Роль Запада и России во Второй Мировой Войне

Для иностранцев, которые выросли на стереотипах о холодной войне, всё это может показаться результатом длительного влияния советской диктатуры со всеми её военными проявлениями на психику. И если исходить из этого, то девятое мая – это лишь жажда людей с помпой отпраздновать мощь российского вооружения. Возможно, иностранцу такое зрелище покажется слишком брутальным, но это лишь предвзятое отношение к образу Второй Мировой Войны.

Вспоминая о войне в Великобритании, невольно задумываешься о качествах, за которые нацию считают великой, например отвага и решительность перед, казалось, непреодолимыми трудностями. Битвы за Британию или Дюнкерк, наглядно демонстрируют, как британцам в ситуации неизбежно надвигающегося провала чудом удалось собраться с духом и перевернуть чашу весов в свою пользу. Без сомнения, в США во время войны сочинили немало историй об американской приверженности к свободе и демократии. Множество голливудских фильмов затрагивали эту тему и усердно способствовали продвижению этих историй в массы.

В бесконечном пересчете добродетелей войны почти не уделялось внимания русскому фронту, где было проведено большое количество ожесточенных боёв, ставших в последствие решающими. Нарциссическая склонность многих наций обращать внимание только на подвиги своего народа уже стала в порядке вещей, что не удивительно, тем не менее, в России это явление несёт в себе куда больше связей с реальностью, чем в Британии или США. Стоит лишь взглянуть на цифры, чтобы понять насколько титаническими были усилия Советского Союза, благодаря которым судьба Гитлеровских планов по захвату мира была решена именно в восточной части Европы. Все усилия были направлены на сопротивление фашистским захватчикам, результатом чего стала смерть порядка 20-27 миллионов граждан СССР. В то время как Британия потеряла 450 тысяч человек, а США – 420.

В течение трех лет, с 1941 по 1944 года, когда англо-американские войска с большим трудом продвигались через северную Африку до Италии, Советский Союз был единственной силой, противостоящей Третьему Рейху (больше половины всех войск были сосредоточены в боях с русскими, даже после высадки в Нормандии). Битва под Сталинградом в полной мере показала масштаб сражения и борьбы на территории Союза. В битве под Эль Алеманом в 1942 году, когда Черчилль твердил о «начале конца», британцы понесли потери в пятьдесят тысяч. Для сравнения в битве под Сталинградом пала целая шестая армия Паулюса (330 тысяч погибших и 144 тысячи взятых в плен).

Подобная недосказанность объясняет, почему, спрашивая о победе иностранцев, со стороны русских звучит своего рода упрек. По этой причине появилось множество заблуждений на счет Советского Союза касательно его роли в войне. К примеру, зачастую полагают, что западные страны не преследовали политических целей, стараясь одержать победу над Гитлером как можно быстрее, в то время как Сталин хотел при первой же возможности заменить тоталитарный режим фашистов на свой собственный. Однако этому факту противоречит реальный ход событий: руководство США и Британии сделало выбор в пользу операций в Средиземном море, отложив при этом вторжение во Францию к июню 1944 года.

Причины того, почему США вступили в войну на три года позже СССР, можно объяснить. Высадка с моря и прямой удар по укрепленной Европе, прямо в сердце Германии, могла дать военным, как относительное преимущество, так и вероятность оказаться в патовой ситуации. Эта стратегия должна была позволить Британии еще больше укрепить свои позиции в северной Африке и ближнем востоке, и по ходу дела восстановить контроль в Средиземном море. Военное руководство Британии постоянно твердило, что позиции Германии непременно ослабнут перед операцией. А в это время советские войска были единственной силой, которая была в состоянии заставить немцев отступать.

В Апреле 1942 года Черчилль дал согласие на предложенную американцами высадку во Франции, которая должна была состояться в следующем году, однако на этот счет он всё же сомневался, т.к. считал, что правильнее вести оборону Индии и ближнего востока.

