Наш ответ Чемберлену

То там, то тут слышно выражение «мобилизационная экономика» - и не в ругательном, и не в историческом смысле, а в самом что ни на есть актуальном. Как вполне возможное и почти что желательное будущее. В общем, на угрозу холодной войны мы отвечаем угрозой мобилизационной экономики. Такой вот «наш ответ Чемберлену».

Что это такое – мобилизационная экономика? По-видимому, экономика дружного труда на общее благо в целях создания самодостаточного народного хозяйства перед лицом внешних угроз. А как всё это будет выглядеть – тут ясности нет. Что это: вторая серия социализма? Многие уже о национализации добывающих отраслей возмечтали… Это было бы довольно логично. А как же продолжающаяся приватизация – с нею как? Мобилизационная экономика не представима без народнохозяйственного плана – а кто будет планировать? И как? Какое место займёт в этой картине мелкий и средний частник? Будет ли государство действовать прямо в первом лице?

Возможна ли сегодня мобилизационная экономика и как она может выглядеть? В первую очередь, что это такое?

Необходимое, но недостаточное

Говорят, это экономика войны или подготовки к ней. Это частый, но всё-таки частный случай. Мобилизационная экономика – это экономика достижения цели. И соответственно концентрации ресурсов на этой цели.

Часто этой целью является подготовка к большой войне, быстрый технологический рывок. Так было у нас в 30-е годы, когда была поставлена задача форсированной индустриализации. Если у нас сегодня ставится задача новой индустриализации – без мобилизационной экономики не обойтись. Рыночными средствами, монетаристскими приёмчиками, вроде субсидированного кредита на развитие того и этого, а также ходом вещей, участием иностранных инвесторов – на что там ещё принято у нас возлагаться? – так вот всеми этими мерами никакой новой индустриализации добиться нельзя. Ходом вещей и невидимой рукой рынка производится только разруха и превращение страны в сырьевой придаток передовых экономик. Сто лет назад Россия шла именно по этой дороге – по дороге сырьевого придатка. Собственно, социализм когда-то и строился именно как способ избежать роли капиталистической периферии и встать на дорогу самостоятельного развития. Это следует вполне уяснить: советская политическая и хозяйственная система была заточена, что называется, «под задачу», и задачу свою выполнила. Другое дело, что систему своевременно не озаботились модернизировать и настроить на новые задачи – оттого она и рухнула. Мобилизационная экономика – это всегда экономика задачи.

Какая у нас сегодня задача? Сегодня, а также вчера, позавчера, завтра и послезавтра задача у России одна – выстоять в глобальном, геополитическом, а оттого вечном противостоянии с Западом. Нынешний этап противостояния – это борьба за скудеющие ресурсы нашего шарика. Ну и за наш ёмкий рынок, который мы в ходе «перестройки и ускорения» за так отдали глобальным конкурентам.

Противостояние, понятно, бывает мирное и немирное. Немирное – вот оно, уже на наших границах. Так что мобилизация – в самом широком смысле слова – нынче очень кстати. Более того, она неизбежна, если хотим сохраниться в качестве самостоятельного народа.

Поскольку глобальная задачи у нас традиционная – выстоять – и средства её достижения известные: строительство самостоятельной промышленности, военной в первую очередь, независимого сельского хозяйства – для народного прокорма. Что для этого надо – сегодня широко обсуждается.

В первую очередь нужно создать необходимые условия. Какие они? Собственно, они всем известны, но сделать – неимоверно трудно. Всё трудно: вернуть крупные предприятия на родину из офшоров, восстановить монополию внешней торговли и прекратить свободное гуляние денег через границу. Заставить богатых платить больше налогов, чем бедных, и при этом не увиливать, в чём граждане у нас поднаторели. Перенести акцент в налогообложении на видимые объекты, которые трудно спрятать - недвижимость в первую очередь, ну и роскошь разного рода.

