Юрий Селиванов: Есть ли будущее у традиционной БМП?

экономическая целесообразность. Она определяется при помощи критерия «стоимость-эффективность». Официальные данные о стоимости БМПТ не публикуются в открытой печати, однако, несмотря на унифицированную с танком Т-72 базу, уровень ее комплектации дает возможность предположить, что она достаточно высока. Тем не менее высокая стоимость может считаться оправданной при принятии решения о закупке техники при условии доказанности ее высокой эффективности.
И здесь возникают некоторые сложности. Дело в том, что эффективность БМПТ не подтверждена на практике, а процент снижения потерь танков при ее использовании, вычисленный методами математического моделирования, не является убедительным аргументом, которые руководствуются следующими выводами:
— новизна существующей БМПТ состоит исключительно в ее предназначении и комплексе вооружения, в котором артиллерийская составляющая не достаточно убедительна;
— на вооружении армий мира нет аналогов, с которыми можно было бы сравнить ТТХ этой машины, сопоставить с тенденциями развития танкостроения;
— БМПТ отсутствуют на вооружении в российских войсках, что не дает возможности по достоинству оценить ее эксплуатационные качества, определить оптимальное соотношение «танк — БМПТ» в подразделении, понять способы боевого применения этой новинки;
— с уществующий комплект вооружения БМПТ не обеспечивает эффективного поражения всех типов танкоопасных целей (ТОЦ).
Как видно, аргументы серьезные, и, представляется, финансовая сторона здесь вторична. Так нужна ли БМПТ и если нужна, то какая?
Разработка БМПТ — это попытка системного решения проблемы снижения потерь танков, которая требует своего логического завершения. Но для того, чтобы двигаться дальше, нужна новая концепция БМПТ, основные положения которой представляются ниже.
В настоящее время борьба с танками и другими бронированными машинами ведется не только специальными противотанковыми средствами, но и авиацией, и средствами общего назначения. Кроме того, практически все общевойсковые подразделения армий развитых стран имеют на вооружении средства борьбы с танками. Заметим также, что большая часть перечисленных выше средств относится к категории высокоточного оружия. Эта эволюция противотанковых средств (ПТС), превращения их в систему противотанковой обороны, включающую в себя наземные и воздушные средства, в том числе и объединенные в разведывательно-ударные комплексы, привела к тому, что уже необходимо защищать танки, которые, ввиду их больших потерь, «хоронили» после каждого локального конфликта второй половины прошлого века. В этом нет ничего удивительного: в последние годы появились ПТС, от которых танки конструктивно не имеют необходимой защиты. Например, вертолеты или ПТС, поражающие танки сверху или из-за укрытий вне прямой видимости.
Известно, что против системы успешно может действовать только система. И такая эшелонированная система борьбы с огневыми средствами противника существует. Условно она подразделяется на эшелоны, начиная с авиации — самого дальнобойного средства и заканчивая последним эшелоном — самими танковыми подразделениями. Но этому последнему эшелону достается сейчас слишком «тяжелая ноша»: быстрое изменение обстановки, большое число наземных и воздушных танкоопасных целей на поле боя, ограниченная видимость на пересеченной и лесистой местности, в городских условиях, неизбежные потери управления. Заслуженный изобретатель России В. Одинцов в одной из своих публикаций назвал данное положение «трагедией танка». Точнее не скажешь.
Таким образом, система борьбы с ПТС противника существует, но ее информационные возможности и время реакции отдельных ее подсистем оказываются недостаточными, и танки, как правило, в маневренных формах боя останутся только с поддерживающей их пехотой и прикрывающими подразделениями войсковой ПВО (так называемый «танковый шлейф»). Однако в локальных конфликтах последних десятилетий «шлейф» не подтвердил своей надежности. Особенно при отражении ударов специальных ударных вертолетов (СУВ), которые являются головной болью не только танкистов, но и зенитчиков. О потерях танков от ударов СУВ написано много, и выводы, казалось бы, сделаны. Но касались они способов самообороны танков и, главным образом, развития средств войсковой ПВО. А оказалось, что эти условия необходимые, но недостаточные: танки сами себя защитить от ударов СУВ не могут. Для того чтобы танки могли бороться с вертолетами, надо повысить их возможности по разведке, увеличить боекомплект (БК) и скорости наведения орудия (следовательно, мощность энергетической установки и привода), ввести в состав БК специальные боеприпасы и проч. Но тогда это уже будет танк следующего поколения.