Но вскоре ситуация прояснилась, когда он убедил Рузвельта совершить десантирование союзных войск на севере Африки в 1942 году (операция «Факел»). Таким образом, планы по открытию второго фронта на севере Европы откладывались, и основной причиной тому была нехватка ресурсов. Военные операции в Италии и Сицилии в 1943 году осуществлялись по приказу Черчилля. Тем не менее, они отвлекали войска от помощи СССР. Но спустя пару месяцев, в 1943 году, под давлением руководства США премьер министр Великобритании был вынужден дать согласие на проведение высадки во Франции в мае 1944 года. Однако Черчилль по-прежнему медлил с перебрасыванием войск из Италии, дабы укрепить свои позиции в Средиземном море. Ирония в том, что все эти старания оказались напрасними, т.к. в итоге геополитическое влияние перешло к США, в качестве дани за сотрудничество.

Такой медлительный подход к открытию второго фронта был не по душе остальным членам Большой Тройки, хотя они старались этого и не высказывать на международных собраниях. В телеграммах к своим союзникам Сталин сильно осуждал их за безразличие по отношению к СССР. К тому же, во время личных встреч с руководителями других стран он акцентировал внимание на том, что промедление со стороны запада является ничем иным, как замыслом ускорить поражение Красной Армии, которая к тому времени ослабнет от кровопролитных сражений. И таким образом только союзники будут пожинать плоды победы. Более того, Сталин предполагал, что Британия может в тайне заключить с Германией мирный договор, вернувшись к «установленной политике умиротворения», т.к. это было единственным объяснением, почему она столь спокойно относилась к тяжелым поражениям СССР.

И хотя гипотезы Сталина не применялись на практике, он имел все основания сомневаться в планах союзников касательно «победы любой ценой». На запросы СССР открыть второй фронт были получены лишь неясные ответы. Во время визита Молотова в Лондон в июне 1942 года было решено провести высадку небольшой разведывательной группы в Нормандию перед главной операцией в 1943 году. Однако соглашение имело много неясностей, и было далеко не тем, чего хотело руководство Советского Союза. Но, в конечном счете, договор был заключён официально, обязывая союзные войска «в срочном порядке открыть второй фронт в 1942 году». Хотя под этим они подразумевали свою собственную операцию «Факел».

После заявлений, что Запад и не намеревался открывать второй фронт, раздражение среди руководства СССР еще больше усилилось, отбив какое-либо желание сотрудничать в ближайшем будущем. Позже, в 1942 году, Черчилль прибыл с визитом в Москву, дабы лично уверить Сталина в том, что, несмотря отсутствие возможности совершить высадку во Франции в течение года, она имеет все шансы состояться в 1943.

Не только СССР упрекали Запад в бездействии. Призывы к открытию второго фронта звучали со стороны граждан, как США, так и Британии, руководство которых не могло внятно объяснить свою нерешительность, ведь поражение Советского Союза означало бы фиаско всех дальнейших попыток в борьбе с Германией. К тому же чувство морального долга как-никак обязывало. Героические сражения СССР позволили отсрочить нападение на Британию и дали возможность США подготовиться к предстоящим кампаниям, поэтому народ считал правильным нанести удар при первой же возможности, ударив по северу Франции. В серии статей британской газеты «Трибуна», она раскритиковала политику государства. «Где бы ни собрался народ, его волнует лишь один вопрос: когда мы вышлем подкрепление Советскому Союзу?». В США, где 48% населения было за немедленное открытие фронта, множество изданий общественных союзов, вдобавок к известным писателям отправляли сенаторам письма с просьбой оказать помощь СССР.

