Война глазами дезертира: Кинематографическая и нравственная подмена о Дюнкерке

В кинотеатрах России идет широко разрекламированный фильм «Дюнкерк». Фильм снят многократным номинантом на «Оскара», британско-американским режиссером Кристофером Ноланом. Я тоже решил сходить на этот фильм. По двум причинам. Во-первых, он – о Второй мировой войне, которая, можно сказать, является постоянным предметом моего интереса. Во-вторых, пошли разговоры, будто это «такой замечательный фильм», что являет собой нечто новое слово в батальном кино, и надо, мол, Нолану заказывать снимать ленты про Великую Отечественную войну.

«Дюнкерк» действительно отличается от прежних фильмов Нолана: в нем нет мистики, фантастики, злодеев из комиксов. Фильм повествует об одном из самых трагических эпизодов Второй мировой войны – эвакуации Британского экспедиционного корпуса из Франции в Англию в мае-июне 1940-го. Тема эта у нас малоизвестна. Напомним потому историческую основу сюжета.

10 мая 1940 г. немецкие войска начали масштабное наступление на Голландию, Бельгию и Францию одновременно. Войска союзников оказались неспособны оказывать немцам сколь-нибудь значимое сопротивление. Они начали быстро откатываться на запад. Вскоре отступление превратилось в хаос: деморализованная пехота шагала в направлении побережья по дорогам, обочины которых были завалены брошенной техникой и снаряжением. Ситуация быстро становилась критической.

18 мая командующий Британским экспедиционным корпусом лорд Джон Горт обратился к командованию с просьбой об эвакуации британских сил через Ла-Манш. Операция по спасению БЭК получила название «Динамо». Ее главным итогом стало спасение 338 226 солдат и офицеров союзников, в том числе значительной части Британского экспедиционного корпуса.

При этом в ходе всей короткой французской кампании британцы потеряли более 68 тыс. человек убитыми, ранеными и плененными. Всем стало ясно, что эта война серьезно и надолго.

Сразу после завершения операции в своем выступлении в Палате Общин 4 июня 1940 года премьер-министр Великобритании Уинстон Черчилль произнес фразу, ставшую крылатой: «Мы не должны характеризовать это спасение как победу. Войны не выигрываются эвакуациями».

Хотя о «Дюнкерке» теперь говорят и пишут с придыханием, меня фильм, конечно, не покорил. Я измеряю качество фильма тем, что его хочется посмотреть еще раз. «Дюнкерк» в эту категорию не попадает совершенно.

На мой взгляд, лучшие с технической точки зрения сцены - потопление судов. Кристоферу Нолану удалось показать гибель военного корабля с точки зрения терпящего бедствие экипажа. Это когда корабль валится на бок, и человек на борту теряет ориентацию в пространстве, когда вода под углом к палубе корабля… Тут получились совсем небанальные кадры. Все остальное — так себе.

Идея показать воздушную войну глазами летчика не нова. Таких фильмов можно свободно назвать десяток или более, в том числе и довольно старых. С тех пор как появились компьютерные авиасимуляторы, можно смоделировать и показать на экране любой воздушный бой. Японцы вообще снимают целые компьютерные фильмы о подвигах своих летчиков времен войны.

Нолан презентовал свой фильм как чуть ли не самый реалистичный о войне, и этот его тезис подхватили во многих отзывах и рецензиях. Однако это не так. Совершенно не так. «Дюнкерк» настолько недостоверен, что его вполне можно назвать фальсификаторским фильмом.

… Общее впечатление от фильма — пустой город, пустой пляж, по которому бродят немногочисленные группки солдат, пытающихся найти путь к спасению. Но осажденный Дюнкерк был просто забит людьми! Там находилось около 400 тыс. человек. Это очень много. В фильме, повторю, пляж почти девственно пустынный, лишь кое-где расставлены автомобили, разбросаны вещи, оружие.

Реально Дюнкерк был завален техникой, оружием и военным имуществом. Там было брошено 2472 орудия (в фильме не заметил ни одной пушки), 65 тыс. автомобилей, 20 тыс. мотоциклов, 68 тыс. тонн боеприпасов, 8 тыс. пулеметов и 90 тыс. винтовок. Фотографии, сделанные немцами после взятия Дюнкерка, показывают горы сложенных винтовок, составленные в длинные баррикады автомобили, сваленные в большую кучу мотоциклы, пляж буквально усеян снаряжением, а в одном месте прибой собрал и сбил в вал британские каски.

Война — это вообще очень «мусорное» дело, но реальный Дюнкерк отличался еще и тем, что все, что нельзя было унести в руках, бросалось. Все это добро, конечно, частью сгорело, частью было разбросано взрывами бомб и снарядов. Поскольку у солдат, извините, есть естественные надобности, то нетрудно догадаться, что после прохождения там 400 тыс. человек всего за десять дней, Дюнкерк, окрестности, пляж были «замусорены» до невообразимой степени. Нам же Нолан показал чистенькие, подметенные улицы с аккуратной баррикадой.

