Почему не стоит уничтожать Америку прямо сейчас

В число наиболее серьезных факторов, способных изменить весь ход мирового развития, следует отнести возможность взрывообразного массового распространения так называемых "закрывающих" технологий. Они получили свое название оттого, что емкость рынков, возникающих в результате их применения, оказывается качественно меньше емкости рынков, которые исчезают в результате вызываемого ими роста производительности труда.

Таким образом, их использование сделает ненужным огромное количество широко распространенных производств и, соответственно, лишит работы занятых на них. Классическим примером "закрывающей" технологии прошлого является ткацкий станок, применение которого, по живому свидетельству К.Маркса, "покрыло костями" ремесленников целые регионы, жившие за счет ручного производства ткани.

Примером существующих сегодня технологий такого рода является, например, технология упрочения рельсов, в 2-3 раза продлевающая срок их существования и, соответственно, на столько же сокращающая мировую потребность в них, - а значит, и их выпуск.

На сегодняшний день "закрывающие" технологии в основном сконцентрированы в пределах корпорации "Красная звезда". Причина состоит в том, что в развитых странах аналогичные разработки частью не осуществлялись в принципе из-за своей опасности для рыночных механизмов (рыночная экономика экономней социалистической и, в отличие от нее, не позволяла своим специалистам работать "в стол", разрабатывая конструкции, не способные найти быстрого применения), а частью надежно и навсегда блокировались при помощи патентных механизмов. Собственно, и разрушение Советского Союза можно рассматривать как коллективное захоронение всех этих представляющих смертельную опасность для развитого мира технологий - своего рода технологического "оружия массового уничтожения" - в одном гигантском и опасном для окружающих могильнике.

Массовый выброс "закрывающих" технологий на мировые рынки и их почти неизбежное внедрение (сначала, разумеется, через развивающиеся страны) вызовет резкое сжатие всей существующей индустрии, что, как представляется, приведет к катастрофическим последствиям для большинства не только развитых, но и развивающихся стран.

Выиграют от этого лишь страны, находящиеся либо на пост- (как США и, возможно, Великобритания), либо на доиндустриальной ступени развития, - в них не произойдет массовых сокращений производства, и они а первых порах могут получить дополнительные шансы за счет резкого ослабления индустрального мира.

Как ни странно, в числе выигравших окажется и вполне индустриальная Россия.

Прежде всего, ее выигрыш будет вызван тем, что она окажется владельцем и основным продавцом "закрывающих" технологий. Ясно, что это принесет не только деньги, но и колоссальный политический ресурс - только представьте: мы будем решать, какую технологию из наших "ящиков Пандоры" и в каких объемах выпускать в мир - и, соответственно, в каких отраслях развитых стран и в каких объемах сворачивать производство.

Однако Россия выиграет и как страна, в которой в результате катастрофической реформы объемы производства упали ниже уровня минимального самообеспечения: в этих условиях кардинальный рост производительности во многом приведет не к перепроизводству, а всего лишь к импортозамещению на российском рынке.

Однако этот выигрыш будет, к сожалению, скорее всего краткосрочным: получив временные преимущества за счет разрушения стратегических конкурентов, как пост-, так и доиндустриальные страны столкнутся с катастрофическим падением спроса на свои услуги. Первые лишатся поля приложения своих информационных технологий, вторые - туристов и потребителей сексуальной и сувенирной продукции.

И только Россия, если она сможет удержать процесс распространения "закрывающих" технологий под своим контролем, сможет извлечь из складывающейся ситуации глобальную, стратегическую выгоду.

Почему же мы всерьез обсуждаем целесообразность создания трансъевразийской железной дороги, которая не более чем закрепит место России во "втором эшелоне" относительно развитых стран и позволит ей благополучно прозябать, не вырываясь более на авансцену мировой истории, в то время как "закрывающие" технологии и компьютерное оружие, казалось бы, дает нам возможность одним махом вернуться в лидеры мирового не только технического, но и общественного прогресса?

Прежде всего, отнюдь не из-за страха перед кризисами и потрясениями. 8 лет "радикальных рыночных реформ" и 15 лет "демократических преобразований" глубоко изменили психологию россиян. Несмотря на всеобщую усталость и апатию от обрушивающихся на страну и отдельных людей несчастий, они превратили как минимум целое поколение в людей, не просто привыкших к кризисам и не боящихся их, но воспринимающих их как естественную и, более того, - единственно возможную среду обитания. Отсутствие кризисов вызывает у них стресс точно так же, как сами эти кризисы вызывали стресс у людей прошлого поколения.

Нынешнее поколение прошло через испытания, прежде всего психологические и моральные, которые и не снились собаке Павлова. Вызванные затянувшимся реформаторским шоком изменения действительно необратимы, а глубину и характер их нам еще только предстоит осознать.