Эти призывы ни к чему не привели: Черчилль и Рузвельт были решительно настроены к проведению военной кампании в Средиземном море, а уже затем открывать второй фронт. К сожалению, правда состоит в том, что они не принимали в серьёз мнение населения или советников, не полной мере осознавая последствия поражения СССР. По большей части в этом была виновата Британия. В конце 1941 года, когда армия Вермахта едва не захватила Москву, Стаффорд Крипс, посол Британии в СССР, сокрушался о том, что Лондон не воспринимает опасения по этому поводу в серьёз. С резким заявлением он обратился к своему руководству и высказал о необходимости совместной поддержки красной армии, пока её не уничтожила Германия. В сентябре этого же года он писал: «К сожалению, мы считали, что не несем ответственности за происходящее… Боюсь, теперь может быть поздно, если только не кинуть все имеющиеся силы на спасение фронта». В течение первого года войны последовала очень скудная помощь, кроме того СССР запросило переброс 25-30 дивизий, если союзникам не удастся создать еще один фронт во Франции. К тому времени как ленд-лиз начал приходить в крупных размерах, красная армия одержала ключевую победу под Сталинградом в 1943 году, и немецкой армии пришлось отступать.

Гордость русских за советское вооружение во времена Второй Мировой Войны не так завуалирована, как одержимость Запада своей ролью в ней. Этому свидетельствуют голливудские киноленты, а также в популярные исторические и документальные фильмы. Историк Норман Дэйвис пишет следующее: «…вклад Советского союза был настолько велик, что большинству историков не остается ничего другого как признать роль Британии и США второстепенной. Соотношение сторон далеко не 50 на 50, как многие любят утверждать, говоря о решающем ударе на фашистскую Германию. Рано или поздно людям придется осознать, что роль СССР была ключевой, а Запада – лишь незначительной».

Трудно быть объективным, когда на повестке дня стоит вопрос о доблести и победе народа. Националистические взгляды довольно быстро становятся частью мировоззрения и поэтому от них сложно избавиться. Среди русских бытовало мнение, будто Британия своим бездействием хотела направить Гитлера в сторону восточной Европы для расширения своей империи, создавая, таким образом, условия для конфликта с Советским Союзом. Большинство англичан думали, что правительство Британии потворствовало Гитлеру, боясь повторения ошибок, которые повергли Европу в бойню Первой Мировой Войны, не говоря уже о столкновении коммунизма и нацизма. Во всяком случае, искра, по причине которой разгорелась Вторая Мировая Война, появилась ближе к границе СССР. Но зачем Британия вступилась за Польшу, если её намерением было позволить Гитлеру разгуливать по восточной Европе? Тогда, возможно, факт неуместной бездеятельности Великобритании в 30-х годах столь же абсурден, как и любые следы теории заговора.

Отношение правительства Британии к Гитлеру имело явно шизофренический характер. Будучи заинтересованной в ограничении немецкой экспансии, но в тоже время, испытывая к коммунизму большую идеологическую неприязнь, чем к нацизму, Британия отказалась от возможности заключения пакта с СССР, который мог бы предотвратить дальнейшую агрессию Гитлера и войну. Советский Союз не был приглашен в Мюнхен для обсуждения судьбы Чехословакии. К тому же его предложение, последовавшее по окончанию конференции, обеспечить безопасность странам восточной Европы, было сразу же отвергнуто. В 1939 году, когда намерения Гитлера по отношению Польши стали очевидными, Британия и Франция вступили в переговоры, но было уже поздно. Тем не менее, даже тогда надежда на заключение союза была полностью отброшена нежеланием Запада заключить именно двусторонний договор. Первоначально лорд Галифакс предложил в качестве одного из пунктов добавить помощь Франции или Британии, в случае начала конфликта, но лишь в одностороннем порядке. Во время переговоров, когда Англо-Французская делегация застопорилась на обсуждении военных подробностей договора, Сталин убедился, что Запад не был серьёзен в желании сотрудничать, будучи вместо этого готовым отказаться от своих слов при первой опасности, оставляя советские войска самих разгребать жар. Многие историки согласны с тем, что пакт Молотова-Риббентропа был заключен именно по причине тупиковой ситуации с Британией и Францией, то есть с целью выиграть больше времени.

