Как сталинисты переломили «Большой террор» «регионалов»

Пленум «анти-террор»

В январе 1938 г. прошёл пленум ЦК ВКП (б), который может считаться поворотным. На пленуме Центрального комитета Всесоюзной коммунистической партии (большевиков) впервые был подвергнут критике пресловутый «Большой террор», жертвами которого стали сотни тысяч людей – коммунистов и беспартийных, руководящих работников и рядовых граждан.


1. Рыба гниёт с головы

Для начала упор был сделан не на самих репрессиях, но на необоснованных исключениях из ВКП (б), которые приняли характер разгрома партийных организаций. Доклад на эту тему («Об ошибках парторганизаций при исключении коммунистов из партии») делал Г.М. Маленков – партийный функционер, который даже не входил тогда в состав ЦК. Здесь во всей полноте проявился кадровый подход Сталина, частенько любящего нарушать устоявшуюся партийную иерархию. И то, что доклад был поручен столь малотитулованному функционеру, было несомненным вызовом старым партийным бонзам. (Показательно, что пленум выдвинул на пост руководителя Госплана 35-летнего Н.А. Вознесенского).

Доклад Маленкова был посвящен партийным чисткам, однако он поднял и вопрос о репрессиях. Особенно досталось первому секретарю ЦК Компартии Азербайджана М.Д. Багирову. Маленков обрушился на него с обвинениями: «Ты расстреливаешь людей списками, даже фамилий не знаешь». Далее между двумя функционерами даже возникла перепалка:

«Маленков. ЦК КП(б) Азербайджана 5 ноября 1937 г. на одном заседании механически подтвердил исключение из партии 279 человек, и по городу Баку 142 человека.

Багиров. Может быть, кто-либо из них арестован?

Маленков. Я дам справку, сколько из них сидит. Сперва ты дай справку, а потом я.

Багиров. Сперва ты скажи, ты докладчик.

Маленков. Если угодно, я назову цифру. У меня имеется шифровка из ЦК Азербайджана».

Впрочем, во время своего выступления Багиров поблагодарил Маленкова за «правильную» и «своевременную» критику. При этом он всё свалил на «органы»: «Окопавшиеся в аппарате АзНКВД враги сознательно путали документы. Тов. Ежов теперь взялся за основательную чистку аппарата АзНКВД».

Однако переложить вину на чекистов не получилось. В постановлении пленума ЦК отмечалось: «Всем известно, что многие наши партийные руководители оказались политически-близорукими делягами, позволили врагам народа и карьеристам обойти себя и легкомысленно отдали на откуп второстепенным работникам разрешение вопросов, касающихся судеб членов партии, преступно устранившись от руководства этим делом». Оказывается, «обкомы, крайкомы, ЦК нацкомпартий и их руководители не только не исправляют антипартийную, чуждую большевизму практику в деле исключения коммунистов из партии, но часто сами, своим неправильным руководством, насаждают формальное и бездушно-бюрократическое отношение к членам партии и тем самым создают благоприятную обстановку для карьеристов-коммунистов и замаскированных врагов партии. Не было ни одного случая, чтобы обкомы, крайкомы, ЦК нацкомпартий, разобравшись в деле, осудили практику огульного, валового подхода к членам партии, привлекли к ответственности руководителей местных партийных организаций за необоснованное и неправильное исключение коммунистов из партии. Руководители партийных организаций наивно считают, что исправление ошибок в отношении неправильно исключенных может подорвать авторитет партии и повредить делу разоблачения врагов народа, не понимая, что каждый случаи неправильного исключения из партии - на руку врагам партии».

На самом пленуме были обозначены две группы, виновные в «перегибах». К первой отнесли «коммунистов-карьеристов», ко второй – «искусно замаскированных врагов», которые специально нагнетали атмосферу, пытаясь выбить из обоймы «честных партийцев». В последнем случае отдавалась дань «шпиономании», достигшей своего апогея в предшествующем 1937 году.

Здесь следует обратить внимание на то, что в «огульном, валовом подходе» обвинялись все региональные структуры ВКП (б). Иными словами, жесточайшей критике подвергся местный партийный аппарат как таковой. По сути дела, Сталин и другие устроители пленума указали на партократию, как на главного виновника «Большого террора». Это потом всю вину попытаются свалить на руководство органов НКВД – прежде всего, на Н.И. Ежова и Л.П. Берию. (Кстати, особенно настойчиво такой подход будет задействован во времена «хрущевской оттепели».) А тогда начали с головы, с которой, как известно, и начинает гнить рыба.

