Россия — важнейшее препятствие на пути к Глобальной Америке

Со дня 11 сентября 2001 США пытаются ускорить их проект переустройства мира по образу и подобию их «отцов-основателей», мечтавших о демократичном и либеральном обществе. Однако поперек этому пути США стоят незападные общества, которые также демонстрируют свою волю к господству. В особенности Россия, которая является одним из важнейших геополитических препятствий для Вашингтона. Россия постепенно расширяет сферу своего влияния и показывает миру, что, в особенности, в энергетической сфере политики ей нет равных.


Один из классиков геополитики, англичанин Халфорд Дж. Маккиндер (1861-1947), преподававший географию в Оксфорде, утверждал, что вся геополитическая динамика мира выстраивается вокруг основного массива континента Евразии, вокруг хартлэнда (Heartland — сердцевина земли, главный массив). Центральной точкой опоры (Pivot) этого хартлэнда в самом центре Евразии, которая недостижима для морских держав, для мировой политики является Россия. Россия — империя, по словам Маккиндера, «которая во всем мире занимает ту же стратегическую позицию, что и Германия в Европе.»

Вокруг этого Эпицентра глобальных геополитических «землетрясений», который защищен поясом естественных препятствий (сибирские просторы, Гималаи, пустыня Гоби, Тибет), которые в свою очередь образуют вокруг Эпицентра «внутренний полумесяц», располагаются «берега» Евразии — Западная Европа, Малая Азия, Ближний Восток, Южная и Восточная Азия.

За этими «берегами» Евразии, отделенными морскими препятствиями, располагаются две островные системы, дополняющие собой «внутренний полумесяц» Евразии — Япония и Великобритания, представляющие собой мост к «внешнему полумесяцу» вокруг Евразии, в который входят и США.

Иллюстрационная карта Маккиндера

В рамках этого концепта геополитического мира глобальные морские державы, так называемые «талассократии» (греч. «талас» — море, «кратия» — власть), интересы которых защищает Маккиндер, должны постоянно стремиться к тому, чтобы не допустить континентального единства Евразии. Талассократии должны поддерживать конфликт вдоль евразийской оси Восток-Запад между важнейшими континентальными державами, которые в противном случае могли бы заключить между собой союз (Франция/Германия, Германия/Россия, Россия/Китай), а также талассократии в рамках теории Маккиндера должны контролировать и «берега» континентальной Евразии.

Эта англосаксонская матрица, которая применима как в случае с Британской Империей 19 века, так и в случае с талассократией США 20 века, остается по сей день важным элементом для понимания актуальной геополитики в мире. Теория Маккиндера напоминает нам о двух вещах, которые англосаксонские талоссократии никогда не забывают: проект Европы как великой державы не может в принципе состояться без сильной и независимой Германии (Германия с 1945 года находится в значительной зависимости от США); вторая вещь — глобальный противовес мировому господству США невозможен без сильной России.

США хочет «Глобальную Америку». Цель американской внешней политики, не считая элементарной оптимизации экономических и стратегических интересов, является переустройство всего мира по образу американского общества. США приписывают себе мессианскую роль, которая является внутренним двигателем продвижения американского могущества в мире. Когда Черчилль и Рузвельт подписали Атлантическую Хартию в 1941 году, они тем самым создали давно желаемое ими мировое правительство, задачей которого была организация и продвижение либеральной и демократической глобализации мира.

До 1947 года США стремились к сближению с СССР для того, чтобы в партнерстве с ним основать мировое правительство, хотя сущности американского и советского стремления глобализовать мир были со всей очевидностью друг с другом не совместимы. Два года спустя после европейского краха 1945 года американцы поняли, что они не смогут встроить Советский Союз в запланированный ими либеральный мировой порядок и смирились с тем, что им придется географически сузить свой проект: атлантизм временно заменил глобализацию.

Когда в 1989 году СССР закачался, мечта глобализации снова ожила и сподвигнула США усилить свое присутствие в мире. На смертном одре коммунизма возник новый глобальный враг как повод для расширения мирового влияния США: исламский терроризм.

Во время Холодной Войны с СССР США подпитывали исламский терроризм для того, чтобы он предотвращал социалистические революции в странах, тянущихся к советской России. Суннитские исламисты были союзниками США против СССР в Афганистане. Тогда и родились суннитские исламские боевики, и в целом матрица Алькаиды и алжирские исламисты.