Зенитные комплексы ближнего действия (ЗКБД) — основное средство прикрытия таковых частей и подразделений. На них и делалась основная ставка в борьбе с СУВ. Но она не оправдалась из-за трудности обнаружения вертолетов, использующих рельеф местности для атаки, относительно большого времени реакции этих комплексов и их высокой уязвимости от всех видов огня противника. Ведь тактическая зона, в пределах которой располагается большая часть зенитных подразделений, наиболее плотно подавляется различными средствами огневого воздействия противника. В то же время приведенная площадь поражения ЗСУ, ЗПРК и ЗРК ближнего действия в несколько раз больше, чем у танка. К тому же они являются одними из основных объектов поражения артиллерией противника.
Удаление ЗКБД на безопасное расстояние может привести к тому, что условия местности не позволят своевременно обнаружить цель и открыть по ней огонь. Да и огневые возможности по дальности в этом случае могут оказаться недостаточными. Сказанное относится и к ЗПРК «Тунгуска». Даже его высокие огневые возможности не уберегут от потерь в результате огня артиллерии противника. Между тем, важность своевременного воздействия по цели, использующей рельеф местности для выбора рубежа атаки, предполагает наличие средств прикрытия, находящихся в непосредственной близости от объекта прикрытия.

Рассматривая ситуацию противодействия «танк — ТОЦ» даже в упрощенном виде как дуэльную, необходимо отметить три обстоятельства.
Во -п ер в ы х, на поле боя все цели, за исключением фортификационных сооружений, действуют ограниченное время в периоды наблюдения за ними и их обстрела, т. е. являются, по определению, временно действующими. Более всего это характерно для СУВ, которые относятся к целям, для которых ограничено время визуального или приборного контакта с ними средств ПВО.
При оценке эффективности стрельбы по такой цели необходимо учитывать момент времени, в который было достигнуто поражение цели. Чем раньше наступит этот момент, тем будет эффективнее стрельба. Если цель закончила свое действие (стрельбу, пуск ракет и т. д.), то стрельба по ней, как правило, невозможна или неэффективна. Методами исследования операций доказывается, что в рассматриваемой дуэльной ситуации СУВ — ЗК, даже если принять вероятность поражения воздушной цели за единицу (гипотетический случай), ущерб от ее действия не будет равен нулю, а будет зависеть от соотношения времени начала обстрела и продолжительности действия цели.
Во-вторых, вероятность поражения целей в ходе боевых действий в силу объективных причин технического и тактического характера для танков и поддерживающих их БМП неизбежно будет существенно ниже полигонной. Это же относится и к средствам ПВО, прикрывающим танки и пехоту. Возможным решением проблемы в данной ситуации может быть увеличение числа целевых каналов, действующих по принципу «увидел — стреляй». Опасаться излишнего сосредоточения огня в этом случае не стоит из-за малой вероятности обнаружения и кратковременности действия целей. В таких условиях БМПТ с более совершенной, чем у танков, информационно-управляющей системой (ИУС) были бы очень кстати. В отличие от танка, конструктивные особенности БМПТ позволяют иметь такую систему и более эффективно осуществить поиск и поражение ТОЦ.
В-третьих, нельзя не отметить еще одно обстоятельство, которое ускользает от внимания авторов публикаций по танковой тематике. В свое время, когда опасность СУВ для танков была осознана, в Советском Союзе проводились опытные учения, в ходе которых осуществлялась отработка тактических приемов борьбы с этим типом целей. Оказалось, что танкисты чисто психологически больше внимания уделяют поражению тех целей, которые легче уничтожить, т. е. танкам. Это естественно, так как все танки созданы по принципу «бей равного», для чего имеют соответствующее вооружение. Другое дело БМПТ: «взяв на себя» воздушные и наземные ТОЦ, они существенно облегчили бы танкистам борьбу с танками противника.
Думается, что наличие в боевых порядках БМПТ в какой-то мере решит эти проблемы.
Другим важным аспектом применения БМПТ является борьба с танкоопасной живой силой противника (ТОЖС). Комплексом вооружения БМПТ, состоящем из автоматической пушки, противотанковых управляемых ракет, автоматического гранатомета и пулеметов, эту задачу не решить.
Стрельба из пушки по танкоопасной живой силе, находящейся в укрытиях, малоэффективна, а за препятствиями (например, на обратных скатах высот или за зданиями при ведении боя в населенном пункте) и вовсе невозможна.
Не обеспечивают надежного поражения таких целей и автоматические гранатометы ввиду слабой мощности гранаты и низкой точности на малых дальностях. Собственно говоря, курсовыегранатометы БМПТ и не предназначены для этого: угол возвышения не рассчитан на стрельбу непрямой наводкой. Мало пользы от них будет и при стрельбе в зимнее время при глубоком снежном покрове. Для поражения таких целей необходимо, чтобы в комплект вооружения БМПТ входило орудие, имеющее возможность вести огонь не только прямой, полупрямой, но и непрямой наводкой, то есть, сочетающее в себе качества пушки и миномета (не случайно же израильтяне устанавливают 60-мм минометы на башни своих «Меркав»).