2. «Регионалы» против Сталина

Исторической наукой накоплено множество фактов, которые позволяют сделать вывод о том, что «Большой террор» был инициирован не «органами», и даже не Сталиным. Этим террором наша страна обязана региональной партийной бюрократии, упорно не желавшей проводить какие-либо преобразования и мечтавшей о консервации системы, сложившейся во времена гражданской войны и НЭПа. Важнейшей ее особенностью являлась монополия партийного аппарата на власть. В регионах – областях, краях и республиках – возникли мощные центры политического могущества. Региональные «бароны» вели себя как вожди, копируя Сталина. Их бюсты и портреты распространялись в огромных количествах, их именами назывались улицы, предприятия и радиостанции.

Самыми сильными из региональных князьков были – первый секретарь ЦК Компартии Украины С.В. Косиор, первый секретарь Западно-Сибирского крайкома Р.И. Эйхе, первый секретарь Центрально-Черноземного крайкома В.М. Варейкис и др.

Вначале регионалы были за Сталина, поддерживая его в борьбе против левых и правых «уклонистов», чьи проекты пугали партократов. Однако, Сталин тоже был сторонником реформ – только уже в национал-большевистском духе. Его планы не устраивали регионалов, которые попытались сместить Иосифа Виссарионовича с поста генсека на XVII съезде ВКП (б). Тогда при выборах в ЦК Сталин получили триста голосов против.

Сместить Сталина не удалось, а генсек и не подумал отказаться от своих реформаторских планах. Он задумал провести в стране альтернативные выборы в Верховный Совет. На них кандидаты от партийных организаций должны были соревноваться с кандидатами от общественных организаций и беспартийными. Сохранились даже фотокопии опытных избирательных бюллетеней, в которых значились фамилии нескольких кандидатов, претендующих на победу в одном из округов. (С данными фотокопиями можно ознакомиться в интереснейшей монографии Ю.Н. Жукова «Иной Сталин».) Понятно, что такие выборы никак не входили в планы региональных партократов. Вот почему они стали нагнетать истерию, заявляя о наличии в стране огромного количества активных противников «советской власти» и «врагов народа». Таким образом, партократы пытались доказать, что свободные выборы будут только на руку обширному антисоветскому подполью, которое пользуется поддержкой иностранных держав.

Напротив, Сталин и его ближайшее окружение (В.М. Молотов, А.А. Жданов, А.А. Андреев и др.) делали упор не на борьбу с «врагами», а на необходимости совершенствования механизмов управления. И для того, чтобы убедиться в этом, достаточно прочитать материалы февральско-мартовского (1937 года) пленума ЦК. Высказывания Сталина и его сподвижников отличаются умеренностью, в то время как регионалы говорили, прежде всего, о «врагах». В конце концов, партийные князьки, регионалы сумели навязать стране широкомасштабные репрессии.

Так, инициатором создания знаменитых карающих «троек» выступил Эйхе. Регионалы же постоянно присылали в Кремль запрос на увеличение репрессивных «квот».

И Сталин оказался в очень двусмысленном положении. Общество было донельзя наэлектризовано и объято шпиономанией (сказались и последствия недавней революционной горячки). Противиться репрессиям в этой обстановке означало подставить себя под удар и получить открытое обвинение в контрреволюционности. Поэтому сталинская группа активно включилась в террор, стараясь направить его против регионалов, в первую очередь. Само собой, о свободных выборах пришлось забыть.

Очень скоро «Большой террор» стал пожирать собственных инициаторов и вдохновителей. В октябре 1937 года был снят со своей должности и арестован Варейкис (последний его пост – первый секретарь Дальневосточного крайкома). В том же годы пали и другие видные регионалы М.М. Хатаевич (Днепропетровский обком), А.И. Икрамов (КП Узбекистана), П.Б. Шеболдаев (Курский обком) и др. А вот прямая атака на самого сильного «регионала» - Косиора – захлебнулась. В августе 1937 года на Украину прибыла руководящая группа в составе Молотова, Н.С. Хрущева и Н.И. Ежова. Группу сопровождал контингент спецвойск НКВД. Прибыв на заседание пленума ЦК ВКП (б), посланцы из Москвы потребовали снять со своего поста Косиора. Однако сталинская группа явно переоценила свои силы. Пленум взбунтовался и отверг требования Москвы.

3. Главная мишень пленума

Тогда Сталин решил действовать хитрее и тоньше. Он на время оставил в покое враждебных ему членов Политбюро, расправляясь с функционерами меньшего масштаба. А потом нанёс удар по первому секретарю Куйбышевского обкома, кандидату в члены Политбюро П. П. Постышеву. На январском пленуме его не просто подвергли критике, но и устроили что-то вроде перекрестного допроса, который длился полчаса.

Сам Постышев был деятелем из породы «старых большевиков» (член партии с 1904 года), которые сильно забронзовели после того, как получили власть над огромной страной. Вершиной карьеры Постышева был пост секретаря ЦК Компартии Украины. Туда его пристроил Сталин, заодно обеспечив кадровую поддержку в лице 5000 функционеров из Москвы. Тем самым Иосиф Виссарионович создавал противовес могущественному Косиору, претендовавшему на безраздельную власть в республике. О том, насколько большое значение придавалось миссии Постышева говорит тот факт, что он являлся кандидатом в члены Политбюро ЦК ВКП (б) – не будучи главой партийной организации.