Потом произошла шиитская революция в Иране 1979 года, и США отвернулись от шаха Ирана. Рассчет Вашингтона был в том, что шиитская революция — в отличии от марксистской революции — не пойдет на сближение с СССР и одновременно она станет противовесом суннитским фундаменталистам в регионе.

В арабском мире это были «Братья Мусульмане», от Египта до Сирии которых спонсировали США. Вашингтон провоцировал Ирак на войну с Ираном и наоборот, по принципу “let them kill themselves” (пусть они сами поубивают друг друга), который американцы уже опробовали в случае с Россией и Германией. Целью войны Ирака и Ирана Вашингтон видел уничтожение арабского национализма, который противоречил израильским интересам в регионе. Этот союз США с фундаменталисткими «Братьями Мусульманами» пережил крушение СССР и был задействован для разрушения Югославии и создания двух мусульманских государств в Европе: Косово и Боснии-Герцеговины.

Исламский фундаментализм был всегда выгоден США, как в борьбе с коммунизмом во время Холодной Войны, так и в своей новой роли официального врага по окончании биполярной мировой системы. Разумеется существуют настоящие исламисты на самом деле, они не виртуальный мираж, созданный США. Исламисты действительно могут причинять беды и дестабилизировать. Но даже если исламисты убивают людей, они этим никак не меняют и не могут изменить в свою пользу глобальное соотношение сил между мировыми державами.

Война против радикальных исламистов лишь только официальное прикрытие намного более реальной войны: войны США против держав Евразии.

После исчезновения СССР американцам стало ясно, что одна из континентальных держав Евразии, в комбинации ее демографической массы и промышленного потенциала, может помешать осуществлению проекта «Глобальной Америки», и эта держава — Китай. Головокружительный промышленный и финансовый взлет Китая по отношению к США напоминает ситуацию с Германией, которая в своем развитии в предверии первой Мировой войны догнала англосаксонские талассократии, находясь на пороге того, чтобы их превзойти. И это была самая важная причина первой Мировой войны.

Логика американских стратегов выглядит следующим образом: если Китай с помощью своей экономической мощи и геополитической независимости превратится в важнейшую мировую державу, придерживающейся к тому же еще и своей конфуцианской модели, которая прочно ограждает Китай от западной демократии, то это будет означать конец проекту «Глобальной Америки». В этом случае американцы должны отказаться от своего знаменитого принципа «судьбоносного предопределения» («Manifest Destiny») Америки 1845 года, и отказаться также и от идеологии американского мессианства «отцов-основателей».

Уже к моменту развала СССР американцы размышляли над тем, каким образом можно было бы предотвратить усиление Китая. Вероятно они тогда понимали, насколько актуальна логика теории Маккиндера. Англосаксы сначала покончили с евразийским проектом Германии, потом разделались с таким же проектом России, а теперь они должны положить конец евразийскому проекту Китая. Снова море захотело обуздать землю.

Войны против терроризма и за права человека служат лишь поводами, которые должны окутать туманом действительную цель новой евразийской войны: Китай как цель этой войны, а Россия как условие победы в этой войне. Китай как цель этой войны, потому что он единственная держава в мире, которая в ближайшие 20 лет способна отнять у США глобальное первенство. Россия как условие победы США в этой войне, потому что от стратегического развертывания России в ту или другую сторону зависит, какую конфигурацию примет глобальный мир завтрашнего дня: однополярную или мультиполярную. Как Россия решит, так и будет во всем мире.

Против Китая американцы разработали новую глобальную стратегию, которая состоит из нескольких пунктов:

- Расширение трансатлантического блока вплотную к границам России и западного Китая

- Установление контроля над зависимостью Китая от энергоносителей и ресурсов

- Окружение и изоляция Китая с помощью старых и новых союзов США с традиционными, историческими противниками Китая (Индия, Вьетнам, Япония, Корея, Тайвань)

- Ликвидация баланса стратегических ядерных вооружений между ядерными державами с помощью развития глобальной системы противоракетной обороны США

- Инструментализация сепаратизма в политических целях (в Сербии, России, Китае до самых границ Индонезии) и перекраивание границ (в арабском Среднем Востоке)

После 1990 года Вашингтон надеялся перетянуть Россию на свою сторону, чтобы образовать большой трансатлантический блок от Вашингтона до Москвы, в середине которого бы находилась европейская периферия, которая после 1945 года была переориентирована на Атлантику. Эту надежду выразил Буш старший в 1989, когда он призвал к альянсу «от Владивостока до Ванкувера». Альянс этот был бы союзом белых людей под предводительством гегемона США, который, как не парадоксально это не звучит, с 2050 года сам будет насчитывать менее половины белых от своего населения.

