На подступах к Горловке

Горловско-енакиевский узел - передний край обороны Донбасса: к востоку от этих двух городов, сросшихся между собой в большую агломерацию, расположена крупная дебальцевская группировка украинской армии, представляющая значительную оперативную опасность.

Блокпост — передовой дозор ополчения на перекрёстке важных дорог. Его небольшой гарнизон в любой момент готов встретить тех, кто пожелает нарушить хрупкое перемирие.

- У нас самый лучший чай, с мёдом... Хотите? - такими словами ополченцы начинают наше знакомство. Война не озлобила этих людей, наоборот, они готовы делиться последним и со своими гостями, и с теми, кто живёт рядом.

- Нам уголь привезли, так мы объявили местным, чтобы приходили и брали, - рассказывает командир. - Было такое, что обратилась на блокпост женщина, у неё семеро детей, дома есть нечего. Собрали что имели, отдали, самим пришлось затянуть ремни... Ничего страшного, всякое бывает…

Население посёлка видит в ополченцах своих защитников, хотя поначалу приходилось искать пути к взаимопониманию: мало кто из привыкших к мирной жизни обрадуется появлению рядом с домом военного объекта. Выпавшие испытания сблизили людей: во время обстрелов ополчение вывозило стариков и детей в безопасные места, с его помощью в дни блокады в соседнем населённом пункте была открыта бесплатная гуманитарная столовая.

Ещё одна заслуга ополченцев — формирование здорового морального климата в местах своего нахождения.

- У нас нет случаев ни мародёрства, ни краж, - рассказывает командир. - Пьяниц и наркоманов вылечили трудотерапией на благо укрепления обороны, хотя до войны в той же Ждановке эти явления были широко распространены. Мы сами не пьём: все с оружием. Да и когда пить, если позиции врага всего в паре километров? Отрадно, что местная молодёжь берёт пример с нас.

На этом участке фронта — продолжительное затишье. Но напряжённость чувствуется постоянно. Обстреливают в основном такие районы Горловки, как Курганка, Бессарабка, Гольма, Майорск, Озеряновка, Пантелеймоновка. Падают снаряды на жилые массивы Енакиево. По городу Кировское каратели ведут огонь каждый день: там от 18-го квартала живого места не осталось. В воскресенье обстреляли Ждановку. Несколько часов назад, под утро звуки отдалённой канонады доносились и до блокпоста.

- После того, как каратели взяли соседний город Углегорск, нас обстреливали 2 недели, потом прекратили, - говорит командир. - По нам не бьют - стреляют по мирному населению, хотя координаты нашего блокпоста «укропы» выложили в Интернете, даже с местом расположения казарм. О чём дальше говорить? Здесь когда стреляли - попали в дом к человеку, сгорела машина, сгорел сарай, ворота пролетели весь двор и приземлились в конце огорода. Хотя там ворота были дебелые, железные и двор немаленький…

- Летом, когда мы стояли в Углегорске, на моих глазах ребёнка разорвало украинским снарядом, ему было лет шесть. - рассказывает ополченец. - Это нормально? На своих постах каратели во время проверок спрашивают у проезжающих, когда учебный год начнётся. Для чего? Чтобы через детей нас уничтожить? Да они нас только озлобят этим! Если им так сильно хочется воевать — пусть воюют с нами! Есть желание, пусть идут в рукопашную, их же больше! Нет, боятся идти на ближний бой, лупят артиллерией…

Среди защитников блокпоста есть те, кто вступил в неравную схватку с карателями на улицах Углегорска.

- Нас было мало, всего 80 человек, ни танков, ни бронетехники не имели, только миномёты и автоматы, - вспоминает ополченец. - 6,5 часов мы сдерживали натиск врага. У кого заканчивались боеприпасы, тем командир давал приказ отходить, у кого ещё были — те держали позиции. Когда вывозили раненых на «скорых», «укропы» целенаправленно били по ним — по «красному кресту». На следующий день украинская пресса трубила, что разгромила российский спецназ. А у нас никаких спецназовцев и не было — все местные.

О жестокости карателей здесь знают не понаслышке. У одного из ополченцев они зверски расправились с другом:

- В посёлке Коммунар, что рядом с Нижней Крынкой, у меня был сосед. 19 лет было парню. Умный и начитанный. Идёшь на работу — было о чём поговорить: сейчас это большая редкость среди молодёжи. Он помогал нам рыть окопы. За это укры его самого убили, а у его отца забрали машину…

Местные жители не раз жаловались ополченцам, что нацгвардейцы у себя на своих постах регулярно вымогают взятки у пенсионеров. Не желающих платить избивают, потом лечение обходится в огромные деньги. А ведь одна поездка за линию фронта на такси в тот же Артёмовск обходится в 500 гривен: это половина месячной пенсии!

О том, что нацисты широко применяют наркотические стимуляторы, пресса сообщала неоднократно. Ополченцы часто вспоминают такие эпизоды:

- В Углегорске попадаю одному карателю в каску — он её поправляет и идёт дальше как робот. В бронежилет попадаю — он пошатнулся и идёт дальше как ни в чём не бывало. Нормальный человек, если в его сторону стреляют, хотя бы пригнётся. А в Енакиево взяли «укропа» в плен, когда тот решил пива попить — так прострелили ему обе ноги, и он даже не скривился. Это же какая боль, а ему хоть бы хны!

На блокпосту служат люди самых разных возрастов и профессий. Те, кто в мирной жизни был шахтёрами, строителями, металлургами. Есть среди них совсем молодые парни, есть люди в возрасте. Одному бойцу под 70 лет, но его храбрости можно позавидовать: в самые горячие дни он без почина из боя не выходил. А самая заветная мечта одна на всех: «Прогоним врага и пойдём работать!»

В посёлок возвращаются жители. Они верят защитникам Донбасса, верят в рождающееся государство. Им приходится трудиться и налаживать быт в непосредственной близости от линии фронта. Здесь война стала обыденностью для всех: по словам ополченцев самое страшное то, что дети привыкли к ней и во время обстрелов уже знают откуда идёт запуск.

Очень хочется, чтобы Донбасс поскорее привык к мирной жизни. Но сегодня у слова «мир» может быть только один синоним — победа Новороссии.

Донецк-Горловка-Енакиево

Александр Дмитриевский