Самоизоляция литовских атомщиков угрожает безопасности Балтийского региона

Фото: Bergadder / pixabay

Полный вывод из эксплуатации Игналинской АЭС представляет собой сложнейшую с технологической точки зрения операцию, которую литовские атомщики никогда не проводили. Необходимый опыт имеют российские специалисты, однако власти Литовской Республики по политическим причинам отказываются от сотрудничества с ними. Аналитический портал RuBaltic.Ru выяснял, как должны выполняться работы на «Игналине» и чем литовской стороне грозит злоупотребление политическими решениями.

Проблема уран-графитовых атомных реакторов РБМК-1500, до 2009 года являвшихся основой энергетических блоков Игналинской АЭС, не является уникальной. Реакторы такого типа, относящиеся к первому поколению, были построены в нескольких странах мира, поэтому вопрос о том, что делать с облученным реакторным графитом (ОРГ), достаточно давно находится в поле зрения Международного агентства по атомной энергии (МАГАТЭ).

Наиболее остро проблема ОРГ стоит перед Великобританией: здесь его накоплено более 77 тыс. тонн. По 50 тыс. тонн отработанного графита хранится у США и России, более 23 тыс. тонн — у Франции. В этом случае для профессионалов атомной отрасли понятие «государственная граница» отсутствует: проблема общая, технологию необходимо разрабатывать объединенными усилиями. Нигде в мире никому и в голову не приходит, что можно создать нечто подобное литовскому ОПСЭ-2014 (окончательный план снятия с эксплуатации) — в атомной энергетике политический популизм недопустим.

Но что касается проблемы ОРГ, нужны максимальная ответственность и внимательное отношение к рекомендациям МАГАТЭ, а не творческая самодеятельность, которая может привести к тяжелым последствиям не только в самой Литве, но и в граничащих с ней странах.

Международная практика решения проблемы ОРГ имеет всего два варианта: демонтаж уран-графитовых реакторов может быть или отложенным, или немедленным. Решение об отложенном демонтаже уран-графитовых реакторов принято в США. Там реакторы, которые использовались в военных программах, в настоящее время остановлены, но никто не пытается их разбирать.

Пауза в 50–60 лет обеспечивает естественное снижение радиоактивности ОРГ, что позволит в будущем работать в более безопасной обстановке. Но это противоречит одному из принципов МАГАТЭ: проблемы «ядерного наследия» нужно решать как можно быстрее, а не оставлять потомкам. Да и с экономической точки зрения немедленный демонтаж выгоднее, ведь остановленные реакторы с их радиоактивной опасностью нужно охранять, делать регулярные замеры уровня радиоактивности, проводить регламентные работы и так далее.

Срочный демонтаж позволяет использовать компетенции персонала, эксплуатировавшего уран-графитовые реакторы: это тоже немаловажный вопрос. Нигде в мире больше не используют эту технологию создания атомных реакторов, и, соответственно, ни одно высшее учебное заведение не готовит специалистов такого профиля. Бывшие работники Игналинской АЭС выходят на пенсию, их охотно приглашают на работу в Беларусь, в Россию, а кто-то навсегда ушел из профессии.

Литва постепенно утрачивает самую большую ценность атомного проекта — профессионалов. Власти страны могут расценивать это как угодно, но, повторимся, радиации нет никакого дела до политических вопросов.

На сегодняшний день в мире есть только один успешный пример полного демонтажа уран-графитового реактора, признанный МАГАТЭ уникальным. В 50-е годы в закрытом атомном городе Северск Томской области был создан Сибирский химический комбинат. За совершенно нейтральным названием — пять уран-графитовых реакторов, на которых нарабатывали оружейный плутоний для ядерного оружия.

После подписания Россией и США договора «О принципах обращения и утилизации плутония» такие реакторы были остановлены по обе стороны океана. Однако Росатом не стал сокращать персонал, а занялся его переподготовкой, создав Опытно-демонстрационный центр уран-графитовых реакторов (ОДЦ УГР).

Задача, которая была поставлена перед ОДЦ, звучит просто: требовалось разработать и реализовать технологию захоронения реактора на месте, чтобы обеспечить надежную изоляцию радиации на 10 тыс. лет. Почему именно такой срок? Все дело в радиоактивном изотопе графита С-14, период полураспада которого составляет 5,7 тыс. лет. За это время половина его ядер распадется и станет безвредной, а за 10 тыс. лет бывший реактор сделается практически безобидным.

Здесь следует вспомнить, что такое графит. Взгляните на карандаш: его следы легко стираются в пыль при малейшем трении, а в реакторе графитовые блоки стоят друг на друге в самом буквальном смысле этого слова. В течение 10 тыс. лет технология захоронения не должна позволить этой пыли ни попасть в атмосферу, ни уйти с дождями в грунтовые воды — необходима полнейшая изоляция, устойчивая к колебаниям температуры и всевозможным ЧП. О том, что подобный результат может обеспечить бетон, и мечтать не приходится — он продержится не более 250 лет.

Несколько лет все эти процессы отрабатывались на математических моделях при помощи мощнейших суперкомпьютеров Росатома. Десять лет работы, полтора десятка патентов — вот так решают проблему атомщики, в отличие от чиновников. Несколько лет аккуратно шел демонтаж всех металлических конструкций и надземной части здания реактора. Самая сложная, самая кропотливая часть работы — заполнение барьерной смесью каждого кубического миллиметра, каждой трещинки в бетоне, чтобы внутри могильника не было никакого воздуха.

Все эти 10 лет инспекторы МАГАТЭ, ученые-атомщики из других стран десятки раз приезжали проводить проверки, а также перенимать опыт. У северских специалистов все получилось: теперь МАГАТЭ на базе ОДЦ УРГ организует Международный центр — уникальный опыт российских атомщиков должен быть «растиражирован» на другие реакторы.

Самым разумным действием литовской стороны могло бы быть сотрудничество с этим Международным центром и Научно-исследовательским и конструкторским институтом энерготехники (НИКИЭТ). Именно в НИКИЭТ был разработан проект реактора РБМК-1500, на базе которого была построена Игналинская АЭС.

России тоже предстоит решать проблему уран-графитовых энергетических реакторов, поскольку сроки эксплуатации Ленинградской, Курской, Смоленской и Билибинской АЭС заканчиваются.

Несколько лет назад Росатом дал НИКИЭТ задание разрабатывать новые технологии обращения с облученным графитом. Первые результаты этой работы уже стали появляться: сейчас идут проверки и перепроверки метода, который получил название «кондиционирование графита». Газовая смесь при определенной температуре и давлении уничтожает изотоп углерода, уменьшая накопленную радиоактивность в несколько раз. В ближайшее время специалисты НИКИЭТ объединят усилия с Международным центром уран-графитовых реакторов, что, несомненно, даст дополнительные положительные эффекты.

Самоизоляция Литвы от работы международной команды физиков-атомщиков, к огромному сожалению, представляет реальную опасность для жителей Литвы и стран, граничащих с ней. Получается, что вся надежда на благополучный демонтаж Игналинской АЭС связана только с Евратомом: в отличие от политического руководства Литвы, в этой организации с огромным вниманием относятся к рекомендациям МАГАТЭ. А они на сегодняшний день довольно просты: Международный центр уран-графитовых реакторов должен продолжать работу, чтобы через несколько лет появился алгоритм решения всех проблем, связанных с обезвреживанием облученного материала.

Борис Марцинкевич