Россия: взгляд иностранца

Что замечали иностранцы в России в прошлых веках? Что их особенно удивляло? Шокировало? Восхищало? Своими впечатлениями делились в разное время посетившие страну Джакомо Казанова, известный авантюрист и путешественник, писатели Александр Дюма, Льюис Кэрролл и Габриэль Гарсиа Маркес.

Джакомо Казанова, 1765 год


Известный бесконечными любовными похождениями и аферами венецианец прибыл в Россию с целью продать свою идею лотереи Екатерине II. Затея не удалась. Возможно, поэтому его взгляд столь критичен.

Женщины.«Кажется, Россия есть страна, где отношения обоих полов поставлены совершенно на выворот: женщины тут стоят во главе правления, председательствуют в ученых учреждениях, заведывают государственной администрацией и высшею политикой. Здешней стране не достает одной только вещи, — а этим татарским красоткам — одного лишь преимущества, именно: чтобы оне командовали войсками!»

Русский язык. «...Сколько я ни бился, сколько ни ломал себе голову над русской грамматикой, — уста мои отказывались произнести внятно хоть бы одно слово этого бычачьего языка... Никогда я не мог выучиться русскому языку, о котором Ж. Ж. Руссо (невежественный великий человек!) говорит, как об испорченном наречии греческого».

Петербург. «Петербург поразил меня своим странным видом: мне казалось, что я вижу поселение дикарей, перенесенное в европейский город. Улицы длинны и широки, площади пространны, дома просторны: все это ново и неопрятно».

Климат. «Утро без дождя, ветра или снега — редкость необычайная в Петербурге. В Италии мы привыкли полагаться на хорошую погоду, в России же должно всегда рассчитывать на ненастную. Вот почему мне всегда смертельно хочется смеяться, когда я встречаю русских путешественников, говорящих с умилением о ясном небе их родины».

Москва, хлебосольство. «...Москва тянет все назад, к давнопрошедшему: это город преданий и воспоминаний, город царей, отродье Азии, с изумлением видящее себя в Европе. ...Стол здесь всегда изобильный, но услуживают за столом беспорядочно и неловко. Москва — единственный город в мире, где богатые люди держат открытый стол в полном смысле слова. ...Часто случается, что друг дома зовет туда с собой многих собственных знакомых и их принимают точно также, как и всех прочих. Если приехавший гость не застанет обеда, тотчас же для него нарочно опять накрывают на стол. ...Я никогда не решился бы жить своим домом в Москве; это было бы слишком накладно и для моего кармана, и для здоровья».

Александр Дюма, 1858 год


Автор «Трех мушкетеров» давно мечтал посетить Россию. Приехав, он пробыл в ней восемь месяцев и называл поездку «одним из лучших путешествий за всю мою жизнь». Что не лишило его способности подмечать недостатки.

Гостеприимство. «...С той минуты, когда вас узнают или же соответствующим образом представляют, путешествие по России становится самым дешевым из мне известных».

Умение ругаться с ласковой непринужденностью. «Григорович был крайне обходителен и любезен с официантом, который нас обслуживал. Эта обходительность в сочетании с упреками, касающимися плохого качества обеда, представляла забавный контраст. Он называл официанта "голубчик", "брат", к каждому обращению добавлял "любезнейший", "милейший", "дорогой мой", "добрейший", "мой хороший". Мимо нас прошла какая-то неопрятная женщина, он назвал ее "душечкой"».

Благовоспитанный и утонченный аристократ выдаст «сукина сына» и «твою мать» с той же легкостью, как у нас произносят «ваш покорный слуга»

Растраты. «Колокольня Петропавловского собора одета в леса: ее реставрируют. Вот уже год, как поставили леса, и они будут стоять еще год, два, а возможно, и три. В России это называется "подновление траченого", но можно перевести и как "присвоение растраченного". В России невозможно... поужаться в тратах; здесь всякая трата неизбежно переходит в растрату, и, однажды начав, здесь никак не могут остановиться».