Все эти меры сами по себе – трудны. Но хуже другое: они - лишь необходимое, но недостаточное условие мобилизационной экономики. Без этих мер – не обойтись, но это ещё далеко не сама мобилизационная экономика. И не новая индустриализация. Всё это ещё построить надо.

Откуда взять деньги?

Пару лет назад в журнале «Однако» было опубликован ценнейший материал, прошедший незаметно - интервью Григория Ханина про современное экономическое положение. Когда-то, бесконечно давно, в 1987, в Перестройку, Ханин в одночасье стал бешено популярным благодаря совместной с журналистом Селюниным статье «Лукавая цифра», напечатанной в «Новом мире»: там исследовалась советская экономика не в стоимостных, а в натуральных показателях: тонны зерна, угля, метры ткани, киловатты энергии, штуки тракторов и комбайнов.

Прошло больше двадцати лет, а старый экономист делает ровно то же самое: он изобличает лукавые цифры и изучает российскую экономику как она есть. Меня всегда завораживали люди, которые десятилетиями честно исполняют свой долг, не суетясь и не извиваясь в духе времени. Таков, как мне кажется, экономист Ханин.

Выводы (двухлетней давности) такие.

РФ ещё не достигла уровня ВВП 1987 года. Поэтому все разговоры об удвоении ВВП, опережающем развитии, модернизации – это всё плоды прекраснодушной мечтательности. «…за двадцать лет, - говорит Ханин, - произошло беспрецедентное, большее, чем во время Великой Отечественной войны, сокращение основных фондов, т.е. материальной базы экономики. Часть этих фондов разрушена и растащена, сдана на металлолом, часть крайне изношена». И мы сидим на этих ржавых развалинах и по-маниловски мечтаем перенестись в мир нано- и ино.

Кто-то что-то бредит о повышении производительности труда (об этом, кажется, вписали даже что-то в предвыборную статью Путина). На самом деле, она, производительность, никогда не бывшая особо высокой и при советской власти, за годы гламура и прав человека упала на 30%.

Открыл Ханин и ещё одно массовое жульничество – недооценку стоимости основных фондов в 4 - 4,5 раза. Отсюда искусственно уменьшенная амортизация, что искусственно уменьшает производственные затраты, одновременно накачивая прибыльность и рентабельность. «Это величайший статистический скандал, - пишет Ханин. – При такой статистике основных фондов управлять экономикой невозможно». Ну да, невозможно. Ею никто и не управляет. А кто будет управлять?

Успехи экономического развития 1999 – 2007 годов, о чём так много звенели, (помните: «Россия поднимается с колен!»), так вот все они, успехи, – чисто восстановительные. То есть это не создание нового, а подлатывание на живую нитку того, что недорастащили.

Ну, констатировать разруху – это полдела. Это видно без очков. Помню, пару лет назад я с малым временным интервалом прокатилась на поезде на сходное расстояние – около 200 км. У нас и в Южной Корее. У нас ехала в Тулу. В Тулу скоростный поезд идёт 2ч. 20мин. У них – 45 мин. Это не что-то особенное: поезд как поезд. У нас обочь дороги развороченные какие-то бетонные сооружения, остатки т.н. молочно-товарных ферм, ржавые остовы каких-то конструкций, красно-кирпичные заводские цеха, где в выбитых окнах свищет ветер. В Корее по сторонам дороги на всём протяжении – возделанные поля, опрятные, свеженькие заводы, блочные жилые многоэтажки. И опять возделанные поля, и опять заводы… Вот это и есть разница между упадком и развитием.

Теперь главный вопрос: как перейти от первого ко второму.

Очевидно, развитие стоит денег, и пребольших денег. Откуда их взять? Вот ещё что важно отметить: говоря «развитие» Ханин не предполагает чего-то феерического и нано-технологического. Речь идёт только лишь о сокращении отставания от передовых стран и выходе на дорогу самостоятельного развития.

Теперь о деньгах. Откуда их взять?

Вот что говорит Ханин.