Несмотря на усталость от кризисов, страх перед ними в современной России практически отсутствует и потому не может служить обоснованием каких-либо общественно значимых действий. Скорее, таким обоснованием может служить страх перед отсутствием либо прекращением кризисов.

Почему же мы настойчиво ищем альтернативы "закрывающим" технологиям и компьютерному оружию? Почему не хотим новых "великих потрясений"?

С "закрывающими" технологиями просто: основные выгоды от краха индустриальных держав, по крайней мере, на первом этапе, достанутся не нам, а постиндустриальным США - и, учитывая их склонность к "конкуренции на уничтожение", Россия просто может не дожить до второго этапа, когда естественный инерционный ход событий выведет в лидеры цивилизационного развития именно ее.

С данной точки зрения СССР упустил момент, когда широкомасштабное вбрасывание "закрывающих" технологий могло полностью дезорганизовать развитие тогда еще индустриальных США. Справедливости ради отметим, что это был именно "момент", краткий исторический миг, ибо большинство "закрывающих" технологий по своему уровню соответствует как раз периоду широкого распространения информационных технологий. В этом смысле "закрывающие" технологии как класс, группа технологий - своего рода "санитар леса", призванный уничтожить устаревшие индустриальные технологии, отвлекающий от решения насущных задач человечества дефицитный человеческий, экологический, материальный и финансовый ресурс.

Таким образом, вбросив в мировой оборот "закрывающие" технологии, Россия на первом этапе получит лишь небольшую часть связанных с этим выгод. А вот негативных последствий она, если не предпримет превентивные меры, может "с ходу" хлебнуть полной чашей, так как общее схлопывание мировых рынков будет весьма болезненным для ее экспортно ориентированной экономики.

Поэтому применение "закрывающих" технологий, хотя и является выходом из исторического тупика, в который загнало Россию ее недееспособное руководство, является выходом в целом недостаточно привлекательным и не гарантированным.

Почему же мы не выбираем компьютерную войну?

Прежде всего, - но далеко не только, - потому, что не знаем, возможно ли его создание в принципе. Более того, технологическая возможность его создания еще далеко не означает возможность его создания именно в сегодняшней России. Последнее уточнение связано с тем, что человеческая психика в принципе не позволяет личности сознательно разрабатывать механизмы уничтожения своей собственной среды обитания. Программисты, воспринимающие Интернет именно как свою среду обитания, в принципе не способны на разработку программ, направленных на его уничтожение; соответствующая постановка задачи даже при необходимых технологических предпосылках не приведет ни к чему, кроме психических срывов и повсеместного саботажа.

Это означает, что разработка компьютерного оружия может вестись лишь фрагментарно, поэлементно, так, что каждый исполнитель, работая над локальной задачей или даже объединяя результаты решения нескольких локальных задач, не будет знать о конечном результате. Например, он может находиться в полной уверенности, что участвует в разработке обычного, а не "тотального" вируса, или "компьютерного оружия сдерживания", которое, как атомная бомба, никогда не будет применяться после показательных локальных испытаний.

Такая разработка объективно потребует исключительно хорошей организации процесса разработки этого оружия, причем со стороны людей, обладающих хотя бы минимальной технической грамотностью в данном предмете.

Между тем деградация советской школы менеджмента и практически полное отсутствие квалифицированных управленцев в структурах государственного управления и научного обеспечения почти исключает возможность решения связанных с этим сложных управленческих задач. Отсутствие же не просто компьютерных специалистов, а и просто компьютерно грамотных людей в органах госуправления России давно стало притчей во языцах.

Таким образом, имея интеллектуальный и даже политический потенциал для разработки "тотального" компьютерного оружия и даже в том случае, если такое оружие в принципе возможно, Россия, скорее всего, не сможет создать его из-за недостатка чисто административного, управленческого потенциала.

Однако даже в том случае, если изложенные организационные преграды удастся снять, массированное применение компьютерного оружия все равно останется деструктивным действием, наносящим вред не только США и другим развитым странам, но и самой России.

Следует максимально четко понимать, что глобальная катастрофа не принесет России выгод. Всякие отголоски большевистско-либеральных настроений "чем хуже, тем лучше" неуместны - и не только по моральным, но и по собственно экономическим, узко эгоистичным причинам.

Не стоит обольщаться, что в случае выбивания США из мировой конкурентной гонки "неопределенность мирового развития возрастет до уровня, исключающего возможность всякого прогнозирования". К сожалению, качественный прогноз прост - и неблагоприятен.

