Чем закончился для Прибалтики ещё один год «энергонезависимости»?

Фото: ТАСС

В энергетической сфере 2016 год в Прибалтике запомнился борьбой Литвы против строительства Белорусской атомной станции. На фоне продолжавшейся в уходящем году деградации собственного энергетического сектора Прибалтика не придумала ничего лучше, чем пытаться помешать развитию энергетики у соседей.

В уходящем году Литва объявила информационную войну строящейся неподалеку от литовской границы Белорусской АЭС. Официальный Вильнюс поставил своей внешнеполитической задачей срыв строительства атомной станции в Островецком районе с помощью привлечения в союзники всего Европейского союза и координации усилий с дружественной Литве белорусской оппозицией.

За несколько недель 2016 года белорусские оппозиционеры с литовскими властями предприняли несколько информационных атак против Островецкой АЭС. В выборе средств борцы с белорусской атомной программой щепетильности не проявляли: в качестве точки опоры для раздувания международного скандала брались примитивные «фейки» о якобы произошедшей аварии на строительной площадке атомной станции.

На основании бездоказательных слухов, распускаемых по социальным сетям оппозиционными экологическими активистами, начинались информационные кампании с требованиями остановки строительства атомной станции.

В белорусском обществе целенаправленно пытались устроить панику из-за «угрозы второго Чернобыля», и литовская власть в этом процессе участвовала рука об руку с белорусскими антигосударственными группами.

Например, летом литовское руководство молниеносно отреагировало на слух о якобы произошедшем на стройплощадке Белорусской АЭС падении атомного реактора. Вечером 25 июля оппозиционные интернет-активисты стали «прокачивать» этот слух в белорусских социальных сетях, утром 26 июля «новость» о «произошедшей в Белоруссии ядерной катастрофе» появилась в литовских СМИ как доказанный факт, а в полдень президент Литвы Даля Грибаускайте уже собрала экстренную пресс-конференцию, на которой заявила об обоснованности опасений Литвы из-за белорусской атомной программы ввиду «произошедшей аварии».

В соответствии с особенностями информационной войны, кампанию Литвы против Белорусской АЭС оказалось невозможно остановить никакими рациональными доводами, потому что борьба носила исключительно истерический, эмоциональный характер и никаким доводам разума не поддавалась.

По этой причине литовская сторона продолжала требовать допуска экспертов МАГАТЭ на стройплощадку атомной станции уже после того, как там побывала внушительная делегация экспертов МАГАТЭ во главе с директором Международного агентства по атомной энергетике Юкиа Амано, назвавшим Белоруссия одной из самых подготовленных стран для начала использования у себя атомной энергетики. Поэтому белорусский посол в Вильнюсе после очередной волны слухов о неполадках при строительстве Островецкой АЭС неоднократно вызывался в МИД Литвы, где ему вручалась нота протеста в связи с «возможной аварией». Поэтому литовские власти мгновенно отреагировали на слух о падении ядерного реактора, даже не спросив у Минска, есть ли на стройплощадке Белорусской АЭС ядерный реактор.

Этот «крестовый поход» литовских властей и их белорусских агентов влияния, как и следовало ожидать, окончился ничем. Но впечатление на международных партнёров Литвы он произвёл сильное.
В условиях деградации собственной энергетической сферы Прибалтика не придумала ничего лучше, чем начать бороться с развитием энергетики у соседей.

В той же Литве в 2016 году возвращения к проекту Висагинской атомной станции так и не произошло. Чем больше проходит времени после ликвидации Игналинской АЭС, тем меньше у Литвы шансов вернуть себе в будущем статус ядерной державы. Школа литовских ядерщиков уходит в прошлое, специалистов по атомной энергетике больше нет, специально построенный под атомную станцию Висагинас всё больше превращается в мёртвый город. Единственное, что остаётся в такой печальной ситуации, – кусать локти при виде строящегося соседа на другой стороне границы.

