Как в СССР появились маршалы

В дореволюционные времена в российской сухопутной армии практически все наименования воинских званий происходили из иностранных языков.

Слова: «сержант», «бригадир» и «генерал» имели французское происхождение, «вахмистр» «ротмистр», «майор» и «штабс-капитан» – немецкое, а «поручик» – польское. Только «полковник» (командир полка), да периодически отменяемый «прапорщик» («прапор» с древнерусского – это знамя) имели отечественное происхождение.

Не трудно догадаться, что большая часть этой «иностранщины» пришла в Россию при императоре Петре I, который был большим поклонником всего западного.

После октябрьской революции образ офицера у большевиков начал плотно ассоциироваться с врагом. В советской пропаганде, особенно в первое время, старались вообще лишний раз не упоминать в положительном ключе о бывших царских офицерах, добровольно или принудительно поступивших на службу в РККА.

Даже в официальных документах их стыдливо называли «военспецами», то есть людьми, которые временно командуют воинскими подразделениями до того момента, пока большевики не подготовят для своей армии кадры из социально близких слоёв населения.

Примечательно, что слово «офицер» вернулось в Советский Союз лишь во время Великой Отечественной войны, а «генерал» – в 1940-м.

Вдвойне интересно в связи с этим появление в Красной Армии звания «маршал», ранее никогда в русских войсках не присутствовавшего.

Это сегодня у большинства людей при произнесении данного слова может возникнуть ассоциация с Г.К.Жуковым или К.К.Рокоссовским.

В революционные времена, разумеется, ничего подобного не было, а представители образованного общества маршалами считали генералов Наполеона Бонапарта и высшую элиту современной им Франции. И действительно, слово имело ярко выраженное французское происхождение, что для пролетарской армии было не слишком типично.

Как же получилось, что большевики были вынуждены вернуть в армию старые воинские звания?

Дело в том, что в середине 30-х гг. в партии многие «левацкие» эксперименты постепенно уходили в прошлое. Вместе с ними постепенно исчезали и порождённые ими недоразумения в военной и гражданской сфере.

Страна постепенно возвращалась к старым традициям, которые можно было приспособить под новые реалии. Коснулись перемены и армии, где путаница с «командирами» уже давно порождала бюрократическую чехарду.

22 сентября 1935 года вышло постановление ЦИК «О введении персональных военных званий начальствующего состава РККА».

Вместе с остальными званиями оно вводило и маршалов, которые признавались высшей военной элитой страны. До этого момента почти всё высшее руководство оставалось «командирами»: комбатами, комбригами, комдивами и прочими с приставкой «ком».

Впрочем, введение ещё не означало присвоения.

Лишь 20 ноября того же года маршалами стали пять человек – М.Н.Тухачевский, К.Е.Ворошилов, В.К.Блюхер, А.И.Егоров и С.М.Будённый. Это были видные полководцы и политические деятели Гражданской войны.

Как известно, трёх из пяти первых маршалов ждала трагическая судьба. Их преемникам повезло больше, почти все они (за исключением Г.И.Кулика и Л.П.Берии) умерли своей смертью, окружённые всеобщим почётом.

Последним звание маршала Советского Союза получил Д.Т.Язов в 1990-м году. В современной российской армии это звание не прижилось, единственным маршалом стал в 1997 году министр обороны РФ Игорь Сергеев.

Сегодня это звание напоминает о Великой Отечественной войне, когда талантливые военачальники добивались чести быть маршалами за действительные воинские заслуги перед Родиной.

Нил Кольцов