Изъятие США из ткани мирового экономического и технологического развития прежде всего приведет к резкому схлопыванию мировых рынков товаров и услуг. Соответственно, рухнут экспортно ориентированные экономики Юго-Восточной Азии и Японии, товары которых, предназначенные для американского рынка, не будут допущены развитыми странами Европы на свои рынки.

Исчезновение триллионных капиталов вызовет финансовую дестабилизацию крупнейших, в том числе транснациональных корпораций и, как следствие, чрезвычайные меры правительств (в первую очередь развитых стран Европы, Японии и Китая) и Евросоюза по государственной поддержке крупнейших фирм и экономик в целом.

В последнее время становятся опасно популярными рассуждения о том, что мировые капиталы, лишенные возможности вложения в США, немедленно бросятся в Россию и обеспечат ей если и не немедленное построение коммунизма, то, во всяком случае, стремительный выход из кризиса и превращение в одну из ведущих держав мира.

Подобные умозаключения, к сожалению, основываются более на благих намерениях, чем на реальных фактах. Прежде всего, капиталы, приходящие в США, сегодня, после замедления роста фондового рынка, ищут более безопасности, чем доходности. В поисках этой безопасности лишившиеся США капиталы пойдут не в по-прежнему пугающую Россию, но в следующие после США по уровню развитости (а значит, и безопасности) страны Европы.

Капиталы, стремящиеся к высокой прибыльности и к решению геополитических задач, устремятся в первую очередь в Латинскую Америку, отвоевывая докризисные позиции (европейские, прежде всего испанские капиталы были серьезно потеснены в Латинской Америке американцами в ходе кризиса 1998-99 годов).

Выигрыш России с точки зрения привлечения инвестиций будет незначительным, а с учетом общего сужения емкости мировых рынков и, соответственно, снижения потребностей в инвестировании средств для развития новых производств, и вовсе, скорей всего, не будет существовать. Принципиально важно, что общее схлопывание мировых рынков мгновенно и качественно обострит конкуренцию, уничтожив не только производства с "избыточным качеством" (прежде всего, европейские, - например, телевизоры с в принципе не используемыми функциями и массовую одежду знаменитых модельеров), но и производства с избыточными издержками.

А это Россия - и не только из-за плохой организации производства, но и по объективным, в первую очередь климатическим причинам.

С одной стороны, из-за инерционности экономики и слабости (чтобы не сказать неуправляемости) системы госуправления мы не успеем переориентировать экономику на обеспечение в первую очередь собственных рынков. С другой - мы будем в кратчайшие сроки, буквально за год-два, выбиты с ряда жизненно важных для нас внешних рынков. Достаточно вспомнить, что основной потребитель российской платины - автомобильная промышленность Японии; что же касается нефти, то обвальное сокращение ее потребления главным потребителем мира - США - предельно обострит конкуренцию производителей, в которой Саудовская Аравия после того, как исчезнет ее главный кредитор, сможет продавать нефть по 2 сегодняшних доллара за баррель, Великобритания и Норвегия - по 9, а Россия - лишь по 12 долларов за баррель.

Наконец, лавинообразное обесценение долларов само по себе нанесет России, как и всем остальным странам "третьего мира", сильнейший удар. Как бы мы ни готовились к мировому катаклизму, не менее половины валютных запасов общества будет в них. Даже если государство успеет "сбросить" лишние доллары - оно в принципе не сможет убедить в целесообразности подобного шага своих граждан и предприятия. В результате крах США обернется уничтожением колоссальной части национального богатства России и почти всех ее ликвидных капиталов.

Единственный смысл попытки "закрыть Америку" - глобальное торможение мирового технологического прогресса, вызванное сжатием рынков высокотехнологичной продукции (это в основном развитые страны, доля США в которых очень велика). В этом случае устаревание "наследства СССР" кардинально замедлится, и Россия сможет поддержать свои позиции во внезапно замедлившейся технологической гонке, продлив свое существование на 5-10 лет и выиграв это время для нормализации систем госуправления, возрождения экономики и возобновления технологического прогресса.

Но и этот выигрыш сегодня недоступен из-за слабости государства, которое просто не сможет воспользоваться открывшейся у возможностью. Он сомнителен и в любом случае не покрывает негативных последствий проигрыша. Поэтому, хотя соблазн "закрыть Америку" и понятен, - особенно в свете последнего десятилетия российской истории, которое может стать последним уже и в буквальном смысле, - поддаваться ему, по крайней мере, в настоящее время, себе дороже.

Россия должна приложить все усилия для конструктивного и не грозящего человечеству катастрофой создания своего нового места в кардинально изменившемся за последние 10 лет мире. И только если эгоистичная конкуренция со стороны развитых стран полностью лишит ее возможности создать это место, она получит моральное право обратиться к менее конструктивным вариантам, которые, конечно же, должны быть в полном объеме подготовлены заранее.