Расширение трансантлантического блока проходит в рамках первого уровня большой евразийской игры. Американцы не только сохранили НАТО после исчезновения Варшавского договора, но и дали этому военному блоку новую жизнь: во первых, НАТО превратилась из военного блока, основывающемся на классическом международном праве (военная функция в случае агрессии против одного из членов НАТО) в блок с правом на военное вмешательство. Во-вторых, блок НАТО увеличился за счет принятия в него стран Центральной и Восточной Европы. Балтийское и югославское пространство (Кроация, Босния, Косово) также вошло в сферу влияния НАТО. Чтобы продолжить расширение НАТО для окончательного окружения России американцы устроили так называемые «оранжевые революции» (Грузия 2003, Украина 2004, Киргизия 2005) — мирные смены режимов — которые организовывались и финансировались американскими фондами и НКО, и были направлены на то, чтобы посадить на место старых режимов новые — антироссийские. Как только к власти пришел прозападный президент Украины Ющенко, он тут же потребовал вывести российский флот из Крыма, одновременно выразив желание Украины вступить в НАТО. В точности так же поступил свежеиспеченный президент Грузии в 2003, выступив за членство Грузии в НАТО и вывод российских войск с территории Абхазии и Южной Оссетии.

До самого дня 11 сентября 2001 США, с помощью НАТО, наращивало свое влияние в Европе. Они усилили албанский и боснийский исламизм и одновременно лишили Россию влияния на постюгославском пространстве. Однако в 2000 году произошло одно важное событие, может быть наиболее важное событие с момента окончания Холодной Войны (даже важнее событий 11 сентября 2001): приход к власти Владимира Путин. Это было одно из таких событий, которые происходят время от времени в истории, возвращая к балансу естественное влияние геополитических констант на исторический процесс после исторических всплесков.

У Путина была очень четкая и ясная программа: с помощью экспорта энергоресурсов снова восстановить мощь России. Олигархов нужно было лишить контроля над полезными ископаемыми страны, потому что они практически не заботились о национальных интересах России. Путин выстроил мощные нефтяные (Роснефть) и газовые (Газпром) концерны, которые служат инструментами государственных и стратегических интересов России. Но Путин всё еще не раскрыл свои карты в отношении того, какую позицию займет Россия в американско-китайской борьбе. Этот вопрос он оставил открытым. Некоторые, в том числе и я, придерживались раньше мнения, что сближение США и России будет носит кратковременный и чисто утилитарно-коньюктурный характер (официальная американская доктрина войны против терроризма не позволяла США давить на Россию из-за ее военных действий в Чечне), но при этом и я и другие с самого начала понимали, что Путин будет стремиться проводить политику независимости России, хотя были и другие, считавшие, что Путин является прозападным политиком. Путин должен был сначала урегулировать конфликт в Чечне и поставить энергоносители под контроль государства и это была тяжелейшая задача. Один однозначный и ясный критерий однако указывал, что Путин вернулся к основам проведения политики российской великой державы: изменение политики в пользу Ирана и возобновление продаж ему вооружений, а также помощь Ирану в проведении ядерной программы для гражданских целей.

Почему приход к власти Путина был настолько важным событием? Хотя поначалу тогда это было не так ясно, приход Путина к власти означал невступление России в трансатлантический альянс, что автоматически означало крах однополярному миру США, в том числе крах их Великой Стратегии (Grand Strategy) в отношении Китая, которая предполагала сломать хребет Китаю и тем самым предотвратить наступление многополярного мирового устройства.

Кроме того, многие европейцы не сразу поняли, что Путин олицетворял собой эффективный ответ глобальной экономической конкуренции, ответ, который предполагал экономическую конкуренцию в мире между странами на базе их идентичности и принадлежности к определенным цивилизациям. Возможно американцы это поняли лучше европейцев. Разве не подтвердил это Буш младший своими словами о том, что он увидел в Путине человека, который без остатка посвятил свою жизнь интересам России?