- Сколько, по вашим подсчетам, нужно денег на модернизацию? Сколько лет она продлится, прежде чем будет ликвидировано отставание?

- Этим вопросом я занимался с 2002 года. В его решении участвовали и некоторые мои коллеги. Мы вели расчет для 2008 года. Если вести расчеты исходя из необходимости ежегодного увеличения физического (основные и оборотные фонды) и человеческого (образование, здравоохранение, наука) капитала на 8% в год, то всего ежегодные капиталовложения нужно увеличить до 33,7 трлн рублей, или 1,1 трлн долларов по валютному курсу рубля к доллару в 2008 году.

Много это или мало? Оказывается, это намного больше, чем все потребление домашних хозяйств в 2008 году — 23,4 трлн рублей. Иначе говоря, при опоре только на собственные силы, чтобы достичь этих целей, население России должно вымереть.

Исходя же из минимально необходимого для проведения модернизации увеличения физического и человеческого капитала ежегодные вложения на эти цели по сравнению с нынешним уровнем надо увеличить примерно на 10,3 трлн рублей, или почти в два раза по сравнению с нынешним уровнем, до 21,7 трлн рублей. При этом это огромное увеличение обеспечит рост физического и человеческого капитала лишь на 3% в год. И это увеличение потребует сокращения личного потребления домашних хозяйств на 50%.

Попросту говоря, минимального успеха можно достичь, уменьшив потребление населения. Подтянув пояса. Другого пути просто нет. Расчёт на иностранных инвесторов, которых ждут и на все лады призывают уж четверть века (первый закон о т.н. «совместных предприятиях» вышел в 1987 г.), – чистая маниловщина. Я в 90-х годах работала в компании, решившейся сыграть эту роль – иностранного промышленного инвестора, – и предметно знаю этот вопрос. Поэтому верю Ханину: больше 10% необходимого иностранцы не принесут. Любопытно, что Ханин замечает: если захотим сохранить государственный суверенитет. Согласимся с его утратой (т.н. «варяжский вариант») – тогда можно рассчитывать на большее. Вот оно как: обсуждается и утрата суверенитета. Притом так, знаете, походя…

Но главнейший ресурс, по мнению учёного, - это наступление на сверхпотребление. У нас богатые особенно богаты – это известно. Вот Ханин и разложил затраты по категориям дохода.

Модернизация, считает Ханин, - может произойти только “за счет сокращения личного потребления домашних хозяйств, прежде всего наиболее обеспеченных (предполагается сокращение их доходов в шесть раз, среднеобеспеченных — в три раза, в следующей по доходам группе — на 30%). Только 20% наиболее обездоленного населения смогут сохранить или даже несколько увеличить нынешний уровень личных доходов. В целом в результате предлагаемых мер личное потребление домохозяйств сократится почти в два раза. При этом, поскольку сильнее пострадают наиболее состоятельные слои населения, соотношение доходов 10% наиболее состоятельных и наименее состоятельных граждан (децильный коэффициент) сократится с нынешних скандальных 30:1 до вполне приемлемых 6:1, на уровне Западной Европы и СССР 1960—1970-х годов».

Дальше начинается самое интересное.

Обойдёмся без революции?

Как вытащить эти деньги? Можно ли это сделать без кровавой революции? Ханин верит: можно. На это есть ряд методов, они известны мировой практике. В первую очередь – это налог на недвижимость по рыночной цене, о чём я давно и без особого успеха пишу. Аргументация у нас с Ханиным одна: дом – не спрячешь.

Ну и плюс к этому – прогрессивный налог на доходы и косвенные налоги на товары для богачей.

Ну и что получится? Гражданская война? Ханин считает, что богачи могут проявить сознательность. Когда-то в начале II Мировой войны Черчилль обещал народу не пироги да пышки, а только «кровь, пот и слёзы» - народ, весь народ, пошёл за своим лидером. Вот видите, бывает и такое. Но давно известно: что удаётся одному народу – хоть тресни не получается у другого. История наших реформ предоставляет сколько угодно примеров именно такого положения вещей.