И если жажда Запада показать свою значимость привела к таким погрешностям, то насколько велико это желание у русских, где гордость за достояние нации в порядке вещей. Грандиозность усилий приложенных для победы, к сожалению, оставила в тени вещи, которыми пришлось жертвовать при обороне. Вторжение в Польшу, а также расстрел польских офицеров, присоединение балтийских стран, арест диссидентов, ссылки национальных меньшинств и установление контроля в восточной Европе – это звучит менее привлекательно, и всё же заслуживает большего внимания.

Проблемы, с которыми русскому народу довелось встретиться после внезапного распада Советского Союза, определенно сыграли ту же роль во время, когда нужно было сплотиться, чтобы противостоять общей угрозе. В своей речи Владимир Путин напомнил об этом, ссылаясь на продолжительность войны со словами: «Главное силой такого святого родства является любовь к России, к родному дому, к своим близким и семье. Эти ценности объединяют нас и сегодня. За них сражался весь наш народ».

Но почему народ должен искать своё величие в событиях войны? Ведь она представляет собой не что иное, как массовое убийство в промышленном масштабе. Человеческая изобретательность направлена на поиски более эффективных методов убийства большего количества людей. Ученые создают такое оружие, экономисты стремятся максимизировать его производство, а средства массовой информации стараются вызвать как можно больше агрессии у населения к врагу. Солдат мотивирует себя тем, что бойня совершается ради правого дела, а действия, которые прежде вызывали у него отвращения, теперь являются чем-то доблестным. Офицер армии США во время Второй Мировой Войны, а в последствие и известный профессор литературы Пол Фассел запомнил то чувство, когда натыкаешься на поляну, усыпанную трупами немецких солдат – «оно напрочь лишает подростковых иллюзий; и ты понимаешь, что уже никогда не увидишь мир в прежнем цвете». С иронией комментируя адские условия, с которыми пришлось встретиться его взводу в ходе продвижения, он отметил: «Как бы то ни было, нашей главной задачей было выжить. Да, мы знали о евреях. Но наши шкуры были нам дороже». Кровопролитие также бывает примером героизма, но оно свидетельствует скорее о силе духа, чем о желании совершить насилие. В подавляющем большинстве, война раскрывает в людях худшие черты характера, однако некоторые способны их преодолеть. Тем не менее, этот факт не должен скрывать, что граждане оказываются участниками массовой бойни, которая очень сказывается на психике. И правда, особенно в Великобритании, любовь к ценностям, которые упоминал Путин: семья и родной дом, заставляет ветеранов избегать разговоров о вещах, которые им довелось пережить, ровно до тех пор, пока их дети или внуки не захотят сберечь эти воспоминания для будущих поколений.

Конечно же, ветераны не скрывали свои причастность к убийствам. Послевоенные годы в каждой из держав-победительниц были отмечены всплеском надежды и ожидания лучшего будущего. В Британии консервативную партию сместила трудовая, которая вскоре приступила к выполнению обширных социальных реформ. В США Генри Уоллес продвигал идею об «эре простого человека» во время избирательной кампании 1948 года на пост президента, акцентируя внимание на установлении хороших отношений с Советским Союзом и решении социальных проблем в своей стране. В СССР люди надеялись на прекращение авторитарного правления, репрессий и произвольных арестов, которые загубили много жизней в 30-х годах. Эти надежды по большому счету не оправдались, когда шаткая преданность политических лидеров народу быстро сменилась жаждой перевооружения. Прежде всего, война наложила многолетний отпечаток на международные отношения. Руководство стран исказило её последствия в личных целях для создания основы дальнейших конфликтов, совершенных под предлогом распространения демократии. Наивное стремление рассматривать войну как вершину истории нашего народа является лишь жалкой попыткой оправдать тщеславие тех, кто в ней сражался.

Бывший артиллерист, представитель «великого поколения», а также историк Говард Зинн отреагировал на прославление Второй Мировой Войны и её участников следующими строками: «Я отказываюсь чтить их как представителей «великого поколения» потому что так мы чтим отвагу и самопожертвование во имя войны. И мы не правильно истолковываем молодому поколению, что военный героизм – это лучшая форма его проявления, в то время как он в руках коварных политиков является всего лишь вспомогательным инструментом, ведомый властью и прибылью. Безусловно, нынешнее увлечение Второй Мировой Войной готовит нас, одних сознательно, других – нет, к большему количеству войн, приключений, все чаще следовать примеру героев из прошлого.