11 сентября 2001 открыло американцам возможности для ускорения их программы по американизации мира, т.е. установления однополярности. Во имя войны со злом, которое они сами же и создали, американцы без всяких проволочек получили: неограниченную поддержку европейцев (т.е. они усилили «атлантизм» и одновременно ослабили «великую державу Европы»); временное сближение с Россией (Россия пошла на это сближение ради подавления исламского сепаратизма в Чечне); выдавливание влияния Китая из мусульманских республик бывшего СССР в Центральной Азии за счет этого временного американо-российского союза; американское присутствие у самой границы Западного Китая и на южных границах России в Афганистане; возвращение и усиление влияния США в юговосточной Азии в целом.

Но эйфория американцев в Центральной Азии длилась всего 4 года. Опасаясь у себя оранжевой революции, руководство Узбекистана прогнало американцев, сблизившись одновременно с Россией, хотя до этого Узбекистан на долю секунды возмечтал подняться до великой державы Центральной Азии в противовес своему старшему брату России. С 2005 года Вашингтон начал терять свои позиции в Центральной Азии, также как он всё больше отступает в Афганистане, вопреки затребованному в помощь дополнительному военному контингенту от Европы, войска которой не в состоянии взять в свои руки судьбу собственной цивилизации в борьбе против талибан-пакистанского альянса, поддерживаемого напрямую Китаем, который США в свою очередь стремятся вытеснить из Центральной Азии.

Китайцы теперь снова могут мечтать о доступе к казахстанской нефти и туркменскому газу в обмен на постройку нефте- и газопроводов в их собственный Восточный Туркестан (провинция Синьцянь). Пекин также надеется, что Россия в будущем сбалансирует свои поставки энергоносителей в Европу поставками в Китай (не только в Китай, но и в Индию, Японию, Южную Корею и т.д.).

Таким образом политическая игра Путина предстает перед нами во всей своей ясности. Россия пошла на сближение с США ради подавления исламисткого терроризма на своей территории, который было так сильно ослабил страну. Но при этом сближении Путин ни в коем случае не намеревался отказываться от законных интересов России: воссоединение с Украиной (украинцы и русские являются родственными народами, а кроме того воссоединение с Украиной даст России выход к Средиземному морю через Черное море из Севастополя в Крыму) и восприпятствование присоединения Грузии к НАТО. И если США и страны Евросоюза поддерживали независимость Косово, почему тогда отказывают России в праве поддерживать независимость Абхазии и Южной Осетии, жители которых не хотят быть в составе Грузии?

Маккиндер был прав. В большой центральноазиатской игре Россия остается важнейшим игроком. Политика Путина в большей степени, чем политика Китая преграждает путь Вашингтону, хотя главная цель Америки — Китай, как единственный потенциальный претендент на мировое первенство среди великих держав. Это была именно политика Путина, которая создала энергетическую ось Москва-Тегеран-Каракас, включающую в себя четверть всех доказанных мировых резервов нефти и до половины газа (который скоро заменит собой нефть). Эта ось представляет собой стратегический противовес принадлежащих США арабскому газу и нефти. США намеревались с помощью контроля над энергоресурсами перекрыть кислород Китаю. Но даже если США контролируют нефть и газ Саудовской Аравии и Ирака (1 и 3 место соответственно мировых доказанных резервов нефти), США не контролируют ни Россию, ни Иран, ни Венесуэлу, ни Казахстан. Напротив — эти страны сплочаются всё теснее и теснее. Совместными усилиями они намереваются покончить с гегемонией доллара в мировой экономике (эта гегемония доллара позволяет США заставлять европейцев оплачивать долги США и помогать обанкротившимся американским банкам).

Ни у кого нет сомнения в том, что США попытаются покончить с этой политикой России, оказывая давление на соседние с Россией страны. Американцы также попытаются построить альтернативные российским нефте- и газотрубопроводы, потому что Россия владеет обширной сетью таких трубопроводов, покрывающая всю Евразию и обеспечивающая энергоресурсами и Европу и Азию. Но что может предпринять Вашингтон против энергетического и стратегического сердца Евразии? Россия — ядерная держава. Те из здравомыслящих европейцев, кто не ослеплен дезинформацией американских СМИ, знают, что они больше зависят от России, чем Россия от них. Вся Азия, экономики которой сейчас растут как на дрожжах, жаждет российской и иранской нефти и газа.

В этих условиях, и в процессе возникновения многополярного мира, европейцы принесли бы себе много пользы, если бы они сейчас начали приходить в сознание и просыпаться. Приведет ли в сознание европейцев нынешний глубокий кризис, в котором они сейчас находятся? Будем надеяться, что это будет позитивным последствием той тяжелой ситуации, в которой окажутся народы Европы в ближайшие десятилетия.»