Деградация энергетического сектора стран Прибалтики – объективный и исторически неизбежный процесс.
По мере рекордного сокращения населения и рекордного же исчезновения производства и ухода экономики в сферу услуг Литве, Латвии и Эстонии требуется всё меньше энергии.

В связи с этим основные инфраструктурные проекты в области энергетики в Прибалтике традиционно имеют не экономический, а политический характер. Их цель – не развитие экономики, а «обретение энергетической независимости». От России.

Закончившийся год в этом отношении оказался продолжением предыдущих: страны Балтии продолжили зарывать деньги в проекты «энергетической независимости». Самый громкий из этих проектов – СПГ-терминал в Клайпеде – в 2016 году снова показал свою нерентабельность. Министр энергетики Литвы Рокас Масюлис признал, что терминал работает вхолостую – используется только 20% его мощностей, что делает предприятие убыточным: с такой низкой нагрузкой не удаётся «отбить» даже содержание терминала. Но и увеличить нагрузку не представляется возможным: норвежский сжиженный газ стоит дорого, больше производимой терминалом энергии Литве не нужно, а соседи излишки покупать не хотят.
В результате Литва в уходящем году попросила «Газпром» вернуться к долгосрочным контрактам на поставки российского газа, а проект СПГ-терминала поддерживается на плаву только ради сохранения лица президента Дали Грибаускайте и других литовских политиков, этот проект «пробивавших».

В схожем состоянии находятся другие идеологизированные энергетические проекты. Проект СПГ-терминала между Эстонией и Финляндией с газопроводом Balticonnector, соединяющим газотранспортные системы двух этих стран. О строительстве газопровода и СПГ-терминала речь ведётся уже несколько лет – в этом году Эстония и Финляндия подписали соглашение о строительстве газопровода, а Еврокомиссия выделила на проект 187,5 миллионов евро.

Или проект выхода стран Прибалтики из энергокольца БРЭЛЛ (Белоруссия – Россия – Эстония – Латвия – Литва) через строительство энергосмычек, связывающих Прибалтику с Польшей и Скандинавскими странами: в минувшем году Вильнюс, Рига и Таллин неоднократно изъявляли желание отключиться от БРЭЛЛ, добиваясь от Еврокомиссии поддержки альтернативных энергосоединений. Брюссель и Польша со Швецией к идее отключения Прибалтики от БРЭЛЛ относятся скептически, но тестовое отключение тем не менее уже назначено на 2018 год.

Такие энергетические проекты Прибалтики будут продолжаться до тех пор, пока в общем бюджете ЕС будут деньги, которые можно будет выделять прибалтийским политикам, чтобы те продолжали играть в свои игры.

Потому что вложения в СПГ-терминалы или электросмычки с Польшей и Швецией не являются инвестициями в экономику: эти деньги никогда не вернутся в бюджет ЕС, потому что в них нет экономики. Энергетические проекты Прибалтики подчинены идее инфраструктурного размежевания с Россией и призваны дать местным лидерам психотерапевтический эффект от ощущения себя «полноценной частью Европы».
Экономикой в энергетической сфере Прибалтика не занимается: она может только вставлять палки в колёса экономическим проектам в области энергетики, которые затевают другие (борьба со строительством второй ветки «Северного потока», борьба против доступа «Газпрома» к газопроводу OPAL, борьба с Белорусской АЭС). В энергетической сфере Прибалтика занята исключительно политикой. И будет продолжать заниматься, пока у неё не закончатся деньги. Причём не свои деньги, а Евросоюза.

В наступающем 2017 году эти деньги как раз могут закончиться. Из состава ЕС выходит Великобритания, общеевропейский бюджет с «брекситом» сокращается на одну шестую, финансирование инфраструктурных проектов для стран «новой Европы» в 2017 году сокращено почти на четверть. Чужих денег для того, чтобы играться в политико-энергетические игры, у прибалтийских столиц скоро не останется. А своих денег у них и так уже нет.

Александр Носович