Дрессированные обезьяны украинства

Быть человеком непросто, иногда – очень сложно. А в определённых ситуациях быть человеком крайне тяжело. Достаточно часто индивиду проще и легче стремительно деградировать до психического состояния стадного/стайного животного, чем наперекор всему сохранять свою человеческую сущность. И тогда вроде бы люди внезапно начинают дружно блеять или выть. На смену обществу приходит стадо и стая. Духовное резко схлопывается, а психологические процессы начинают протекать так же, как это происходит у баранов, шакалов или обезьян.

Очень часто возникают ситуации, когда не быть человеком проще, легче и даже целесообразнее. Человеческое – тяжёлая ноша. Оно вынуждает своего носителя постоянно соотносить себя с другими людьми, обществом, моралью, нравственностью, и, наконец, Богом. Бытие животного – по ту сторону добра и зла. Оно гораздо проще, функционально и нередко эффективнее. Таракан не совершает внутренних духовных усилий, он не делает сложный выбор, касающийся его самого, он не преодолевает себя самого, у него нет свободы выбора, он просто функционирует в рамках своей биологической программы: ест, испражняется, сидит в щёлке, убегает, прячется, размножается и, в конце концов, умирает. Многие люди в своём бытии похожи на тараканов.

Удивительно то, что в экстремальных ситуациях, оказываясь между честью и бесчестием, между добром и злом, между жизнью и смертью, одна часть людей, в невероятном усилии, поднимается в духовном, нравственном, умственном развитии на более высокую ступень, а другая опускается на уровень животного.

По сути, человек отличается от примата степенью личной свободы, являющейся свободой выбора.

В этом смысле показательна христианская доктрина, в рамках которой Бог создал Адама по своему образу и подобию, наделив его способностью свободного выбора между правдой и ложью, между любовью и ненавистью, между добром и злом, между спасением и гибелью. До человека он создавал всё живое без этой способности. В отличие от той же обезьяны, человек способен самостоятельно делать личный, фундаментальный выбор наперекор даже той биологической программе, которая управляет присущей ему тварностью.

Свобода обезьяны не ограничена ничем кроме вмонтированного в неё набора инстинктов и социо-биологических правил обезьяньего стада. Иначе говоря, обезьяна может делать всё, что ей угодно, но только в рамках своей жёсткой биологической программы. За рамки этой программы она выйти не может. Таким образом, назвать обезьянью свободу свободой можно лишь условно.

Человек же не ограничен биологической программой. Она в нём есть, ибо ему присуща животная природа, но его надбиологическая (человеческая) сущность способна подавлять запрограммированную тварную составляющую, преодолевая даже базовые биологические инстинкты, в том числе и инстинкт самосохранения.

Таким образом, самодостаточная нетварная составляющая человеческой природы, не обусловленная внешним и внутренним принуждением, и является его подлинным «Я», представляющим собой действительную свободу в чистом, концентрированном виде. Это, если говорить понятиями христианской доктрины, – образ и подобие Божьи.

Поэтому каждый Homo sapiens по своей сути представляет собой некую бинарность: с одной стороны он – животное, обезьяна, а с другой – надтварная сущность – человек. И чем меньше в нём обезьяны, тем больше в нём свободы. Чем более он свободен, тем менее в нём животного начала.

Взаимодействуя, люди формируют общество на основе духовной, психологической и умственной комплиментарности. Таким образом они дополняют друг друга. В таком сообществе нет принуждения и тем более насилия. Оно – свободный эмоциональный и рациональный выбор свободных индивидов.

Социум обезьян – стадо. Стадо не результат свободного выбора обезьян, а биологическая предопределённость, обусловленная фактом их рождения в стаде. Стадо и его особи существуют в рамках жёсткой биологической программы, которая одновременно является и внешним (социальным) и внутренним (психическим) принуждением.

Человек не может существовать по законам обезьяньего стада. Для этого в своём индивидуальном развитии он должен опуститься на уровень примата, т.е. его сознание должно «обобезьяниться». В данном случае имеет место абсолютная несовместимость форматов.

Поэтому, когда некое человеческое сообщество по какой-то причине перестаёт быть свободным, люди из него бегут, а те, которые в нём остаются, либо уходят в глубокую самоизоляцию, минимально контактируя с внешним миром, либо духовно-психологически деградируют до уровня приматов, существующих в рамках внешнего и внутреннего принуждения.

Любое тоталитарное общество – это совокупность индивидов, которые в своей психологической, поведенческой и организационной специфике низведены до стадного состояния. Особь человеческого стада мало чем отличается от особи обезьяньего стада. В обоих случая главную роль играет биологическая программа, а надприродное, духовное, то есть – человеческое либо изначально отсутствует, либо безжалостно подавляется.

Нетварная составляющая человеческой природы самодостаточна и не поддаётся принуждению. Поэтому, чтобы уничтожить предпосылки человеческой свободы, подчинить людей чьей-то власти, их необходимо предварительно оскотинить, опустить на уровень животного, возбудить в них до предела базовые звериные инстинкты, и тогда, используя эти инстинкты, над ними можно безраздельно властвовать, используя самые примитивные методы дрессировки и манипуляции.

И в этом нет ничего удивительного. Если индивиды деградировали до обезьяньего состояния, если их мысли и действия – производные от животных инстинктов, удерживать их в рамках социальной организации возможно лишь с помощью голого насилия, усиленного скрытым принуждением.