Какие будут ещё предложения? Как вытащить богатеевы деньги? Можно ли хоть в какой-то доле рассчитывать на сознательность или только силой?

Каким вообще образом можно воздействовать на богатых граждан? Моё личное мнение – вот такое.

В противоположность ходячему мнению, на богатых граждан способны наиболее эффективно и надёжно воздействовать только моральные стимулы. Представление о том, что больше всего на свете богачи стремятся к деньгам– это мнение людей (их большинство), которые по-настоящему больших денег сроду в руках не держали. Их представления о психологии богачей – из СМИ, а «писатели газет» - далеки от знания предмета.

Богатые граждане – это те, кто, безусловно, удовлетворил свои бытовые потребности. Десять у тебя миллионов баксов или сто – в сущности, в твоей практической жизни, это ничего не меняет. Это истинным образом одно и то же.

Кому же и зачем нужны разного рода «яйца Фаберже» или загулы с батальонами шлюх? Для чего они?

А вот для чего.

Человеку не надо сверхпотребления. Ему нужно самоутверждение. Вот это – критически надо. Особенно сильно нужно самоутверждение тем, кто давно твёрдо удовлетворил все свои бытовые потребности. А вот с этим у нас – туго. Нечем у нас самоутвердиться. И у нас богатые люди самоутверждаются посредством сверхпотребления. Ещё более затейливого потребления, изумительно затейливого потребления, невиданно затейливого потребления. Потому что больше нечем.

У наших богачей есть всё, кроме пустяка: смысла жизни и настоящего дела.

Откуда я это знаю? Ну, во многих случаях – из личного опыта и наблюдений. А главное потому, что большого смысла и большого дела нет в окружающем мире. Маркс верно говорил: чем беднее твоя истинная жизнь, тем больше жизнь отчуждённая – имущество. Маяковский не кокетничал, когда говорил, что «кроме свежевымытой сорочки, сказать по совести, мне ничего не надо». У него была интенсивная истинная жизнь, отчуждённой ему не было надо.

Уродские эксцессы потребительства выражают томительную жажду смысла и дела. Если это появится – многим будет плевать на то, сколь часто ты меняешь тачку или достаточно ли стилен твой последний особняк по дизайну. Попросту говоря, изменится поле самоутверждения. Не размером особняка, не каким-то заковыристым «охотничьим домиком» с выставкой охотничьих трофеев из Африки, не личной конюшней (это всё из быта нашего посёлка) будет самоутверждаться человек. А будет он самоутверждаться своими предпринимательскими трудовыми свершениями. Но для этого должны быть задачи и должно быть создано силовое поле большой напряжённости, которая бы выстроила человеческие опилки в определённом порядке. Сегодня этого нет и рядом.

Разумеется, просто так отнять невесть зачем – это вызовет возмущение и автоматическую реакцию: «Фиг вам!» А уж спрятать концы в воду у нас умеют, нечего сказать.

Нужна атмосфера общего труда и – интересности. Именно эта атмосфера привела когда-то к исключительным успехам в процессе индустриализации. Вовсе не маузер энкавэдэшника (хотя и это играло свою роль) – атмосфера захватывающей интересности.

«перестройку начни с себя!»

Разумеется, богатые (и все вообще) должны увидеть, что всё всерьёз и игра идет по-честному. Для этого критически важно, чтоб показали пример сильные и властные. Чтобы власти предержащие начали с себя. При Горбачёве был такой плакат: «Перестройку начни с себя!» Отличный лозунг. И начать с себя должны власти. Сегодня самые богатые особняки в нашем посёлке принадлежат чиновникам и политикам. Вот им и следует начать.

Наивно? Неосуществимо? Как сказать…

Это вовсе не единственная мера, но без неё – ничего не получится.

