Письмо из Байконура

Здравствуй, дорогой дружище Василий!

Пишу тебе по старинке, на бумаге, потому как электронная почта, как ты и сам знаешь, читается кем угодно, а про старую, бумажную, эти лоботрясы не помнят. Все ж таки попросил бросить письмецо сиё через старого знакомца, на материке, в первый попавшийся почтовый ящик в России. И пишу не тебе напрямую, а бабке твоей, Анне Егоровне, в деревню Каголово, Псковской области. Ума у нее хватит тебе письмо передать, когда у нее в гостях будешь.

Прочтешь когда письмо, порви его на мелкие кусочки - и потом их лучше сьешь для надежности. Хотел в этом месте смайлик по привычке поставить, но на бумаге как-то глупо смотрится. Да и серьезно я, Васька. Про съешь.

Произошла эта хрень 2 недели назад, во время моего дежурства. Потому только я обо всем этом и знаю с начала и до конца. Мы как раз готовили коммерческий запуск "Протона" с какими-то японскими и немецкими спутниками. После того, как предыдущий звизданулся, у нас тут все очень строго было, я с площадки не вылезал.

И вдруг, прямо средь бела дня связисты орут - сверху кто-то запрашивает посадку. Мы сначала не врубились - от МКС должен был пиндосовский "челнок" отсостыковываться через несколько дней, наши отслеживали, и я решил, что у них какой-то нештат, а что по-русски говорят, то кого-то из российских на борт взяли - или вообще всю МКС эвакуировали. Дал им указание на дорожку, на которую "Буран" садился - маяки приводные врубил, жду.

И вот сверху садиться корабль - только никакой не "челнок", а что-то совсем другое. Ты такого даже в кино, Васька, не видел, в звездных войнах. Здоровая такая дура, белая, с крылами. Как птица. А на крылья, Вась, звезды красные, а на корпусе пятиметровыми буквами "СССР"нарисовано.

Села эта хреновина, еле вписалась, я с казахским напарником на машину - и с КПП к ней. Подъехали. А у той в пузе открывается люк, на землю лестница опускается и по лестнице два каких-то чувака в скафандрах спускаются и на меня с Олжасом смотрят офигевши.

- Вы кто? - спрашивает один, постарше который. На русском. И морда рязанская-прерязанская.

Ну я представляюсь, Олжас тоже.

- А мы где? - спрашивают.

- Байконур, Республика Казахстан, - отвечаю.

А он так зенками похлопал и говорит:

- А чего на вас такая форма странная?

Чувствую я, Васька, что-то не то. Потому что у них на скафандрах тоже СССР написано, и на рукавах знамена красные с серпами и молотом.

- А вы то кто? - спрашиваю вместо ответа.

Они представляются - майор Егоров и капитан Салакявичус. А тут на лестнице еще один, и у него на скафандре эмблема другая - немецкий флаг - видал я немцев, но только на флаге еще - серп, молот и циркуль. И где-то я такую эмблему уже видел.

- А это кто? - показываю. А тот, третий, и отвечает, по-русски, но с небольшим акцентом:

- Космонавт-исследователь Карл Хаммершмидт, Германская Демократическая Республика.

Стою я, Вась, обалдевший, а Олжас, хоть и чурка, а что-то понял раньше меня. Потому как спросил:

- А какой сейчас год?

Тот, который Егоров, не задумываясь:

- 2007-й.

- А вы сами из какой страны? - Олжас не унимается.

- Из какой? Из нашей. Из Союза. А Карл из Восточной Германии.

- Так ее нет, Германии Восточной. Как, впрочем, и СССР.

И тут, Вась, я сморозил. Детство вспомнилось, что ли. Возьми и ляпни:

- Всегда мы вместе, всегда мы вместе, ГДР и Советский Союз.

Молодняк уже и не знает, что была такая песенка. Посмотрели все - и Олжас - на меня, как на идиота. Ничего не сказали. Стоим молчим. Потом второй, Салакявичус, спрашивает:

- А у вас тут какой год?