Особенности национального заработка. «Несколько лет назад зима была такой лютой, что, следуя поговорке: "Голод гонит волка вон из леса", — волки вышли из лесов и, подойдя вплотную к деревням, нападали не только на скотину, но и на жителей. ...Правительство приняло решительные меры. Устроили облавы, и за каждый предъявленный волчий хвост выплачивалась награда в пять рублей. Было предъявлено сто тысяч волчьих хвостов, за них уплачено пятьсот тысяч рублей, то есть два с половиной миллиона франков. ...Произвели расследование и обнаружили в Москве фабрику по производству волчьих хвостов. Из одной волчьей шкуры стоимостью в десять франков выделывали от пятнадцати до двадцати хвостов, которые приносили триста пятьдесят — четыреста тысяч».

Ругательства. «Ассортимент ругательств столь же разнообразен, как и обороты речи, выражающие нежную любовь; никакой другой язык так не приспособлен к тому, чтобы поставить человека намного ниже собаки. Заметьте к тому же, что это нисколько не зависит от воспитания. Благовоспитанный и утонченный аристократ выдаст "сукина сына" и "твою мать" с той же легкостью, как у нас произносят "ваш покорный слуга"».

Льюис Кэрролл, 1867 год


Это была первая и единственная заграничная поездка автора «Алисы в Стране чудес», диакона, фотографа и математика. Он без устали посещал храмы и монастыри, легко переносил бытовые трудности, отважно пробовал русскую еду и мучился невозможностью постигнуть русский язык.

Русский язык. «...Англичанин, который живет в Петербурге... поговорил по-русски, чтобы дать нам представление о языке, однако обрисовал нам весьма унылые перспективы... В качестве примера необычайно длинных слов, из которых состоит этот язык, он написал и произнес для меня следующее: защищающихся, что, записанное английскими буквами, выглядит как Zashtsheeshtshayoushtsheekhsya: это пугающее слово — форма родительного падежа множественного числа причастия и означает "лиц, защищающих себя"».

Щи. «На одной из станций мы впервые попробовали местный суп, Щи (произносится как shtshee), который оказался вполне съедобным, хотя и содержал некий кислый ингредиент, возможно, необходимый для русского вкуса».

Петербург. «Огромная ширина улиц... маленькие дрожки, которые беспрестанно проносились мимо, похоже, совершенно безучастные к тому, что могут кого-нибудь переехать... огромные освещенные вывески над магазинами и гигантские церкви с их голубыми, в золотых звездах куполами и приводящая в замешательство тарабарщина местных жителей,— все это внесло свой вклад в копилку впечатлений от чудес нашей первой прогулки по Санкт-Петербургу».

Дорога в Нижний Новгород. «Спальные вагоны — неизвестная роскошь на этой линии, поэтому нам пришлось довольствоваться обычным вторым классом. Я спал на полу по дороге и туда, и обратно. Единственное происшествие, которое внесло некоторое разнообразие в монотонность поездки (но вряд ли ее облегчившее)... состояло в том, что нам пришлось выйти из вагона и перейти по временному пешеходному мосту через реку, поскольку железнодорожный мост смыло. Это вылилось в то, что примерно двум или трем сотням пассажиров пришлось тащиться добрую милю под проливным дождем».

Zashtsheeshtshayoushtsheekhsya: это пугающее слово

Гостиница. «Поистине разбойничье место, хотя, без сомнения, лучшее в городе... После ночи, проведенной в постелях, состоящих из досок, покрытых матрасом в дюйм толщиной, подушки, одной простыни и стеганого одеяла, и после завтрака, гвоздем которого стала большая и очень вкусная рыба, почти полностью без костей, которая называется Stirlet (стерлядь. — Прим. ред.), мы посетили собор и Мининскую башню».