Мы – страна безграничной социальной мечтательности. И не только социальной. Наше (как народа) поведение во время Перестройки и того, что ей воспоследовало, - лучшее доказательство мечтательности. Мы с радостью, с визгом восторга, разгромили нашу – безусловно, несовершенную – жизнь ради чистой химеры. Не ради колбасы двинулся народ громить «совок» (хотя, может, кому-то и казалось: ради колбасы), а ради высшей правды, чистой жизни. Тогда правда и чистая жизнь ассоциировалась по странности с отменой шестой (или какая она там) статьи Конституции и введением частной собственности и рыночной экономики, что лишний раз доказывает мечтательность.

Мы не привязаны к быту, к имуществу, не укорены в нём, как укоренён традиционный западный человек. Это ни хорошо, ни плохо, вернее, в чём-то хорошо, в чём-то плохо, но в любом случае это – факт. Такова наша народная душа. Она устремлена куда-то ввысь, прочь от житейского и материального. Не будь так – у нас научились бы как-то поддерживать в порядке материальную среду обитания, а нам это искусство никак не даётся в руки: достаточно пройти по улицам любого города или посёлка. Просто нам материальное как-то неважно, неинтересно, оттого мы и не умеем с ним обращаться, организовывать материю в надлежащие структуры, подчинять себе. Поэтому при некоторых условиях аскетизм (относительный разумеется!) вполне может войти в моду, стать престижным.

Главное, чтобы пример (но не показушный, а настоящий – без дураков) показали бы высшие, властные и знаменитые. Сила примера вообще недооценивается, а она чрезвычайно велика.

Ключевский рассказывает. Будущие декабристы не пили спиртного и даже не курили, т.к. не курил Александр I, их кумир. Неожиданно среди них вошёл в моду скромный, воздержанный образ жизни и обучение солдат грамоте по ланкастерской системе. Это при том, что гвардейские разгулы-загулы широчайше практиковались как до, так и после. (Вспомните историю из «Войны и мира», как золотая молодёжь ради развлечения привязала полицмейстера на спину к медведю, в чём принял участие Пьер Безухов).

Бывает период моды на разврат и моды на крепкую семью. Так, в царствование Александра II в придворных кругах было принято иметь любовниц и содержанок, потому что сам царь был по существу двоеженец. Пришёл к власти Александр III – и тут же возобладали семейные ценности: содержанок разогнали и стали проводить время со своими законными половинами. Причина элементарна: именно так делал царь. Вообще, роль первого лица в любой организации огромна: оно (лицо) задаёт стиль. А стиль – это вовсе не внешнее, это глубоко внутреннее явление.

Мыслима, мыслима мода на передачу своих особняков под дома пионеров. Но показать пример должны высшие – это неоспоримо. По-другому не сработает.

Эти инициативы должны быть дополнены двумя вещами.

Первое – мощная государственная пропаганда. Надо показать народу, как вполне скромно живут министры и прочие депутаты. И это должна быть правда. Пускай жена министра или богатея трудится в местной школе-библиотеке-поликлинике. Вот эти картины должен видеть простой человек, а не замок в деревне Грязи и дурацкие пересуды о дворцах Путина и т.п. Кстати, при советской власти, особенно в добрежневскую эпоху, это так и было. Жена Сталина ездила на трамвае учиться в Промакадемию (это отражено в их переписке).

Очень показательно, кем становятся дети высших и властных. У тов. Сталина один сын погиб в плену, другой был военный лётчик, который, как известно, может упасть, его могут сбить и т.п. Сегодня такое немыслимо. У тов. Хрущёва сын был конструктор военной техники. А у тов. Брежнева – зам. Министра внешней торговли. Почувствуйте разницу! И с этого времени повелась исступлённая мода на жизнеустройство детей. Образ жизни, ценности и цели точно так же списываются, срисовываются, как фасон одежды или макияж. Списываются, понятно, с высших, с тех, кто в твоих кругах кажется успешным. Списываются по одной простой причине: подавляющее большинство людей не в силах придумать ничего своего. Те, кто особенно твёрдо убеждён в совершенной самостоятельности своих устремлений и оригинальности воззрений, обычно не имеют и проблеска собственной мысли.

