Продолжаем серию интервью с ополченцами

- Зовут Роман, позывной Бабай. Я с Луганской области, город Брянка. До боевых действий работал в Москве. Когда началась война, приехал из Москвы.

- Поддерживали Майдан и его взгляды?

- На тот момент я был в Москве, смотрел на это немного, думал, что все пройдет, как первая Оранжевая революция. Все само устаканится. Ну, а когда начали жечь покрышки и нападать на милицию, я понял, что разворачивается война. Когда «Правый сектор» пообещал на Донбасс приехать, тогда уже понятно стало, что пора возвращаться домой.

- Что сподвигло отправиться воевать?

- Посмотрел ролики, как гибнут женщины, дети, разбивают детские сады. Это мой дом, мой край… Я воюю против фашизма. Мне не нравилось, что показывали такие батальоны, как «Азов», их фашистские приветствия. Я и сам неоднократно видел на них свастику. Да что и говорить, если у «Азова» даже на флаге шевроны.

К нам даже приезжают люди из деревень, где стояли украинские «освободители». Которые на самом деле ведут себя как завоеватели. Например, по Дебальцево, когда мы освободили поселок 8-е марта, в подвале сидели мирные жители. Когда мы с ними начали разговаривать, они в нас вцепились, не хотели никуда выходить и нас не выпускали. Они говорили, что им украинцы обещали разнести все Дебальцево вдребезги. На дороге показывали бабушку застреленную… Когда им пришлось уходить, они психовали. Против военных с оружием ничего не могли сделать, а мирных стреляли потихонечку. Всех, кто встретится на дороге, кто не успел укрыться…


- Где и как ранения поучили?

- Первое – под Дебальцево, контузия. Потом потихоньку под снаряды попадали, это добавило.

- На момент, когда там находились, какая ситуация в Луганске была?

- Тогда на передовых артиллерией еще били, но сами ВСУшники, в основном, не хотели воевать. Воюют батальоны, и заставляют армию уже. Некоторые из них на наркотиках сидят, синтетике. Мы иногда на их постах шприцы находим. Не с обезболивающим.

- Видели иностранных наемников в украинской армии?

- Не раз. В основном поляков. Был у нас блок-пост, с левой стороны от нас стояли только поляки. В своем обмундировании, на своем языке разговаривают. Форма немного другая, шевронов или погонов не было. Встречались и арабского происхождения наемники. Непонятные ребята. В Дебальцево английскую речь слышали, но не знаю, кто именно. Наемники, в основном, на нас наступают. Когда мы на них идем, их обычно выводят. Так и в Дебальцево было, оставили только ВСУшников.

Техника у них американская и стратегия. Они издалека только бьют.

- Соблюдаются ли Минские соглашения?

- У нас да, к нам даже приезжало наше командование, мы бумажки подписывали, что стрелять даже с автоматов запрещено, не поддаваться на провокации. Они, допустим, стреляли, а нам прятаться надо. Ну а они, конечно, стреляли. Не только из автоматического оружия.
Нам по рации говорили, ответ давать, только если они подходить будут.

- Что про мирных жителей можете сказать?

- Они, в основном, просто боятся войны. Видят, что ополченцы приехали – значит, скоро война. Была ситуация, нас с одной деревни прогнали. Мы ушли, следом за нами украинская армия пришла. Жители за нами побежали, освобождайте нас. Не понравилась им украинская армия. А в городах, которые освобождаем, очень хорошо относятся к ополчению, те, кого не задела война, просто не понимают пока.

- Как с пленными обращаются на украинской стороне?

- Была у нас ситуация, хотели обменять пленных. Они все время тянули, что-то не получалось у них постоянно. Потом был приказ идти на них в атаку, чистили этот район. Ну, в общем, своих пленных мы нашли, но они давно мертвые были. Даже не закопаны, так, землей присыпаны.

- Удалось увидеть российские войска?

- Добровольцы есть с России, а войска, честно говоря, хотелось бы увидеть, но не видно.

- Что можете сказать по поводу украинских СМИ?

- Ну, телевизор нам некогда смотреть, мы, в основном, на передовой. Бывает, иногда подходят люди странные, и очень громко что-то спрашивают, наверное, у них в карманах записывающие устройства.

- Хватает гуманитарной помощи?

- В целом да, в тылах сейчас все налаживается. А кому не хватает – к нам идут, где мы стоим. Людям, которые на линии соприкосновения остались, мы все даем. Хотя больше даже нам везли, летом то молоко, то фрукты.

- Как расслабляетесь от напряженных будней?

- Да никак. Напряженные будни постоянно. В свободное время тренировки, физическая подготовка, тактическая.

- Есть мечта?

- Да, есть. Чтобы закончилась война.

Спасибо gmorder за возможность очередного интервью с ребятами из ополчения.