Трехсторонняя встреча на высшем уровне по Сирии – первая и не последняя

Иллюстрация: kalhh / pixabay

Накануне в Сочи состоялся первый трехсторонний саммит президентов России, Турции и Ирана Владимира Путина, Реджепа Тайипа Эрдогана и Хасана Роухани, в ходе которого ключевой темой переговоров стала проблема сирийского урегулирования. Одним из главных результатов саммита стала готовность продолжать обсуждение в том же формате.

По итогам переговоров стороны выразили удовлетворение результатами встречи, заявив, что создание зон деэскалации не должно нарушать территориальную целостность и суверенитет Сирии. Также главы трех государств призвали сирийские оппозиционные силы к участию в Конгрессе сирийского национального диалога, который запланирован на 2-3 декабря в Сочи.

Представляется, новый раунд переговоров между главами трех государств может начаться в ближайшие сроки, исходя из того, что дальнейшее урегулирование конфликта в Сирии практически полностью перешло в дипломатическую плоскость. Напомним, 19 ноября сирийская арабская армия (САА), фактически, вывела из войны самого радикального игрока, зачистив от боевиков ИГИЛ город Абу-Кемаль (последний крупный оплот террористической группировки на территории Сирии).
Как бы то ни было, решение по окончательному восстановлению мира в Сирийской Арабской Республике может быть найдено только путем компромисса сторон, косвенно или прямо принимавших участие в военной кампании. Речь идет о России, Турции, Иране, США, ЕС, Саудовской Аравии, Израиле и Катаре.

Разбираясь в ситуации, наиболее слабые политические позиции в переговорном процессе у Саудовской Аравии и Катара, в силу того, что косвенно поддерживаемые Эр-Риядом и Дохой группировки сейчас в спешке покидают сирийскую территорию. Что же касается ЕС, США и Израиля, то первый участник сейчас безрезультатно пытается разрешить внутриполитические проблемы. В свою очередь, Вашингтон испытывает некую растерянность в отношении дальнейшей стратегии на Ближнем Востоке, отчего больше других страдает его ближайший соратник в лице Тель-Авива.
При этом стороны российско-ирано-турецкого триумвирата демонстрируют достаточно четкое видение их дальнейшей деятельности в постконфликтном урегулировании.

В частности, ясной (но от этого не менее сложной) остается позиция Анкары. Находясь в ходе конфликта в коалиции противников Асада, турецкие власти, по сути, готовы признать поражение, но на своих условиях. Главным требованием Анкары остается ослабление политических позиций курдского населения, как в военной сфере (получение одобрения на ввод войск в район населенного пункта Африн), так и дипломатической (признание курдских формирований террористическими группировками). Однако, удовлетворять запросы турецкого президента, учитывая всю противоречивость его политики в ходе конфликта и чрезмерно завышенные запросы, другие участники переговорного процесса пока не торопятся.

Разбирая линию поведения Ирана, на правах победителя, прошедшего на прочность устроенное для него испытание, действующий президент Хасан Роухани не имеет большого желания искать компромиссы с игроками, находящимися по другую сторону переговорного стола (на этом фоне для Анкары было сделано исключение). Кроме того, иранский лидер крайне негативно относится к данным решениям со стороны партнеров по коалиции. В частности, недовольства Тегерана вызывают обсуждения Москвой сирийской проблемы с Вашингтоном и Тель-Авивом.

Впрочем, как утверждают эксперты, России, понимающей необходимость ведения переговоров с «гарантом мировой безопасности», отчасти не выгоден иранский карт-бланш в Сирийской Арабской Республике. В долгосрочной перспективе это может грозить для Москвы ущемлением ее интересов и вытеснением военных баз с сирийской территории.

Резюмируя, вполне ожидаемо, прошедшие переговоры между лидерами трех стран имели «пристрелочный» характер, имея по большей части символическое значение, свидетельствующее, что война в Сирии подходит к своему логическому завершению. Из конкретных итогов по прошедшему саммиту пока напрашивается один однозначный вывод: Москва уверенно обошла Вашингтон, получив право играть в сирийском урегулировании роль посредника, эффективно и беспристрастно разрешающего затянувшийся конфликт на Ближнем Востоке.