Пока еще рано, Новороссия

Должна ли Россия признавать проголосовавшие за независимость украинские регионы? И, тем более, принимать их в свой состав? В чем отличие данной ситуации от того, что произошло в Крыму? Газета ВЗГЛЯД попыталась разобраться, какие возможны дальнейшие сценарии развития событий на Украине и какой должна быть позиция России.

Москва, скорее всего, пока ограничится тем, что признает новые государства, но не будет спешить с их приемом в состав России – формально для того, чтобы дать сторонам время использовать шанс начать переговоры для сохранения единой Украины, а по сути – исходя из русских национальных интересов. Потому что после провала попытки переговоров переформатирование Украины продолжится с опорой на вновь образованную Новороссию.

Отделение Донецка и Луганска стало естественным следствием февральского переворота – за неполные три месяца, прошедшие после него, страна уже потеряла почти четверть населения, причем с территориями и экономическим потенциалом. В отличие от Крыма, Новороссия будет присоединена к России только в крайнем случае – хотя обращение к Москве с просьбой о приеме в состав России уже принято в Донецке, все же пока Новороссию попросят подождать. Конечно, не потому, что Россия стесняется принимать русские регионы, отделившиеся от Украины (депрессивные, не прокормим – как кричит наша «шестая колонна»), или боится реакции Запада (тем более что новые санкции неизбежны в любом случае). Наоборот, Путин сейчас делает все для собирания русского мира, и именно поэтому использует разную тактику.

В противостоянии с США, которые открыто стоят за спиной киевской власти, Москва борется за всю Украину, за то, чтобы вся она была с Россией или в России – в виде Малороссии и Новороссии по отдельности, или же в виде федеративной Украины. Потому что форма союза будет меняться со временем, а суть останется – великороссы и малороссы будут вместе. А у жителей Донбасса и Луганска теперь уже никогда больше не будет никаких проблем из-за того, что они русские – вне зависимости от того, как будет называться государство, в котором они будут жить через год. Им уже гарантирована абсолютно любая защита России – в том числе и благодаря тому, что они четко определились со своим местом в идущей сейчас холодной войне России и США. Но как теперь будет складываться позиция России в отношении того, что по инерции мы все еще называем Украиной?

Присоединения Новороссии к России, вероятно, не произойдет. Во-первых, борьба идет за всю Украину, во-вторых, процесс размежевания еще только начинается. Имея в качестве цели Киев, совершенно понятно, что отпадение восточных регионов окончательно срывает президентские выборы 25 мая – даже если Киев сам не отложит их проведение, за оставшиеся две недели выяснится, что их будет чрезвычайно сложно провести в Харькове, Днепропетровске, Одессе... Срыв выборов будет означать, что кризис киевской власти и борьба различных группировок внутри нее ускоряются, ухудшая тем самым позиции США – ведь даже та слабая опора, которую они имеют на Украине, станет еще слабее. Усилятся и разногласия между США и Европой, начнется метание киевского политического класса между двумя частями Запада. И все это на фоне всполохов гражданской войны, ухудшения управляемости восточных и южных регионов, отключения газа и финансовых проблем.

Москва будет настаивать на начале прямых переговоров между Киевом и новыми властями Новороссии, США будут требовать от России признания итогов президентских выборов, Европа будет на словах поддерживать Вашингтон, на деле все более склоняясь к признанию развала Украины. Какое-то время – может быть, месяц, может быть, два – уйдет на попытки организовать переговоры, на их срыв, новые попытки.

В начале июня Путин на встрече в Нормандии с западными лидерами или зафиксирует тупик, или предложит какой-нибудь план выхода из кризиса в виде образования украинской конфедерации. На этом этапе шансов на конфедерацию практически не будет – если, конечно, в Киеве не произойдет новый переворот и власть не возьмут в свои руки военные, но ради дипломатического наступления нужно будет продемонстрировать российские инициативы. Укрепление Новороссии, формирование новой государственности (естественно, при самой разнообразной помощи России) будет идти параллельно с процессами дестабилизации ситуации в Харьковской, Днепропетровской и Одесской областях, ростом там антикиевских и пророссийских симпатий.

Сейчас сложно предсказывать скорость процессов в этих регионах. Она будет определяться как ухудшением социально-экономической ситуации на местах, так и радикальностью действий Киева и таких людей, как Коломойский, работой новороссийских активистов. В любом случае самое позднее к началу осени Украина будет представлять собой еле живое образование, в котором центральная власть будет одновременно бороться с угрозой переворота (со стороны радикалов или армии), нападения со стороны отделившейся Новороссии и попыткой удержать остальные юго-восточные регионы. При этом Киев все еще будет «воевать» с Россией – которая будет всячески воздерживаться от военного вмешательства. После присоединения к Новороссии новых регионов центральная киевская власть рухнет в любом случае – даже если ей каким-то чудом удастся досидеть в своих креслах до этого момента. Вместе с ней рухнет и Украина.

После образования большой Новороссии (включающей в себя весь Юго-Восток или его большую часть) появятся два варианта развития событий, отвечающих как национальным интересам России, так и интересам русского мира.

В первом случае новороссийские лидеры силой берут на себя функции новой общеукраинской власти (с какой-то степенью участия в ней остатков киевского политического класса) и пытаются договориться с представителями областей Севера и Центра Украины (где к тому времени, на фоне коллапса киевского правительства, власть уже перейдет в руки местных сил) об учреждении новой федерации Малороссия-Украина, куда могла бы войти большая часть нынешней Украины, в том числе и отделившаяся Новороссия. Отделение Галиции в этих условиях было бы неизбежной, но в исторической перспективе временной жертвой.

Сейчас сложно представить такой сценарий. Но к зиме Украина окажется на грани экономической и гуманитарной катастрофы – вспомните, как разрыв внутренних экономических связей в конце перестройки повлиял на снабжение торговли самым необходимым (те самые пустые прилавки, на которые потом так любили ссылаться гайдаровцы, оправдывая свою «шоковую терапию»). То есть даже несмотря на все более углубляющуюся пропасть между жителями Востока и Запада Украины, жизнь вполне может заставить их договориться между собой (само собой, при активном российском понуждении к этому). Этот процесс может идти как в убыстренном темпе, так и в замедленном – но в результате него может быть учреждена действительно новая, федеративная Украина, которая перестанет утверждать, что она не Россия. И станет естественной частью Евразийского союза.

Второй вариант – вхождение большой Новороссии в состав России. В этом случае Россия включает в свой состав русские регионы Юго-Востока, одновременно не допуская ухода на Запад остатков Украины. Работа над ними облегчается тем, что в этом случае все процессы в киевской власти примут просто обвальный характер, в ускоренном темпе пойдет и смена настроений украинского общества. Выдержав какое-то время – несколько месяцев, год – и при этом жестко блокируя все попытки Запада отрыть свой зонтик безопасности над Киевом (а НАТО не войдет на Украину даже в этом случае), Россия дождется ситуации, при которой оставшаяся часть Украины сама выберет себе власть, осознающую невозможность оторвать от России колыбель русской цивилизации и русских людей, считающих себя украинцами, а не малороссами.

По большому, историческому, национальному счету Новороссия – уже Россия. Теперь надо сделать все для того, чтобы Новороссией стал весь юго-восток Украины, а остальная незалежная начала вспоминать свою малороссийскую сущность.