Если бы была принята программа в духе предложений Ханина, следовало бы прекратить воспевать чрезмерный, исступлённый, раззолочённый быт. Этого быта не должно быть – ни в жизни, ни в СМИ. Понимаю, что для коллективной горничной, которая пишет и читает гламурные дамские издания это – самое интересное. Но что же делать – придётся приобретать иные навыки. Надо переносить акцент на другие предметы интереса.

Совершенно очевидно, что в этом случае понадобится не просто цензура. Понадобится целенаправленное руководство СМИ со стороны государства. По-другому не получится.

Второе, чем потребуется дополнить личный пример. Нужны квалифицированные и преданные спецслужбы, чтобы могли вызвать соответствующих персонажей куда надо и помочь им вспомнить номера своих загрансчетов и адреса припрятанного добра. Это не так уж нереально: умирать за своё бабло массово никто не захочет. То есть пропаганду и пример надо дополнить возможностью применения насилия. И каждый об этом должен знать.

«Вот, наконец, она дошла до единственно важного и действенного! – наверняка подумал кто-нибудь из моих любезных френдов. – Вот с этого и надо было начинать, а не разводить сопли про пропаганду, сознательность и личный пример».

На самом деле, только одно насилие – ничего не решит. Насилие годится, и оно необходимо, но как дополнение, как лекарство. А лекарство никогда не заменит пищу. Народу, и богачам в том числе, нужно дать большую идею и большое дело: на фоне большого дела яхты, особняки и бриллианты просто не интересны. Есть они, нет их – не до того! Если, конечно товарищ не понимает… - ну тогда с ним придётся поговорить более предметно.

Главное, что необходимо дать людям, – это большой интерес, возможность самореализации посредством большого дела. Вот говорят: чуть понизится благосостояние – все сколько-нибудь квалифицированные работники – просто сбегут. За границу. Мне кажется, такие опасения сильно преувеличены. Что их там ждёт? А ждёт их там в среднем случае – второсортная работа и вообще жизнь. Сколько их толкается – болгар, поляков, прибалтов… Если ты не значительный научно-технический специалист – тебе особо-то и нечего ловить.

Разумеется, возникнут разные технические и административные затруднения. При нашей административной бледной немочи они могут привести к истинным трудностям. Нам ведь всё трудно: мусор вывезти трудно, дорогу починить трудно, лес прочистить – вообще немыслимо (это опять-таки из быта нашего посёлка). Наш административный аппарат болен даже не бюрократизмом (это б ещё ладно) – настоящим дебилизмом. Что-то творческое придумать, как-то по-новому повернуть – это решительно не могут. Но что делать: «других писателей у меня для вас нет». Таков у нас человеческий, извините за выражение, капитал. Надо стараться, улучшаться…

Что я имею в виду под административными затруднениями? Ну, например, куда девать громадные особняки? Использовать их трудно. Возможно иногда, поделить на квартиры, но это потребует довольно радикальной перестройки и далеко не всегда удобно. Но это мелочи в общем контексте.

Кстати, среди фольклора о Сталине есть такая байка. Тов. Сталин едет по дороге и видит роскошный особняк. «Что это такое?» - спрашивает он своих спутников. – «Это дача генерала такого-то», - отвечают ему. – «Вы ошибаетесь, - отвечает Отец Народов, - это детский сад». На обратном пути мы туда заглянем. За несколько часов дача была превращена в детский сад, даже детей завезли. На самом деле всё это не так просто, как в фольклоре, но если голову приложить – решаемо.

Самое главное – начать с себя. Показать пример.