- 2007-й! - хором отвечаем мы.

И вдруг Егоров как начинает материться. Да таким матом, который мы с тобой в летной школе от старшины Гринько не слышали:

- Ах, мать-пермать, физики грёбаные, ах, всего лишь эксперимент научный, ах, туды-растуды, проверить одну теорию, ах, ёркина гора во се дыры, преобразователь метрический...

И далее, в том же духе.

Я пока торможу, но чувствую, что-то совсем не то происходит. Что-то у них случилось. Но и его ребята явно тоже не понимают пока - что литовец, что немчура. Смотрят на него недоуменно. Он им и говорит:

- Мы товарищи, в Байконуре, только это совсем другой Байконур. Параллельный, судя по всему.

Потом снова на нас посмотрел и спрашивает:

- А чего на вас форма разная?

- Так страны же разные - Республика Казахстан и Российская Федерация. - Олжас отвечает.

- Отлично! - говорит Егоров. - И давно у Вас такое счастье?

- Да скоро 20 лет будет.

- Замечательно. А строй какой? - продолжает Егоров.

- Демократию строим. С рынком. И Россия и Казахстан. И остальные страны бывшего Советского Союза.

- С рынком? Бывшего? - перепрашивает Егоров, потом поворачивается к своим и говорит:

- Надо, товарищи, нам отсюда убираться (другое слово, он Вась, сказал, бумагу пачкать не хочу). Тут, - говорит этот Егоров, - рыночную демократию строят. Нам тут делать нечего.

Потом комне повернулся, честь отдал.

- Спасибо за помощь при посадке, но нам домой. Счастливо оставаться.

- А топливо у вас есть? - спрашиваю.

- А у "Октября" топлива нет, - отвечает Егоров. - Нам теперь топливо ни к чему. У него реактор гравитационный. Никакого топлива не нужно.

- А как же вы обратно попадете? - интересуюсь.

- А мы эту штуковину физическую наоборот настроим - авось и прорвемся обратно. Однако, нам пора.

Все трое разворачиваются и залезают в свою дуру, железную и белую. С надписями "СССР" и красными звездами. Который "Октябрь", стал быть. То ли корабль так называется, то ли класс кораблей. И тут наш шофер - срочник, пацан, я и забыл про него от всех этих дел, выскакивает из машины и бежит к лестнице:

- Заберите, кричит, меня, на хрен мне эта демократия, я хочу в СССР.

Хватается за лестницу - и вместе с ней исчезает в брюхе корабля. Брюхо закрывается - и начинает их корабль разворачиваться, потом разгоняется, и через несколько минут исчезает туда, откуда прилетел.

Мы с Олжасом постояли еще минуту - а к нам из Центра уже едет куча машин. От пожарных и скорых до БМП. И вертолетов в небе как мух.

Объяснительные, как ты понимаешь, мы с моим напарником до сих пор пишем. Прилетал Сергей Иванов, Патрушев, лично допрашивали. Думаю, что и с Путиным пообщаться придется. Подписок о неразглашении дал штук сто, так что ты про "письмо на кусочки и съесть" не забудь.

Нигде, конечно, эту историю не огласят. Даже не потому что выборы на носу. И ты никому не рассказывай. Хоть и вряд ли кто поверит. Шепнули мне кореша, что пиндосы кораблик тот видели на своих станциях слежения - и как он вывалился из ниоткуда, и, главное, как он в никуда провалился. Так что вернулись эти чуваки к себе - русский, литовец, немец восточный. И рядовой Малышев, чтоб ему.

А вот знаешь что, Васька, меня больше всего огорчает во всем этом. Что я ведь совсем рядом с тем кораблем и с той лестницей стоял. И всего-то надо было - прыгнуть, руками зацепиться - и наверх. На корабль этот. На хрен из этой демократии и рынка. В Союз.

Твой друг Иван.

Коммари Александр