Умиротворение ради агрессии. Жертвуя Чехословакией. Лондон и Париж знали, что на очереди Польша

80-летие Мюнхенского сговора отечественные СМИ отметили с размахом и новыми умозаключениями, объясняющими, почему осенью 1938 года Франция и Великобритания фактически предали Чехословакию, удовлетворив все требования Гитлера, по сути – отдали страну на милость фюреру Третьего рейха.

Оказывается, в Лондоне и Париже страшно боялись новой войны с Германией, чреватой тяжкими потерями.

Странно, что относительно недавно – во время Первой мировой – британские и французские правящие круги не потрясло до глубины души огромное число соотечественников, убитых и искалеченных уже в 1914 или 1915 году. Отчего-то они не пожелали прекратить бойню, вступив в переговоры с Берлином о прекращении невиданного прежде кровопролития. Напротив, и в 1916-м, и в 1917-м, и в 1918-м солдаты Антанты гибли даже не десятками, а сотнями тысяч в каждой кампании тех лет. Однако ради сокрушения геополитического соперника за ценой не стояли...

«Слепые» и «глухие» политики

Но, может быть, теперь Германия не представляла угрозы? Конечно, представляла, однако в столицах двух ведущих западноевропейских стран верили миролюбивым заявлениям Гитлера, утверждают некоторые российские историки.

Короче говоря, находились у власти в ту пору и в Третьей республике, и в Соединенном королевстве наивные, простодушные люди. Настолько доверчивые, что не предприняли никаких решительных действий ни в 1935-м после объявления о создании в рейхе ВВС и введения всеобщей воинской повинности вопреки пунктам Версальского договора, ни в 1936-м вслед за вступлением трех батальонов немецкой армии в Рейнскую область, которая должна была оставаться демилитаризованной зоной, ни в 1938-м, когда Австрия стала частью Третьего рейха...

Между тем, какой режим воцарился в Германии, мог не видеть только окончательно ослепший политик. Сначала там запретили компартию и начались массовые аресты коммунистов. Затем та же участь постигла социал-демократов. Наконец, были упразднены все прочие партии, кроме одной – правящей Национал-социалистической. В которой, впрочем, также произошла «зачистка», известная как ночь длинных ножей.

Уинстон Черчилль в фундаментальном труде «Вторая мировая война» отмечает: «Эта резня... показала, что новый хозяин Германии не остановится ни перед чем и что обстановка в Германии лишает ее всякого сходства с цивилизованным государством. Перед миром предстала диктатура, основанная на терроре, пропитанная кровью. В стране царил жестокий, разнузданный антисемитизм и уже действовала вовсю система концентрационных лагерей для всех нежелательных или политически инакомыслящих слоев населения».

Что касается возможного масштабного вооруженного противоборства с рейхом, сэр Уинстон резонно указал: «До середины 1934 года правительство его величества в основном могло еще управлять ходом событий, не рискуя войной. Оно могло в любое время, действуя в согласии с Францией и через посредство Лиги Наций, оказать сильнейший нажим на гитлеровское движение... Это не привело бы к кровопролитию».

Впрочем, еще не поздно было и в 1936-м. Ведь недаром Гитлер признавал: «...когда мы вошли в Рейнскую область с горсткой батальонов, – в то время я рисковал многим».

С полным правом американский журналист и историк Уильям Ширер в книге «Взлет и падение Третьего рейха» мог заявить: « В марте 1936 года две западные державы имели последний шанс, не развязывая войны, остановить милитаризацию и агрессивность тоталитарной Германии и привести к полному краху, как отмечал сам Гитлер, нацистский режим. Они этот шанс упустили».

“В марте 1936-го две западные державы имели последний шанс остановить милитаризацию Германии и привести нацистский режим к полному краху”


Почему?

«Только за счет России»

Например, в Лондоне, наверняка, обратили внимание на интервью Гитлера, которое он дал в мае 1933-го английской «Дейли телеграф». Тогда он подчеркнул, что рейх не хочет вступать в соперничество с Великобританией: «Судьба Германии находится не в колониях, а на ее восточной границе».

А за девять лет до этого, в 1924 году, Гитлер полагал, что для кайзеровской Германии «...имелась единственная возможность осуществления здоровой территориальной политики только в завоевании территории в самой Европе». Речь о землях, полученных «в общем и целом только за счет России».

Как было Лондону не поверить в искренний характер таких намерений?

2 ноября 1934 года Гитлер принял французскую делегацию «Национального союза бывших фронтовиков» и обратился к ней с речью. Он «почтил память» миллионов немцев и французов, павших на войне.

«Только потому, что те, кто покоится здесь или где-то еще, только потому, что они ушли на покой, умерли, для того чтобы создать мир для живых, и оттого, что означало бы для нас преступление допустить впредь то, что ненавидели умершие, – мы клянемся сохранить желанный мир, который обрели благодаря их жертвам».

Свыше 30 тысяч старых солдат произнесли эту столь необычную клятву в ночь с 12 на 13 июля 1936 года перед фортом Дуомон, северо-западнее крепости Верден, с башни которого светил зажженный в 1918-м вечный огонь над полем битвы. Среди французских ветеранов здесь стояли 500 немецких солдат, сражавшихся под Верденом.

Кстати, после Мюнхена, съязвил известный советский военный историк Даниил Проэктор, во французских правительственных кругах родилась великолепная идея: пригласить в Париж «господина Гитлера» и устроить ему торжественную встречу. Но «господин Гитлер» соблаговолил направить в Париж министра иностранных дел Иоахима фон Риббентропа, которому тоже был оказан достойный прием. 6 декабря в столице Третьей республики состоялось подписание декларации насчет «мирных и добрососедских отношений между Францией и Германией».

За сим французский посол в Берлине Робер Кулондр 15 декабря направил в Париж обширный доклад, в котором давал развернутый анализ германской политики на будущее: «Стремление Третьего рейха к экспансии на Востоке мне кажется столь же очевидным, как и его отказ, по крайней мере в настоящее время, от всяких завоеваний на Западе, одно вытекает из другого... Стать хозяином в Центральной Европе, подчинив себе Чехословакию и Венгрию, затем создать Великую Украину под немецкой гегемонией – таковой в основном кажется концепция, принятая нацистскими руководителями и, конечно, самим Гитлером».

Но еще двумя месяцами ранее – 19 октября – полпред СССР в Великобритании Иван Майский извещал Москву о разговоре с лордом Бивербруком, который заявил ему: «Премьер и не помышляет о каком-либо сопротивлении германской экспансии в Юго-Восточной Европе и Турции. Наоборот, он рассчитывает, что создание «Средней Европы» толкнет Гитлера на конфликт с СССР».

«Все, что я делаю, направлено против России», – сказал Гитлер незадолго до начала Второй мировой войны комиссару Лиги наций Карлу Буркхардту. Что вполне устраивало Лондон и Париж... Даже Чехословакию им было не жалко поставить при этом на колени перед нацистским главарем.

Александр Уткин