С именем этого партийного деятеля был связан один громкий скандал, получивший огласку и сильно навредивший самому Постышеву.

Его жена занимала видный пост секретаря парткома Украинской ассоциации марксистско-ленинских институтов. Партийная челядь, естественно, бегала перед ней на задних лапках. А вот простая женщина, рядовой коммунист П.Т. Николаенко осмелилась покритиковать всесильную жену всесильного босса. Расправа со стороны разгневанной супруги последовала незамедлительно – Николаенко исключили из партии. Причем само исключение произошло в январе 1936 года, но путем подчисток в документации холопы Постышева датировали его сентябрем 1935 года. Николаенко не успокоилась, пошла искать правду. И она таки нашла ее, Комитет партийного контроля восстановил «настырную» женщину в рядах ВКП (б). Однако региональным князькам все было нипочем, в Киеве просто отказались отдавать назад партбилет. Волынку тянули до 1937 года.

Сталин предал это дело гласности, выразив своё восхищение твёрдостью Николаенко. Он уделил ей особое внимание на февральско-мартовском пленуме ЦК в 1937 году, представив ее поступок как образец принципиальности и смелости «маленького человека», не побоявшегося бросить вызов могущественным партийным бонзам. (Любопытно, что здесь вождь поступил подобно Ивану Грозному, который в своем известном обращении из Александровой слободы «клал гнев» на бояр, выражая при этом благосклонность к «низам».)

И вот пришло время, когда уже сам Постышев, травивший Николаенко, отвечал перед членами ЦК. Поначалу он настаивал на своём: «Я подсчитал, и выходит, что 12 лет сидели враги. Например, у нас в облисполкоме, вплоть до технических работников, сидели самые матерые враги, которые признались в своей вредительской работе. Начиная с председателя облисполкома, с его заместителя, консультантов, секретарей - все враги. Все отделы исполкома были засорены врагами. Возьмите облпотребсоюз. Там сидел враг Вермул.

Возьмите по торговой линии - там тоже сидели враги. Теперь возьмите председателей райисполкомов - все враги. 66 председателей райисполкомов - все враги.

Подавляющее большинство вторых секретарей, я уже не говорю о первых - враги, и не просто враги, но там много сидело шпионов: поляки, латыши, они подбирали всякую махровую сволочь... как по партийной, так и по советской линии. Уполномоченный КПК Френкель - тоже враг, и оба его заместителя - шпионы. Возьмите советский контроль – враги».

Участники сталинской группы (Маленков, А.И. Микоян, Н.А. Булганин, Л.П. Берия) выражали откровенное сомнение в данных, приведенных Постышевым, требуя их проверки. А сам Сталин охарактеризовал происходящее в Куйбышевской области следующим образом: «Это расстрел организации. К себе они мягко относятся, а районные организации они расстреливают... Это значит поднять партийные массы против ЦК». При этом Косиор, Эйхе и др. отмалчивались. Они не были склонны обвинять Постышева, однако то, что он делал, являлось перегибом даже с их точки зрения.

Верхом абсурда стал поиск фашистской символики на школьных тетрадках, проводимый лично Постышевым. Куйбышевский персек видел их даже в изображениях ромашек. Контуры свастик виделись ему даже внутри любительской колбасы.

К тому же у Косиора был «зуб» на Постышева – еще с украинских времен, когда тот составлял ему «противовес». То есть, Сталин нашёл фигуру, идеальную для начала чистки на самом-самом верху. Регионалы отдали Постышева на съедение. В январе его сместили со всех постов, исключили из партии. А 22 февраля он был арестован.

Падение Постышева создало необходимый прецедент. При этом Сталин прибегнул к известному аппаратному манёвру. Он соблазнил регионалов высокими государственными постами. Так, Эйхе стал наркомом земледелия еще в октябре 1937 года. А Косиор в январе 1938 года получил сразу два важных поста – первого заместителя председателя Совнаркома СССР и председателя Комитета советского контроля. Здесь Сталин использовал тенденцию к сращиванию партийного и государственного аппарата. Не исключено также, что «регионалы» ухватились за государственные посты с тем, чтобы получить дополнительные административно-политические рычаги для смещения Сталина. Однако они жестоко просчитались – работа в госаппарате ослабила их связь с партийным аппаратом.

Этим воспользовался Сталин, который нанёс два молниеносных убийственных удара. В апреле 1938 года был арестован Эйхе, в июне – Косиор.

Волна «Большого террора» накрыла Политбюро, после чего он пошёл на спад. Теперь перед партией и страной встала задача нормализовать ситуацию, исправив, насколько это было возможно, последствия массовых репрессий.

Александр Елисеев