки уже позже сложили у нового памятника, который поставили в 1992 году, а остатки взорванного памятника Коновальцу сохраняют возле входа в музей, где они «свідчать про люту, споконвічну ненависть Московії до України, її лідерів та оборонців».

Теперь памятниками Бандере заставлена вся Западенщина.

На них тоже периодически нападают и рушат. В Старом Угринове очередной взрыв случился 15 февраля 2018 года, хотя памятник Бандере уцелел. Бандеровских истуканов (Бандера, Шухевич, Коновалец, Мельник, Андрусяк) всё больше, а Судоплатову – лишь один скромный памятник в Смоленске, а другим, давившим бандеровскую гниль, и вовсе нет.

А зря.

Виталий Захарчук