Голландский референдум: риски для России

В целом, результаты голландского референдума безусловно позитивны для нас с политической и информационной точки зрения в краткосрочной перспективе. Но уже в перспективе среднесрочной с этим событием связаны новые опасности и риски, вытекающие из неизбежной смены политики Евросоюза на украинском направлении, при его сохраняющемся желании переложить издержки на Россию.

Голландцы на референдуме проголосовали против ратификации соглашения об ассоциации ЕС и Украины. Эксперты тут же развернули дискуссию на тему «имеет ли это голосование какое-либо значение и, если да, то какое?».

Спорить в общем-то не о чем. Премьер-министр Нидерландов Марк Рютте уже сообщил, что правительство относится к результатам со всей серьёзностью и теперь будет долго думать, что конкретно с ними делать. А пока оно будет думать, процесс ратификации не может быть продолжен.
Насколько нам известно, соглашение об ассоциации начало действовать, задолго до того, как прошло ратификацию всеми парламентами стран ЕС. Голландский был последним. Следовательно, приостановка процесса ратификации действие соглашения не отменит.

Осенью в Голландии пройдут парламентские выборы. Правительство имеет все возможности «думать» и «консультироваться» о результатах референдума до самых выборов, а потом будет новый парламент, новое правительство и, главное, два года до следующих выборов. Пространство решений расширится.

Так что с формальной технической точки зрения ничего не произошло. Ни завтра, ни послезавтра, ни к концу году формат отношений Украины с Европой не поменяется. При этом само состояние украинского государства таково, что заглядывать в следующий год – значит страдать неоправданным оптимизмом. В Киеве могли бы с полным правом сказать: «На наш век хватит, а после нас хоть потоп»! Тем более, что они так и живут. Тем не менее киевские политики забились в истерике.

Что же их так огорчило?

На поверхности лежит желание уязвить Порошенко, который после неудачного визита в США и инициированного теми же американцами офшорного скандала получил статус даже не «хромой утки», а «рождественского гуся». Стая товарищей, осознавших, что «Акелла промахнулся», вожделеет вцепиться ему в горло. Каждый мечтает стать новым вожаком, получить контроль над остатками украинского материального ресурса, проснуться хоть и «калифом на час», но распорядителем последнего грабежа. Все вместе жаждут поделить порошенковское имущество: его заводы, газеты, пароходы, золотые батоны, унитазы и шоколадный бизнес.

Здесь любое лыко в строку и провал с голландским референдумом, третий за неделю после выдуманных переговоров с Обамой и офшорного скандала, позволяет определившимся врагам Порошенко убеждать колеблющихся в том, что Вашингтон и Брюссель слили «шоколадного барона», и тому, кто повесит его на решётке улицы Банковой (отделяющей Администрацию Президента от народа) ничего за это не будет.

Но нас должны мало волновать проблемы взаимоотношений в серпентарии украинских евроинтеграторов. Хороших там нет. Там каждый хуже. Каждый способен на любую подлость и мерзость. В своих действиях они ограничены только реальными возможностями и указаниями Вашингтона и Брюсселя. Вот эта-то, последняя, проблема и должна нас беспокоить в связи с голландским референдумом.

В последнюю неделю все шары полетели в одну лузу не только лично для Порошенко, но и для всего киевского режима, для всей Украины. США оскорбительно проигнорировали не Порошенко – Украину. В коррупции, уклонении от налогов и прочих смертных финансовых грехах обвинён не какой-то там Кучма или Янукович, а матёрый, патентованный и клеймённый демократ, соучастник и соорганизатор всех возможных майданов, содержатель самых одиозных, самых провокационных оранжево-коричневых СМИ. Более того, президентом Порошенко стал не по представлению «майдана», который его не видел, не помнил и не любил, «рекомендуя» на руководящие посты совсем других людей, но по назначению посольства США, которое «вдруг», за полтора месяца до президентских выборов, на основании только ему известных данных, обнаружило, что президентский рейтинг Петра Алексеевича за каких-то три-четыре недели вырос с традиционных для него, десятилетие не менявшихся, 0,5-1,5% до 56%. Через полтора месяца данные посольства поразительно совпали с результатами победного для Порошенко первого и единственного тура досрочных президентских выборов.

В лице обвинённого в коррупции Порошенко Вашингтон отказался от поддержки им же назначенной украинской власти. Можно было бы предположить, что США не ведают, что творят – если бы в декабре 2015 года вице-президент США Байден не объяснял бы открытым текстом с трибуны Верховной Рады всем руководителям Украины, собранным послушать его в одном зале, что любые досрочные выборы, любой конфликт между ветвями и ответвлениями власти дополнительно дестабилизируют и так нестабильную ситуацию на Украине и несут угрозу полного распада и краха режима.