Парад победы в 2008 году, на котором Россия показала всю мощь вооруженных сил, был самым дорогим со времён распада Советского Союза. В этом же году денег не пожалели ни на что: проследили даже за тем, чтобы облака были в достаточной мере рассеяны, дабы не повторился прошлогодний казус. Будучи забытым в девяностых годах, День Победы возродился, по меньшей мере, до масштабов времён СССР.

Творчество российского кинематографа перекликается с возобновленным интересом государства ко Второй Мировой Войне. Интересен тот факт, что некоторые из лучших советских фильмов не стали восхвалять стойкость простого советского гражданина, но уделили большое внимание жестокой реальности самого конфликта. В отличие от западных кинолент, как например «Спасти рядового Райана», где яркие сцены сражений служат для обрисовки лейтмотива о жертвенном характере войны, лучшие советские фильмы были настолько полны идеализма, что после их просмотра очень сомневаешься относительно добродетельных качеств войны. В киноленте «Детство Ивана», который был снят в 1962 году, двенадцатилетнему мальчику приходится выполнять приказы офицера, отправляясь на опасные задания, в картине «Летят журавли» рассказывается о девушке, которая влюбляется в дезертира, в то время как её парень сражается на фронте. В этих фильмах показано, какое давление война оказывает на человека.

Деликатность – это определенно не то слово, которое бы охарактеризовало современные российские фильмы, если сравнивать их с худшими голливудскими творениями, учитывая поверхностный подход к описанию Второй Мировой Войны. В одном из последних фильмов «Матч», основанном на реальных событиях, речь идёт о группе советских военнопленных, которые выигрывают у нацистов в символическом матче по футболу. Как и следует ожидать, картина изобилует патриотическими призывами. Создатели фильма определили его жанр как «исторически-патриотическая драма». Он был показан в кинотеатрах как раз ко Дню Победы.

Нет никаких оснований полагать, что временная удалённость от Второй Мировой Войны заставит будущее поколение уделять ей меньше внимания, чем сейчас, когда наша прямая связь с ней уже и так незначительна. Интерес государства в сохранении памяти о войне как о национальной гордости слишком силён, чтобы исчезнуть. В каждой бывшей союзной стране люди будут по-прежнему восхищаться былой славой, а государство будет продолжать уделять внимание таким добродетелям, как сплоченность в трудные времена и вера в праведность вооруженных сил. Активное участие руководителей страны в поддержании памяти о Второй Мировой Войне является особо тревожным, ведь без появления государства с его бюрократией и тотальным контролем над гражданами, войны не имели бы столь разрушительных последствий. Оно так же причастно к войне, как танки или пулемёты. Действительно, притворное отношение к жертвам конфликтов прошлого и попытки создать соответствующую атмосферу среди населения, скрывают тот факт, что эта массовая резня была совершена путём холодных и расчетливых действий безликой власти. Миллионы людей призывают на фронт, отрывают от родных и заставляют сражаться.

Как-то Джордж Оруэлл написал статью, критикующую своих британских коллег, которые осуждали бомбёжку королевскими ВВС мирного населения Германии. Они ошибаются, как утверждал он, в том, что война обязана проходить гуманно. «Войны забирают самых здоровых и храбрых мужчин. Каждый раз, когда немецкая подлодка тонет, вместе с ней под воду идёт весь её экипаж. Однако люди, критикующие бомбёжки мирного населения, с довольным видом заявляют о победе в битвах за Атлантику».

Это высказывание содержит нечто большее, чем правду. Возмущение по отношению к конкретным злодеяниям скрывает тот факт, что сама война является таковой. В результате страны-победители, стараясь празднично увековечить память Второй Мировой Войны, забывают, что она представляет собой на самом деле.