Такие орудия относятся к орудиям комбинированного типа и способны стрелять как минами, так и снарядами (ракетами). Они имеются на вооружении в Российской армии и в армиях некоторых других стран. Но они не разрабатывались для решения рассматриваемых задач. Впрочем, в создании (доработке) такого вооружения нет ничего необычного. Сколько подобных проблем уже возникало и успешно разрешалось российскими оружейниками.
Целесообразно, чтобы калибр комбинированного орудия (КО) был 82-мм. В этом случае задача по созданию КО будет значительно облегчена за счет того, что: имеется один из двух типов боеприпасов — 82-мм мина; со времен Великой Отечественной войны известны технические решения, позволяющие совместить в одном полуавтоматическом орудии особенности минометной стрельбы с классикой пушечного выстрела; не будет больших проблем и с автоматом заряжания; ИУС подобна существующей на БМПТ. Этот перечень можно продолжить и далее. Однако следует иметь в виду, что КО не универсальное орудие и комплексирование с 30-мм АП, АГС и пулеметом будет необходимо. Для разработки этого орудия имеется хороший задел. Перспективы же и вовсе заманчивые: при наличии в боекомплекте снаряда с готовыми поражающими элементами и подрывом на установленной дальности, самонаводящейся крышебойной миной и миной разведки БМПТ может стать тактическим разведывательно-огневым комплексом с хорошими перспективами.

Известно, что появление принципиально новых образцов или систем вооружения, даже если они не созданы на основе новейших научных открытий, а разработаны с использованием уже достигнутого технологического уровня, способны повлиять на тактику ведения боя. Это положение в полной мере относится и к БМПТ: оснащение ими танковых подразделений, конечно же, не совершит революции в военном деле, как ядерное оружие, или радикально изменит стратегию ведения войны благодаря достижениям в области информационно-вычислительных систем. Однако влияние на тактику общевойскового боя они окажут:
— уменьшатся потери танков во всех видах боя и БМП, поддерживающих танки;
— будет более рационально расходоваться боекомплект (БК) танков и, возможно, отпадет необходимость в увеличении номенклатуры боеприпасов в БК из-за включения в него принципиально новых с увеличенной эффективностью действия по ТОЦ;
— танковые подразделения приобретут большую автономность, что немаловажно при динамичном характере современного общевойскового боя и действиях в особых условиях;
— БМПТ может оказаться весьма эффективной и как самостоятельное огневое средство в антитеррористических операциях и локальных конфликтах малой интенсивности;
— могут измениться тактические нормативы средств ПВО в виду большего удаления ЗКБД от линии боевого соприкосновения. Это уменьшит их потери, позволит лучше использовать местность для выбора стартовых (огневых) позиций и, соответственно, повысит эффективность системы ПВО в целом.
Как видим, рассмотренный тактический аспект проблемы важен сам по себе. Но существует и еще один не менее значимый аспект — военно-политический, выражаемый в форме военно-технического сотрудничества (ВТС), одно из направлений которого — экспорт вооружения. Нет необходимости говорить, насколько оно важно для России — одного из крупнейших мировых экспортеров. В этой связи экспортные перспективы продвижения БМПТ на рынке вооружения, с тактической точки зрения, должны быть весьма благоприятны.
Можно привести еще ряд аргументов в поддержку БМПТ, но мы остановимся на одном — престиже государства. Это понятие имеет ярко выраженный политический характер и в некотором роде связано с другим — приоритете в разработке. Сделаем один небольшой экскурс в историю.
В России днем рождения танка считается 18 мая 1915 года. Именно в этот день под Ригой начались испытания бронированной боевой машины, созданной Александром Пороховщиковым и имевшей все атрибуты современного танка. «Вездеход» (так называлась эта боевая машина) успешно прошел испытания, и коллектив создателей был готов в кратчайшие сроки «довести» машину и даже сделать ее плавающей. Однако из-за недальновидности руководства Главного военно-технического управления проект А. Пороховщикова не получил поддержки. Не были приняты и ряд других проектов гусеничных боевых машин, разрабатывавшихся примерно в одно время с «Вездеходом».
Спустя почти полтора года после А. Пороховщикова новую эпоху в развитии средств вооруженной борьбы открыла Англия. Россия утратила приоритет в создании нового типа боевых машин, получивших краткое и выразительное название «танк». Конечно, труды первых танкостроителей России не пропали даром. Бурное развитие танкостроения в Советском Союзе в 20–30-е годы прошлого века, оснащение армии танками, не уступающим лучшим мировым образцам, а по ряду показателей и превосходящих их — это и заслуга предшественников.