В Вашингтоне всё понимают и, тем не менее, сдают Порошенко, легитимация которого стоила США больших трудов и не может быть повторена со следующим «народным президентом». Открывают двери для нового переворота, окончательного срыва ситуации в штопор и начала войны всех против всех. Опасность именно такого развития событий стала очевидна уже даже традиционно оптимистичным провластным украинским экспертам. Не всем, конечно, но некоторым.

США, таким образом, окончательно умывают руки и оставляют своих украинских клевретов наедине с собственными проблемами. Но у США перед Киевом не было никаких юридических обязательств. Они просто «помогали молодой демократии» от широты душевной.

А вот у ЕС подобные обязательства были. Назывались они «соглашение об ассоциации». Документ был составлен так, что ЕС получал одностороннюю материальную выгоду, принимая на себя в обмен расплывчатые политические обязательства. Но к настоящему моменту ситуация развернулась на 180 градусов.

Конкретные экономические преференции потеряли значение, поскольку Киев добросовестно ликвидировал свою экономику (уничтожив предприятия, способные конкурировать на европейском рынке), покупательная способность населения резко упала и европейские товары на украинском рынке теперь продавать некому, а дыру на свой рынок, через зоны свободной торговли, которые Украина имела сразу и с ЕС, и с СНГ, Россия заткнула.

Зато политическое значение соглашения и его цена для ЕС неимоверно выросли. Официально на майдане украинцы боролись не за дружбу с США, не за неонацистский режим и не за гражданскую войну, а за ассоциацию с ЕС. Подписавшая соглашение Европа приняла на себя политическую ответственность за будущее Украины. Результатом для ЕС стало ухудшение отношений с Россией, наносящая серьёзный ущерб и без того переживающей трудности европейской экономике санкционная война и тупик Минска-2.

В минские переговоры ЕС в лице Германии и Франции втянулся как добросовестный посредник, рассчитывая, что подписанные условия будут выполняться всеми сторонами. Через год Берлин и Париж в ужасе поняли, что Киев свою часть соглашения выполнять не собирается, блокируя весь процесс и выставляя своих европейских ходатаев идиотами международного масштаба. Принудить Киев к соблюдению конвенции не удалось. Своих нацистов и готовых использовать их потенциал для очередного переворота коллег по олигархической тусовке Порошенко боялся больше, чем всех европейцев и американцев, вместе взятых. Добиться уступок со стороны России и ДНР/ЛНР, чтобы за их счёт имитировать успешность процесса, также не получилось. Проблема потери лица, да ещё и накануне выборов, вплотную возникла перед Олландом и Меркель.

А тут ещё и США начали откровенно сбрасывать киевский балласт с корабля истории. В результате режим Порошенко повис гирей на ногах президента и канцлера, грозя утянуть их с собой в бездну.

Вот в такой-то ситуации очень вовремя подвернулся голландский референдум. Мы прекрасно помним, как сражался ЕС с той же Голландией во время проведения референдума по конституции ЕС. И хотя голландцы заблокировали введение конституции в действие, те же нормы были оформлены и вступили в силу в виде не требующего ратификации Лиссабонского договора. Когда надо, ЕС умеет обходить волю народа, если уж не удаётся направить её в нужное русло.

В случае с референдумом по ратификации соглашения с Украиной не было вообще никаких проблем. Явка составила всего 32%. Пришло бы меньше 30% – и референдум бы не состоялся. Далеко не самый профессиональный политтехнолог объяснит Вам, что в таких условиях снизить уровень явки до 29,5% – чисто техническая проблема, не требующая особых умений и навыков. Это так же несложно, как для чемпиона мира по боксу побить паралитика. Более того, все опросы накануне референдума показывали, что голландцы разделились на три почти равные части. Противники ратификации имели преимущество всего в 2-3% над сторонниками, при 29% неопределившихся. При таких раскладах национальное правительство, а тем более целый ЕС, только за счёт манипуляций с общественным мнением при помощи СМИ могли получить любой нужный результат.

Но ни ЕС в целом, ни Нидерланды в частности не напрягались. Вместо этого на улицы голландских городов выпустили клоунов из украинского МИДа и «общественных организаций», чья агитационная деятельность только способствовала росту антиукраинских настроений в Голландии. Этот рост был отчётливо зафиксирован социологами именно в последние, критические для определения результата дни перед референдумом.