Чиновники, депутаты – должны иметь служебное жильё. Собственно, это было когда-то. В знаменитом сером доме на ул. Серафимовича, довольно уродливом творении Иофана, на мебели были бирки с инвентарными номерами, как в общежитии. Такая же мебель изначально была в высотке на пл. Восстания – видела своими глазами. Квартира прилагалась не к личности, а к должности. Перестал ты быть большим начальником – тебя выселяли из «Дома правительства» (тогда так называли этот дом), и ты начинаешь жить, как жили тогда обычные люди. Это описано в романе Юрия Трифонова «Дом на набережной». Трифонов знал дело предметно: он сам мальчиком жил в этом доме и после ареста отца был оттуда выселен. Потом, при Брежневе, из квартир выселять перестали, но т.н. госдачи просто переставали предоставлять. Они прилагались к должности.

Сейчас распространена мысль, что если чиновнику не заткнуть пасть богатой подачкой – он будет воровать с нечеловеческой силой. На самом деле, если человек склонен воровать – большая получка его не остановит: деньги лишними не бывают. Но, безусловно, верно то, что государевым слугам должен быть предоставлен высокий уровень современных удобств. Они не должны отвлекаться на бытовую дребедень. Человек, занятый большим и общеполезным делом, не должен отвлекаться на бытовые пустяки – это аксиома.

Было бы крайне полезно возродить понятие «скромный в быту». Кстати, партмаксимум для членов Единой России не помешал бы. Очень бы способствовал единению партии и народа. Но опять-таки: с себя, с себя надо начинать. С высших и властных.

Человек, повторюсь, живёт престижем. Вещи его интересуют не сами по себе, а только как средство самоутверждения. Сами по себе только на том самом низком уровне, который здесь не обсуждается. Сделай престижным другое – пышный, наваристый быт будет смешон и не нужен.

Ровно то же самое относится и к бизнесменам. Вся эта мишура и чепуховина нужна для одной цели – проявить себя, прокричать миру: «Я есть!» Других средств они не имеют, сами придумать не в силах, а если и придумается что-нибудь – сразу сомнение: а вдруг я лох? Почему же другие-то ничего такого не делают? Определённо, лох…

Вообще, вопрос: «чего хотеть?» - гораздо сложнее вопроса: «как этого добиться?», хотя большинство думает противоположным образом. Особенно это относится к людям энергичным и, как Ницше выражался, «витальным».

Так что при правильной постановке дела богатые вполне смогут расстаться со значительной долей своего богатства без мучений. Но они должны получить большую моральную компенсацию за это – дело и смысл. Их физический уровень жизни не пострадает. Один у тебя особняк или десять – имеет чисто умственное значение: живёшь ты всё равно в одном. Ещё более умственное значение имеют бриллианты и прочие «лучшие друзья девушек». Так что соболезновать высшим классам не стоит.

Дом свыше 250 м – это скорее обременение, чем не удобство. А дом в полторы тысячи метров – это вообще маленькое предприятие. Персонал, охрана – управляться со всем этим вовсе не просто. Это - работа. И люди этим занимаются вовсе не для удобства, а ради самоутверждения.

По-видимому, заметит некоторое упрощение быта средний класс, прозванный в последнее время «креативным». (Что он такое накреативил – загадка). Но его благосостояние уменьшится опять-таки не радикально. В конце концов, опрятная и достойная жизнь возможна и без непременной шубы каждый сезон, айфона каждый квартал и посылки ребёнка в Англию в каждые каникулы. Кстати, и радости от более редких покупок-поездок было бы больше.

Вообще, сегодня вся жизнь заточена на бессмысленное расточительство. Деньги модно и престижно даже не тратить – выбрасывать. И промышленность в этом активно помогает. Качество товаров, даже и дорогих, постоянно падает. А качество одежды (вовсе не в подземном переходе, а в бутике) таково, что принеся обновку домой, уже начинаешь испытывать к ней отвращение и желание её на что-то заменить. На это, сколь я понимаю, всё и рассчитано.

