Новый «красный» блок в мире – перспективы российско-китайского военного союза

1 октября Китай отметил 70-летие со дня основания Китайской Народной Республики. Красный цвет государственных стягов и коммунистическая идеология когда-то крепко объединял КНР и СССР. Каковы же перспективы у современного российско-китайского военного сотрудничества в обозримом будущем?

Для начала следует отметить, что Российская Федерация и Китайская Народная Республика не входят ни в один формальный военный союз, предусматривающий такую форму общей обороны, как, например, НАТО. Однако обе страны находятся в рамках давнего объединения по коллективной безопасности, которым является Шанхайская организация сотрудничества (ШОС), а также ряд двусторонних договоров и соглашений регулируют взаимоотношения Москвы и Пекина в плане военной взаимопомощи.

Что касается коллективной обороны, то РФ и КНР имеют общие интересы в виде предотвращения посягательств на их безопасность и экономические интересы в пограничных буферных зонах. Для России - это Восточная Европа, Кавказ, Центральная Азия и дружественные государства Ближнего Востока, такие как Сирия. Для Китая - это Южно-Китайское море, Мьянма, Гонконг и, в определенной степени, Центральная Азия. В то время как конфликтные территории обеих стран почти не пересекается, схожесть источников возможных проблем с безопасностью у них налицо - это Соединенные Штаты и, в более широком смысле, НАТО, а также широкий спектр региональных союзников, заинтересованных в установлении прочной англосаксонской гегемонии в планетарном масштабе.

С другой стороны, Россия и Китай по вполне очевидным и понятным причинам не заинтересованы в том, чтобы быть частью мирового порядка, построенного по лекалам США. История двух стран изобилует примерами агрессии со стороны западных держав, считающих себя носителями некой исторической миссии. Нынешний вариант «американской исключительности» существенно не отличается от таковых предыдущих исторических периодов ни конечной целью, ни сочетанием военных и невоенных подходов к навязыванию своей воли незападным геополитическим игрокам. Более того, Москва и Пекин сходятся в том, что идеальный мировой должен быть многополярным, а не однополярным или даже биполярным.

Военное сотрудничество между РФ и Поднебесной направлено на достижение именно этой цели. Возможно, Вашингтон скоро сам поймет, что у него нет больше возможности диктовать свою волю другим крупным державам. По историческим и культурным причинам в Кремле на это надеются больше, чем за Великой стеной. Однако в Белом доме до сих пор претендуют на мировое господство звездно-полосатых. Но даже имея общего потенциального врага, Россия и Китай не хотят слишком зависеть друг от друга как в военном, так и в экономическом плане.

Тем не менее арсенал армии Китая в основе своей состоит из российского вооружения, даже несмотря на то, что большинство стрелкового оружия и бронетехники изначально советского происхождения производятся по лицензиям уже на китайских заводах. Даже танки ВС КНР, которые давно делаются самими китайцами, до сих пор выглядят во многом по-советски. Правда, не всегда китайские типы оружия могут сравниться по тактико-техническим характеристиками и качеству сборки с российскими или западными аналогами.

Китайское руководство оценивает уровень своего военно-промышленного комплекса достаточно высоко. Причем приоритеты Пекина направлены на развитие местной технологической базы за счет сочетания внутренних инвестиций и приобретения технологий из-за рубежа. К зарубежным источникам современных методологий и технологий относятся как Россия и западные страны, так и постсоветские республики. Так, недавно Поднебесная купила украинскую компании Sich, технологические процессы которой до сих пор базируются на советских наработках.

Тем не менее очевидно, что китайское оружие все еще отстает от российского. Это особенно ярко проявляется в аэрокосмической сфере, где Су-35 остается самым передовым воздушным боевым самолетом в мире, несмотря на существование многочисленных истребителей, разработанных авиаконструкторами КНР. Промышленность Китая так и не смогла самостоятельно создать реактивный двигатель для истребителей поколений 4++/5. Также спорно, обладает ли китайская авионика примерно тем же функционалом как российские радиолокационные станции, особенно что касается алгоритмов противостояния РЛС средствам радиоэлектронной борьбы.

То, что Су-35 по своим возможностям превосходит все китайские образцы, стало понятно в ходе российско-китайских переговоров о покупке этих истребителей российского производства. Китай изначально был заинтересован в закупке лишь небольшой партии авиамашин, предполагая не столько перевооружение своих ВВС, сколько «клонирование» летательного аппарата целиком или хотя бы его узлов и агрегатов. В конечном счете Россия склонила Китай приобрести значительное количество вышеупомянутых истребителей.

Ситуация в других военно-промышленных секторах российско-китайского соперничества, судя по всему, не отличается. В очных соревнованиях по танковому биатлону в контролируемых условиях и с высококвалифицированными экипажами китайский Type 96B не показал превосходства над российским T-72B3, хотя он имеет более новую конструкцию. Также есть некоторое недоверие между РФ и КНР в вопросах совместных разработок новейших типов вооружений, несмотря на то, что потребности обеих стран в области безопасности пересекаются. Вместо этого мы видим параллельную разработку оружия с аналогичными возможностями в обеих странах. Понятно, что это связано, прежде всего, с опасениями Москвы раскрывать секреты своих передовых технологических ноу-хау, которые Пекин потом обязательно скопирует.

Российская Федерация и КНР регулярно проводят совместные военно-боевые учения на суше, в воздухе и на море. Более того, китайские военные регулярно участвуют в ежегодных Армейских играх, вплоть до привоза на российские полигоны собственной техники. Такое плотное военно-оборонительное взаимодействие призвано продемонстрировать солидарность Москвы и Пекина по самому широкому кругу геополитических вопросов.

Тем не менее, при всем этом Москва, и Пекин сохраняют достаточную свободу действий. А российско-китайские совместные учения призваны внушить третьим странам мысль о том, что в будущем Москва и Пекин могут выступить единой силой, если этого потребуют сложившиеся обстоятельства и неотложные национальные интересы. Такие военные маневры, бесспорно, закладывают основу для будущего расширения оборонного сотрудничества путем установления стабильных и постоянных военно-политических контактов. Однако, о создании военного союза России и Китая по типу НАТО пока речь не идет.

Пока же военное сотрудничество Москвы и Пекина можно уже смело называть предвестником будущего многополярного миропорядка, где союзы между крупными державами будут скорее ситуативными, чем постоянными. Действительно, глубокая интеграция, такая как, например, в Североатлантическом альянсе, возможна только там, где один член блока явно доминирует над всеми остальными. Действительно, в НАТО союзники настолько глубоко взаимосвязаны в политическом и экономическом смысле, что военная интеграция является следующим логическим шагом.

Поскольку Россия и Китай экономически развиваются достаточно независимо друг от друга, то и в военно-оборонительном плане они будут продолжать сотрудничать в прежнем «бессоюзном» ключе. Так будет до того момента, пока не возникнет реально серьезная военная угроза. Нынешняя политика США в вопросе полномасштабной военной модернизации американской армии вполне может привести к созданию такого положения в мире, когда РФ и КНР придется перейти на следующий уровень военных отношений и сформировать военный блок. Однако на данный момент ни Москва, ни Пекин по-прежнему не видят со стороны Вашингтона таких угрожающих намерений.