Земля уходит из под ног

Становится уже страшно, Петр Алексеевич? На этот раз немцы. Вслед за австрияками, вслед за поляками, в преддверии французов и итальянцев. У всех глаза открываются. И как бы ты, Петр Алексеевич, им эти глаза не замыливал, заканчивается твое время. Ложь твоя заканчивается.

Чувствуешь? Правильно чувствуешь. Плохо все. Все плохо, Петруша. И не только у нас, у украинцев, и у тебя тоже все плохо. Жареным пахнет. Ох, пахнет жареным! И это твои волосики подгорать начинают. Твои. Чувствуешь? Страшно? А ты думаешь, что деткам на Донбассе страшно не было? Или ты думаешь, что ты, и твои детки – это другое? Ты думаешь, что ваше семейство – это что-то особое? И не люди вы вовсе? Думаешь боги? Нет, Петруша. Человек ты, обычный человек с диабетом и геморроем. И помрешь ты скоро, Петруша.

Жаль только будет, если помрешь ты, так и не дождавшись суда. Вот это будет обидно. Обидно, Петя.

Так что ты держись. Денег у тебя много, на врачей хватит. А мы, народ Украины, очень верим в медицину. Мы очень верим в то, что не помрешь ты, Петр Алексеевич. Мы очень тебе здоровья желаем. Очень нам суд нужен. Иначе ведь если некому будет ответить за то, что ты сотворил с нашей Родиной, за то, что ты сотворил с Украиной, плохо будет, Петя. Понимаешь? Плохо. Ответить ты должен. По всем законам. По законам божеским и человеческим. Суд тебя ждет, Петенька, суд. И ведь тебе самому станет легче. Поверь. Ведь ты все знаешь и все чувствуешь сам. Ведь как тяжело нести на себе столько крови, Петя! Покайся. Покайся и кровь, которая сегодня на тебе, кровь, которую ты пролил в таком адском количестве, не будет уже так терзать тебя, Петя!

И суд. Очень важен суд. Вот только примешь суд. Вот только вынесут тебе приговор. Вот только поведут тебя казнь. Вот так сразу ты и поймешь, Петенька, что есть божья благодать; что и для тебя тоже возможно спасение. Но только через казнь. Через суд. Через публичную казнь. И как тебе будет хорошо, когда ты, страдая, будешь искупать свои грехи перед народом. Как тебе вдруг легко станет.

Но только не пускай себе пулю в лоб, Петр Алексеевич. Нельзя этого. Ты хоть и не «сука православная», но и у вас это тоже смертный грех. Нельзя. Отстрадать ты должен, и только тогда, МОЖЕТ БЫТЬ, Боженька смилостивится. Может, простит. Милость его безгранична. Это мы жестокие. Он добр, Петя, бесконечно добр. Кайся. Прими суд и наказание. И проси у народа нашего молитв за тебя грешного. Чтобы после суда справедливого и казни очистительной, Господь услышал молитвы наши и принял тебя. Может хоть Он примет тебя. Может хоть один украинец за тебя помолится. Я не смогу. Да простит меня Бог. За тебя, Петя, я молится не смогу.

Василий Волга