Поэтому, когда в каком-то обществе звучат призывы к единомыслию и единообразию, диктатуре и тоталитаризму, и при этом данные призывы выглядят вполне резонно для самих членов этого общества, сие означает, что сознание его членов мало чем отличается от обезьяньего. Диктатура и тоталитаризм необходимы только тем индивидам, которые способны организоваться в сообщество лишь с помощью ошейника, намордника, цепи и палки.

В этом контексте весьма показательны высказывания некоторых представителей украинской правящей элиты, которые в силу своей индивидуальной специфики, говорят вслух то, о чём молча думает весь правящий класс Украины.

Так, к примеру, в июне этого года замминистра по вопросам оккупированных территорий и внутренне перемещённых лиц Георгий Тука заявил, что на Украине нужно установить диктатуру. Об этом он сказал в эфире телеканала NewsOne.

«Я считаю, что тот государственный строй, который мы имеем сегодня, он не в состоянии вывести нашу страну из того глубочайшего кризиса, в котором мы оказались. Я сторонник более жёстких мер – диктатуры», – заявил он.



По мнению Туки, демократия непригодна для управления стадом. Поэтому, чтобы на Украине построить свободное, развитое, демократическое общество, необходимо использовать жёсткие меры принуждения. Т.е. чтобы «украинская обезьяна» стала человеком, её надо безжалостно бить палкой. Что, собственно говоря, замминистра и предлагает.

С аналогичным предложением в декабре 2016 года выступил и экс-глава департамента противодействия наркопреступности, а ныне советник министра МВД Украины Илья Кива: «На сегодня, к сожалению, нашей стране нужен пока ещё тоталитарный режим для наведения порядка. В той ситуации, в которой сегодня находится наша страна, в том беспределе, который творится, – нам нужно навести порядок. Нам нужна дисциплина и порядок, только потом из этого мы сможем выстроить правовое государство», – считает Кива.

Т.е. нынешняя украинская власть, возникшая в результате беспредела государственного переворота и демонстративного попрания конституции и законов Украины, считает, что в стране необходимо установить тоталитарный режим, который только и может навести порядок и построить правовое государство.

Иначе говоря, революционеры «гидности», осуществившие в своё время «революцию достоинства» и свергнувшие власть, якобы попиравшую достоинство своих граждан, сейчас откровенно заявляют, что на Украине необходимо построить тоталитарную диктатуру, которая будет бить украинских граждан палкой государственных репрессий как диких обезьян, чтобы они в конце концов превратились в достойных людей достойного общества. Но совместимы ли диктатура, тоталитаризм и палка с человеческим достоинством, ради защиты которого, вроде как, в 2014 году свершилась «революция достоинства»? Если на Украине до сих пор нет людей с человеческим достоинством, если эти люди могут существовать лишь в рамках тоталитарной системы, то как на её территории могла произойти «революция достоинства»?

Диктатура и тоталитаризм – главные инструменты построения на Украине свободного общества и развитой демократии? Майдан был необходим, чтобы установить диктатуру и тоталитаризм?

Мнение Туки и Кивы не надо учитывать? Это частности? Украина не движется к тоталитаризму? Тогда почему в этой стране ВСЁ, что не соответствует господствующей идеологии, объявлено вне закона и методично уничтожается активистами и карательными структурами государства?

Что, в украинских СМИ сейчас звучат разные точки зрения? Или быть может, сейчас на Украине есть ещё какая-то идеология кроме идеологии украинского национализма? Разве всё, что так или иначе противоречит доктрине украинского национализма, не уничтожается безжалостно? А детей в школах Украины не приучают к синхронному мономышлению в ритме СУГС? Или, быть может, на Украине нет тайных тюрем, где содержатся без суда и следствия т.н. «враги нации»? А война на Донбассе – это разве не попытка физического уничтожения тех, кто выступил против государственного переворота в Киеве, кто не признаёт идеологию украинского национализма, кто не согласен с постмайданной властью?

Эти вопросы риторические. Ответы на них здравомыслящему человеку очевидны. Но сказанное выше можно с пеной у рта отрицать. Потому что при тоталитаризме правда – это ложь, а свобода – это рабство.

И пока представители нынешнего киевского политического режима рассуждают о необходимости тоталитаризма, по улицам городов Украины синхронно двигаются под чёрно-красными флагами колонны унифицированных индивидов с сознанием дрессированных обезьян. Эти «истоты» уже «панують» при помощи палки, кастета и пистолета над украинским обществом. Они ещё не государственная власть, но они уже – главная сила государственной власти.

Но не это самое важное. Самое важное то, что унифицированные индивиды с сознанием дрессированных обезьян являются единственной реальной альтернативой нынешней правящей клике, высасывающей последние соки из украинских граждан, превращённых ею в покорное стадо. Все иные альтернативы индивидам с сознанием дрессированных обезьян уничтожены, а мысль о какой-то не нацистской альтернативе нынешней власти сама по себе уже является преступлением. Украина уже не может мыслиться не националистической, не бандеровской, не диктаторской, не тоталитарной.

Поэтому если у Украины, в её теперешнем виде, и есть какое-то будущее после Порошенко и Кº, то это будущее сугубо тоталитарного толка, в котором унифицированные индивиды с сознанием дрессированных обезьян будут возводить на скользком фундаменте из гекатомб «Украину для украинцев», идущих в своё «светлое будущее» стройными колоннами по свистку великого вождя и под звуки хорового СУГС.

Андрей Ваджра