Москва. «Мы уделили пять или шесть часов прогулке по этому чудесному городу, городу белых и зеленых крыш, конических башен, которые вырастают друг из друга словно сложенный телескоп; выпуклых золоченых куполов, в которых отражаются, как в зеркале, искаженные картинки города; церквей, похожих снаружи на гроздья разноцветных кактусов (некоторые отростки увенчаны зелеными колючими бутонами, другие — голубыми, третьи — красными и белыми), которые внутри полностью увешаны иконами и лампадами и до самой крыши украшены рядами подсвеченных картин; и, наконец, город мостовой, которая напоминает перепаханное поле».

Собор Василия Блаженного. «Там был большой хор из собора, который спел длинный прекрасный псалом перед тем, как началась служба, и дьякон (из Успенской церкви) исполнил речитативом несколько фрагментов службы самым потрясающим басом, какой мне доводилось слышать, постепенно повышавшимся (наверное, меньше чем на половину ноты зараз, если это возможно) и усиливавшимся в громкости звука по мере того, как его голос повышался, пока последняя нота не разнеслась по всему зданию как многоголосый хор. Я и представить себе не мог, что одним только голосом можно добиться такого эффекта».

Габриэль Гарсиа Маркес, 1957 год



Маркес прибыл в Москву на Фестиваль молодежи и студентов в качестве журналиста. Он с интересом вглядывается в окружающее и удивляется контрастам, то и дело попадающимся на пути.

Информирование. «Советские люди... невероятно плохо информированы о происходящем в мире. Дело в том, что их радио имеет только одну программу, а газеты... настроены лишь на волну "Правды"... Зарубежная пресса не продается, за исключением некоторых газет, издаваемых европейскими коммунистическими партиями... Однажды я увидел киоск, заваленный кипами "Правды", на первой странице выделялась статья на восемь колонок с заголовком крупными буквами. Я подумал, что началась война. Заголовок гласил: "Полный текст доклада о сельском хозяйстве"».

Милицейский сервис. «Однажды я опоздал на последний поезд метро. Наша гостиница находилась в 45 минутах езды... город, казалось, вымер. Наконец я наткнулся на отделение милиции. Показал свою фестивальную карточку, и милиционеры знаками предложили мне сесть на одну из стоявших рядами скамеек, где клевали носом несколько пьяных русских... Через некоторое время нас посадили в радиофицированную патрульную машину, которая в течение двух часов развозила собранных в отделении пьяниц по всем районам Москвы. Звонили в квартиры, и только когда выходил кто-либо, внушающий доверие, ему вручали пьяного. Я забылся в глубоком сне, когда услышал голос... выговаривающий мое имя... Это был милиционер. Он... показал мне, что мы подъехали к гостинице».

Страсть делать подарки. «Я познакомился с немецким делегатом, который похвалил русский велосипед, увиденный на одной из станций. Велосипеды очень редки и дороги в Советском Союзе. Девушка, хозяйка велосипеда, сказала немцу, что дарит его ему. Он отказался. Когда поезд тронулся, девушка с помощью добровольных помощников забросила велосипед в вагон и нечаянно разбила делегату голову. В Москве можно было наблюдать картину, ставшую привычной на фестивале: немец с перевязанной головой, разъезжающий по городу на велосипеде».

Популярная игра. «В одном из московских банков мое внимание привлекли двое служащих: вместо обслуживания клиентов они с энтузиазмом пересчитывали цветные шарики, прикрепленные к раме. Позже я видел увлеченных таким же занятием администраторов в ресторанах, работников общественных заведений, кассиров... Я... собирался узнать название и правила игры... но администратор гостиницы, в которой мы жили, объяснил: эти цветные шарики... и есть счетные устройства, которыми пользуются русские. Это открытие было поразительно, поскольку в одной из официальных брошюр, распространяемых на фестивале, утверждалось, что Советский Союз располагает 17 видами электронных счетных машин».

Чай поэтического свойства. «Советские люди, к сожалению, не пьют кофе и завершают трапезу чашкой чая. Они пьют его в любое время дня. В лучших отелях Москвы подают китайский чай такого поэтического свойства и с таким тонким ароматом, что хочется вылить его себе на голову».