Думаете, весь ЕС вдруг потерял политическую квалификацию?

Нет. Для того, чтобы при примерном равенстве позиций противников и сторонников соглашения об ассоциации, первые выиграли референдум с разгромным счетом 61% против 38% надо было очень постараться. Европа получила то, что хотела. То, что было ей жизненно необходимо. И разглагольствования голландского премьера о том, как он уважает волю народа, и полное спокойствие Парижа, Берлина и даже Брюсселя, у которых срывается выстраданное соглашение об ассоциации, подтверждают тезис о том, что ЕС использовал голландский референдум для решения своих проблем на украинском направлении, что результат был предопределён и не стал для руководителей Евросоюза неожиданностью. И даже истерика восточноевропейских лимитрофов (вроде выступления Грибаускайте) укладывается в рамки схемы. Они-то понимают, что если ЕС начал сбрасывать русофобский балласт, то они – следующие на очереди.

Зачем ЕС такие сложности? Почему он не может, как США, просто уйти?

ЕС, в лице Франции и Германии, вписан в минский процесс. Просто уйти – признать свой крупный геополитический провал. Кроме того, США, уходя с Украины, ничем не рискуют – они за океаном. А ЕС – ближайший сосед Украины и, если там не навести порядок, то её проблемы очень быстро станут проблемами Европы.

За наведение порядка надо платить. Платить очень большие деньги. ЕС хотел бы, чтобы расходы покрыла Россия (пусть хоть Украину в свой состав заберет). Россия предоставляет европейцам почётное право самим оплачивать результаты их игр в ассоциацию с Украиной.

Раньше ЕС был жестко зажат между соглашением об ассоциации и минскими соглашениями. Он находился в политическом капкане и его ответственность за судьбу Украины была несомненна. Голландский референдум резко расширил для Евросоюза пространство решений. Теперь он может игнорировать существование соглашения об ассоциации и даже попытаться «продать» России окончательный отказ от него за какую-нибудь ответную уступку. Надо понимать, что продавать ЕС будет пустышку. Он сам мечтает выскочить из этого соглашения, но не прочь ещё и что-нибудь за это получить.

Для того, чтобы окончательно выйти на оперативный простор и получить полную свободу манёвра, Европе надо освободиться также и от минских соглашений. Разорвать Минск можно только в результате войны. Россия и ДНР/ЛНР боевые действия в Донбассе первыми точно не начнут. Значит, их должна начать Украина. После этого Париж и Берлин могут спокойно заявить, что они сделали всё, что могли, но минские соглашения вновь уничтожены фактом начала активных боевых действий и процесс себя исчерпал.

Все прекрасно понимают, что Украина потерпит сокрушительное поражение. Но судьба режима больше никого не волнует. Главное, что ЕС и США сбросят с себя всякую ответственность (в том числе политическую и финансовую) за судьбу украинских территорий и населения, и постараются переложить эту ответственность на Россию. Поэтому меня не удивляют сообщения о том, что военная активность Киева нарастает не только в Донбассе, но и на границе с Крымом. Одно дело – воевать с ополченцами. Это – война гражданская и, даже если войска ДНР/ЛНР займут Киев и Львов, дело Западу придётся иметь с Украиной (только пророссийской, а не нацистской). А вот если удастся организовать нападение на Крым, то можно надеяться спровоцировать войну с Россией. Россия вынуждена будет быстро победить (слишком большим позором была бы затяжная война с жалким и душераздирающим зрелищем, именуемым вооружёнными силами Украины). После этой пирровой победы вся ответственность за разрушенную страну ляжет на Москву.

В этом контексте даже дестабилизация киевского режима играет в интересах Европы. Внутренняя борьба, с одной стороны, будет толкать Порошенко к началу новой войны, как последнему способу консолидировать свою власть. Для этого надо, чтобы последствий внутреннего конфликта он боялся больше, чем военного поражения, и он уже близок к этому. В то же время, сам факт дальнейшей дестабилизации будет стимулировать автономизацию большого числа формально регулярных подразделений украинских силовых структур (а на деле – легализованной нацистской вольницы), которые могут начать войну и по собственной инициативе.

В целом, результаты голландского референдума безусловно позитивны для нас с политической и информационной точки зрения в краткосрочной перспективе. Но уже в перспективе среднесрочной с этим событием связаны новые опасности и риски, вытекающие из неизбежной смены политики Евросоюза на украинском направлении, при его сохраняющемся желании переложить издержки на Россию.

Ростислав Ищенко, президент Центра системного анализа и прогнозирования, специально для «Актуальных комментариев»