Удивительно, но в фильме совершенно нет армии. Там есть солдаты и немного офицеров, но нет армии как организации с определенными и жесткими правилами и порядками.

Например, главный герой весь фильм болтался по пляжу (явно больше суток), без головного убора и каски, без шинели и винтовки. И его никто не остановил, не потребовал у него документов, и вообще не проявил никакого интереса к тому, откуда он здесь появился. В действительности он был бы задержан первым встречным офицером, которых в Дюнкерке, куда стекались многочисленные части, было с избытком. Эта встреча могла иметь для него печальные последствия, поскольку налицо были все признаки дезертирства.

Армия даже в столь трудных условиях, как эвакуация, действует, подчиняясь воле командования, что выражается в хорошо видимых признаках. На фото реального Дюнкерка видно, что оставленные на пляже санитарные автомобили, откуда раненых переносили на корабли, выстроены в линию, то есть, подъезжая, они становились туда, куда им указывал командир. Оставленное оружие и технику привели в негодность, поврежденные в порту суда затопили, а оставшиеся запасы нефти и бензина подожгли. Все это делалось по приказу, значит, были и офицеры, отдающие эти приказы, и солдаты, их выполняющие. Это не так трудно было показать в фильме, но Нолан снял нечто другие.

Нам показали примерно полтора десятка яхт и катеров, которые якобы долго ждали эвакуируемых. Самый пафосный момент фильма: «Это наша родина!» - ложный. Никто не берег эсминцев, как утверждается в фильме, весь флот британской метрополии был брошен на поддержку эвакуации. Невозможно найти ни одного фото военного корабля в Дюнкерке, который не был бы набит солдатами от борта до борта.

Кстати, английское правительство начало собирать маломерные гражданские суда еще 20 мая 1940 г., то есть за шесть дней до начала эвакуации, и собрало внушительную флотилию: 693 британских, 250 французских и 40 голландских судов. В эвакуации с первого дня участвовали тысячи судов. Трудно себе представить такое их количество в узком пространстве Па-де-Кале (Дюнкерк находится вблизи самого узкого места пролива между Англией и континентом). Это должен быть лес мачт и столбов дыма от горизонта до горизонта, насколько хватает глаз. Нетрудно подсчитать, что если было вывезено 338,2 тысячи человек за десять дней эвакуации, то каждый час грузилось на корабли порядка 1400 человек или 23 человека в минуту. Вот такой был масштаб транспортной операции!

Понятно, что Нолану было трудно зафрахтовать не то что тысячу, а даже сотню судов и организовать их подход к порту. Однако в его распоряжении был широкий арсенал спецэффектов и компьютерного моделирования, можно было эту картинку нарисовать, особенно вид с самолета. Но никакие трудности съемок не могут объяснить и оправдать этого странного заявления, что якобы адмиралтейство «экономило эсминцы».

С моей точки зрения, снять эпическую картину Нолану не удалось. То, что он нам показал, совершенно не похоже на реальный Дюнкерк мая 1940 г. И вообще не похоже на войну.

Но даже если бы фильм состоял из подобных несуразиц, то можно было бы посмеяться и на этом все разговоры о нем закончить. «Дюнкерк» не таков. Он содержит в себе изрядную долю лжи. Она сначала не ощущается, зато потом становится очевидно, что все старания режиссера насчет натурализма были связаны именно с этой ложью, прикрывают ее.

Так, в фильме эвакуация показана как бегство. Солдаты бегут к берегу, бросая винтовки, с единственным желанием попасть на корабль. Никто не воюет, не стреляет. В действительности Дюнкерк сражался.

Все время, пока шла погрузка на корабли, удерживался внешний периметр обороны, постоянно подвергавшийся немецким атакам. Бои шли ожесточенные, например, 28 мая за городок Ворм в предместьях Дюнкерка, обороняемый 2-м Уорвикширским полком. У британцев был приказ держаться до темноты, а потом отойти к окраинам Дюнкерка. Но после обеда к немцам подошло подкрепление — полк СС «Лейбштандарт “Адольф Гитлер”». Схватка была жаркой, сражались за каждый дом, вечером и ночью, из всего британского полка отступить смогла лишь небольшая часть.

Другой полк СС «Дер фюрер» 27-28 мая вел ожесточенные бои за лесной массив Ньеп. Противник у британцев и французов был опытный, решительно сжимавший кольцо окружения. Тем не менее, даже в таком положении британцы контратаковали и отбрасывали немцев. Этот эпизод большого сражения при Дюнкерке отражения в фильме не нашел. Скажу больше: немцы не могли вот так, безнаказанно расстреливать суда, поскольку даже в самые последние часы эвакуации имелась оборона в дюнах, которая отбивалась ружейно-пулеметным огнем.