Разумеется, радикально заточив жизнь на не-потребительские ценности, надо будет изменить и материальные предметы. Товары должны быть добротными и долгоживущими. И не разваливаться «от взгляда», как говаривала когда-то моя упомянутая выше компаньонка. Современный вещный мир заточен на консумизм.

Таким образом, идея извлечь деньги на модернизацию из «народного потребления» - не так уж жестока и утопична. Низшие слои практически остаются не затронутыми, а самые низкодоходные даже и выиграют – а это и есть истинное большинство.

На чём ещё можно сэкономить – это демократия. Ещё Аристотель 25 веков назад указывал на то, что демократия – самый трудно осуществимый и к тому же крайне дорогостоящий образ правления. Но демократия – это священная корова современного человечества, нам на демократию ничего не жалко! Ощущение такое, что вся эта выборная возня словно бы и не стоит ничего. Вот камеры на участках поставили. Вы вдумайтесь: сколько это стоит? Да, отвечают: много миллиардов. А нам всё нипочём. А ведь это километры дорог, несколько хороших животноводческих комплексов…

И никто не обращает внимания на идиотизм ситуации. Все были уверены: выиграет Путин. И, собственно, все были уверены, что из предложенного меню это единственное съедобное блюдо. При этом все были уверены: выборы будут нечестными. Потратили кучу, нет, гору, денег, чтобы выборы были честными. Путин выиграл. Все по-прежнему уверены, что выборы были нечестными. Так может, не стоило так сильно тратиться?

Считается, что демократия делает выборную власть подотчётной и соответственно более ответственной. Поэтому она нужна народу. На самом деле демократия имеет совсем иную цель. С помощью комедии выборов (хоть бы и формально безупречно честных) власть перекладывает ответственность за свои уродства на народ: что вы хотите – таких выбрали. Это ваше решение. Ну да не беда: следующий раз выберете лучше. Но разговор о демократии – особый разговор; я не думаю, что на это священную корову кто-то дерзнёт покуситься. А вообще-то стоит она – ой-ой-ой!

Сильным ходом было бы – запретить рекламу и брендирование. Бренд – это способ выкачивать из людей деньги, эксплуатируя их комплекс неполноценности. Я отчасти об этом писала в широко разошедшемся цикле «Невежество и мракобесие». Так или иначе самый феномен бренда высасывает ресурс из общества.

Обычное возражение: вы зовёте в совковое убожество. Чтобы штопать колготки и мечтать, как о манне небесной, о комбинезончике для ребёнка. Безусловно, минимум современных удобств у человека должен быть. На этом месте все прикидываются придурками и говорят: а как определить минимум? Кто его определит? Госплан? А хоть бы и Госплан. В любом случае, современный технологический уровень человечества способен доставить каждому некоторый уровень достатка и комфорта. Конечно, если не бредить о нано-технологиях, а засучить рукава и приняться за работу.

Главное, мы должны ощутить себя не народом сибаритов и пенсионеров, а народом тружеников – учёных, инженеров, рабочих, крестьян, многодетных матерей. Вот это нам нужно, а не банкир под руку с проституткой.

Сегодня в школах детей готовят к чисто офисной жизни. В нашей, практически сельской школе даже «Основы садоводства» преподают теоретически, без лопаты. Зато у нас есть предмет, называемый ВИРПРО – значит «виртуальное проектирование». Вот на это сегодня ориентируют людей. А ориентировать их надо на совершенно другое. Без сомнения, школа должна вернуться к своей воспитательной функции, и в основу воспитания должен быть положен труд. Разумеется, твёрдой рукой закрыть все эти мириады гуманитарных учебных заведений. Вернее так: перевести их в разряд народных университетов культуры. А в качестве профессии молодёжь должна осваивать практические специальности. При заводах должны быть профессиональные школы, где такое освоение и должно происходить.

Мне кажется, весь наш народ – снизу доверху – устал от двадцатилетней бессмыслицы жизни. От разложения устал. И большое, настоящее дело будет воспринято с интересом и пониманием. Только было бы оно – дело.
Татьяна Воеводина