Американский народ против «Акта Магнитского»

Дело было так: мы с приятелем пришли голосовать на демократических праймериз (то есть голосовать пришёл он, а я за ним увязался).

Выяснилось, что на этом участке его нет в списках избирателей. Полистав списки несколько раз вдоль и поперёк, координаторы выдали ему бюллетень и конверт, на котором он должен был указать своё имя и адрес.

Бюллетень запечатывается в конверт и обрабатывается отдельно.Что сделал мой приятель-американец? Сказал «спасибо» и пошёл голосовать.

Что сделал россиянин? Правильно, начал думать о том, какие необыкновенные электоральные возможности открывает эта система. Поскольку к этому моменту меня уже три раза успели спросить, какой мне бюллетень дать – за демократов или за республиканцев, то я решился наконец прикинуться избирателем. Это было нетрудно сделать, поскольку документы комиссия всё равно не спрашивает и спрашивать не имеет права.Когда они уже были готовы дать мне бюллетень и конверт, я понял, что ничто не помешает мне проголосовать.


Правда, в этом случае я никогда бы не узнал, что случится дальше.

Поэтому я мысленно попросил прощения у Берни Сандерса и обратился к координатору с вопросом «А что, если я не гражданин США?»

Координатор удивился и начал издалека: «Если Вы не гражданин, то Вам нужно сначала получить гражданство. Потом Вам нужно будет зарегистрироваться избирателем от одной из партий, а если Вы будете независимым…»

— Нет, — говорю, — это я всё понимаю. Мне интересно, что случится сейчас, если я не гражданин и проголосую?

Мужик удивился, переглянулся с другим координатором и через некоторое время сообразил:

— Тогда это будет незаконно.

— Окей, и что тогда произойдёт? Как вы об этом узнаете? Есть какие-то списки, с которыми потом будут сверять моё имя?

— Что? Списки?..

На этот раз они крепко задумались и стали соображать, смотря перед собой. Про списки они, видимо, раньше не задумывались. Поскольку у меня, закалённого на российских выборах, к этому моменту в голове уже созрела дюжина способов обвести систему вокруг пальца, а думали они медленно, то я решил не ждать

:— А что, если я сейчас проголосую у вас, а потом приду и так же проголосую на другом участке?В это время мой приятель закончил голосовать, и клерк начал убирать его конверт в пачку с такими же конвертами.

Тут он вышел и ступора и сказал:

— Тогда, сэр, это будет уголовное преступление. Вас посадят в тюрьму.

— А как они узнают? – поинтересовался я.

– Я же не буду писать своё настоящее имя.

Наконец до него дошло, с кем он имеет дело. В этот момент он страшно заволновался:

— Сэр, это совершенно точно незаконно. И вообще… Вы можете голосовать, только если зарегистрированы… Если кто-то об этом узнает, Вам грозит тюремный срок… Я, конечно, не помню точно, какой именно срок, но…

Тут он стал с опаской смотреть на пачку, куда убрал конверт моего приятеля, а потом и на него самого. Я решил, что ещё немного, и из-за меня Бен на этих выборах останется без голоса и огребёт неприятности, и начал откланиваться.

Координатор к этому времени полностью потерял почву под ногами и продолжал убеждать самого себя, что система должна меня вычислить. Но как именно, он не понимал.

— Так что если вы и в самом деле не граждане, — сказал он, обращаясь теперь уже к нам обоим,

— То это означает, что вам нельзя голосовать…

Мы предпочли пожелать ему хорошего дня и удалиться. Всю оставшуюся дорогу я излагал Бену те варианты вброса, которые приходили мне в голову.

Он удивлённо слушал меня, повторяя «Чёрт тебя подери, а ведь и правда! Как только ты всё это придумываешь?» В какой-то момент он остановился посреди улицы и обескураженно сказал: «Слушай, я знаю, что это звучит странно, но всё работает просто-напросто на предположении, что никто не станет этого делать».