Все дни эвакуации шла упорная борьба также в воздухе и на море. Немецкой авиацией было потоплено 224 британских и 60 французских судов, то есть около четверти. Королевские ВВС Великобритании потеряли 106 самолетов, «люфтваффе» – 99 самолетов, включая и те, что были сбиты зенитками. Разумеется, в настоящем Дюнкерке было много зенитных орудий, и над городом был постоянный грохот, зарево вспышек и густой слой дыма от разрывов зенитных снарядов. В небе кружили десятки самолетов, воздушный бой перемежался налетами немецких бомбардировщиков. Это была одна из крупнейших воздушных битв в начале Второй мировой войны. У Нолана – три истребителя, и больше у британцев ничего нет…

Это было сражение, жестокое сражение. Но война как раз и не показана. И это кинематографическая ложь, которая легко укоренится в сознании. Человек, узнавший о Дюнкерке из фильма, будет уверен, что все было так, как показано. Его очень нелегко будет убедить в том, что он поверил фальшивке. Заметим, что, по мнению киноведов, классическая аудитория Нолана – синефилы 20-30 лет.

В фильме кроме большой лжи есть ложь и маленькая, но тоже гадкая. Французских солдат якобы не пускали на корабли. Мол, «только для британцев». Совершенно очевидно, что французов тоже брали. Более того, даже после 4 июня 1940 г., когда формально операция «Динамо» была прекращена, британский флот забрал еще 26 тыс. французских солдат и офицеров.

Это немецкая пропаганда кричала тогда, что британцы спасали только своих, пытаясь, таким образом, внести раскол между британцами и французами (много французов вступило в британскую армию), то есть это – «правда» от Йозефа Геббельса.

А теперь вопрос: о чем, собственно, фильм? Я бы главную его идею сформулировал так: надо с войны убегать любым способом. Хоть на госпитальном судне, на шлюпке, катере, или хоть в ржавом корыте. Главное – убежать.

Что же до войны, то вот на конце мола стоит целый коммандер, он пусть за всех и думает. Иными словами, фильм — это война глазами труса и дезертира. Причем не просто солдата, охваченного паникой, страхом, что бывает даже с самыми крепкими людьми, а именно труса принципиального и дезертира по мировоззрению. Для него не существует ни войны, ни армии, ни армейских порядков. Это в фильме показано весьма ярко.

Коммандер Болтон (звание, равное капитану второго ранга), стоит на конце мола. У него нет ни адъютанта, ни подчиненных, даже полевого телефона, и его функции очень похожи на роль стюарда, проверяющего билеты перед посадкой на корабль. В фильме начальство изображено именно так, как его себе представляет дезертир по мировоззрению, смешное, нелепое и почему-то очень мешающее ему удрать. Впрочем, в фильме коммандер хороший, он великодушно позволяет рядовому сесть в офицерский катер.

В действительности командующий операцией контр-адмирал Бертрам Рассел находился в Дувре, на противоположной от Дюнкерка стороне пролива, а руководством на месте занимался кэптэн Вильям Теннант, который все время был на борту эсминца «Уолфхаунд». Это понятно, потому что с мостика эсминца Теннант имел связь и с начальством, и с кораблями, и с берегом, потому мог управлять ходом погрузки.

Там, где собираются дезертиры, там образуется и банда. Весь эпизод с попыткой уплыть на корабле, севшим на мель, проводит простую мысль: нет никакой армии, товарищей по оружию, союзников – ничего, кроме банды, и для собственного спасения надо пожертвовать любым, в банду не входящим.

Нолан весьма талантлив в изображении этой дезертирской морали. В фильме нет ни малейшей нотки, осуждающей такое поведение главных героев, и вся лента предстает как слегка закамуфлированная апология трусости и дезертирства.

Реально итогом операции «Динамо» стало спасение более чем трети миллиона солдат и офицеров – то есть фактически всего Британского экспедиционного корпуса во Франции. Утрата практически всей техники и значительного числа вооружения, конечно, сильно ударила по боеспособности британской армии, но сохранение большой массы личного состава – кадрового, обученного, слаженного и, самое главное, обладающего реальным боевым опытом – практически полностью это компенсировало. Вдобавок, не стоит забывать о том, какое мощное воздействие было оказано на моральное состояние населения Великобритании.

Об этой эвакуации британцы помнят до сих пор, именуя её «Чудом при Дюнкерке». В её память был учреждён специальный «дюнкеркский» флаг, право поднимать который имеют только гражданские суда, участвовавшие в операции «Динамо». Таковых до сегодняшнего дня дожило несколько десятков, они регулярно принимают участие в торжествах, посвящённых годовщинам эвакуации.

В оборот английского разговорного языка даже вошло выражение «дюнкеркские настроения» («Dunkirk spirit»), обозначающее единодушное сплочение народа перед лицом страшной угрозы. Неизвестно, возникло ли оно естественным образом или было привнесено пропагандой, но в словарях значится.

Таким ли должен быть фильм британца о той войне? Но не о нем теперь речь. Надо честно признать, что и у нас подобного рода киноподелок хоть пруд пруди. И пример «Дюнкерка» должен нам, прежде всего, еще раз напомнить о том, как не надо показывать ту кровавую войну, в которой полегли 27 млн советских людей.