Слово о дефолте

Написать эту статью меня побудили, с одной стороны, психологический тренинг населения, устроенный на днях министром финансов Украины и по совместительству гражданкой США Натальей Яресько, а с другой, комментарии пользователя Суровый бурундук. Первая, подобно Карлсону (кстати, что-то есть от этого сказочного персонажа если не в ее внешности, то в ее биографии – прилетевший издалека «казачок») уверяет жителей Украины, что дефолт – пустяки, дело житейское. Второй придерживается диаметрально противоположного мнения и утверждает, что дефолт – страшное обоюдоострое оружие, которое поразит в случае своего наступления не только Украину, но и Россию, являющуюся главным кредитором (как суверенным, так и частным) страны-соседки.

Я редко поддерживаю точку зрения кого-либо из представителей нынешней украинской власти, но в одном пункте согласна с ней – дефолт совершенно необязательно должен сопровождаться девальвацией национальной валюты. Правда, такой вариант реалистичен только при одном условии: страна должна ввести ограничения на движение капиталов. Грубо говоря, прекратить торги на валютной бирже и фондовом рынке, запретить выдачу вкладов населению и снятие средств со счетов юридических лиц (за исключением тех случаев, когда деньги необходимы им для совершения необходимых для их жизнедеятельности операций). Также необходимым при проведении такой политики являются установление фиксированного курса гривны по отношению к другим денежным единицам и введение норматива обязательной продажи валютной выручки компаниями-экспортерами по фиксированному курсу. Могут быть предприняты еще и дополнительные меры, как-то выпуск внутренних облигаций и добровольно-принудительное приобретение их как физическими лицами, так и предприятиями.

Что и говорить – меры драконовские, и в таких случаях всегда встает вопрос, реализуемы ли они на практике. Мировая история учит – да, реализуемы в двух случаях: если у властей страны есть армия и полиция, необходимые для подавления неизбежных в этом случае выступлений граждан, и/или если у страны есть лидер, которому она доверяет. Мне кажется, что у Украины и с тем, и с другим проблемы, однако так ли это, покажут только первые несколько месяцев после дефолта.

В случае с нашей некогда братской страной есть, конечно, еще один нюанс, о котором почему-то забывают. Дефолт не означает прекращение долговых обязательств заемщика по отношению к кредиторам – переговоры об условиях погашения задолженности в этом случае не приказывают долго жить. Поэтому хочет Киев того, или нет, а платить ему придется – правда, не в тех размерах, как до объявления дефолта. Поскольку его казна пуста, то почти наверняка необходимые для выплаты долгов средства он будет «выжимать» из регионов – да, собственно говоря, уже сейчас выжимает, и волнения в вотчине бандерложьего духа, Львовской области, наглядное тому подтверждение.

Сейчас, как утверждают украинские экономисты, центр забирает себе в среднем 82% налогов, собираемых в регионах, и только 18% оставляет на местах. Велика вероятность того, что после дефолта это соотношение «центр-регионы» изменится, причем отнюдь не в лучшую для регионов сторону. Что, с учетом сложносоставного характера страны «Украина», может привести к прогнозируемым для нее последствиям, с точки зрения сохранения останков ее территориальной целостности.

Очень важный момент в дефолте – кто до него довел. Киев, конечно, будет утверждать, что Россия, но на деле доводят Украину до дефолта частные кредиторы, которые отказываются даже рассматривать возможность списания части «тела» задолженности. Россия – и это, наверное, отнюдь не случайность – дистанцировалась от любых переговоров по этой теме. Формально – потому, что долг по еврооблигациям на сумму в 3 млрд долларов классифицируется как суверенный, и как Украина не пыталась доказать обратное, ей это не удалось. Фактически же – чтобы виновником доведения соседней страны до дефолта была не она, а Франклин Темплетон и Ко, то есть, крупный международный инвестиционный капитал.

Какими могут быть последствия украинского дефолта для России? – Не слишком приятными, но, как мне кажется, у нашей страны было достаточно времени, чтобы их просчитать и подстраховаться. Не знаю, как другим, а мне, хотя я и не работаю в Минфине или в ЦБ, было очевидно, что Украина придет к дефолту еще летом прошлого года. Двенадцать месяцев или даже пятнадцать месяцев – срок более чем достаточный. Ну, и к тому же, чему быть – того не миновать.

Лично я склонна считать дефолт благом для Украины. Не потому, что переполнена мстительными чувствами по отношению к этой стране и ее населению. Просто дефолт в моем представлении – это как грабли, которыми незадачливый школяр из повести Гоголя получает в лоб. Возможно, он заставит кого-то на Украине задуматься, а так ли прекрасна це-европейская мечта, как им казалось? Возможно, он подвигнет кого-то к переосмыслению своей гражданской позиции. Как знать? Но в любом случае Украина и ее народ получит бесценный шанс – самостоятельно решить хоть одну проблему из тех, которая перед ней (ним) возникает. Потому, что создана такая ситуация, когда никто не поможет – сами, экс-братья, только сами…

Анастасия Скогорева (ежики)