День Победы как крах расовой теории III Рейха. Анализ идеологического значения Победы

Дело в том, что в последнее время очень часто высказывается мысль о том, что Великая Отечественная война является лишь поводом для скорби, и что данный праздник должен стать ничем иным, как периодом поминания погибших, и напоминанием нам о том, что война - это самое страшное зло. Ну, а радоваться тому, что когда-то советские войска прошли победным маршем по улицам европейских столиц вообще не достойно умного человека - за тысячи лет истории войска одного государства проходили по столицам другого бесчетное количество раз...

Все это, конечно, верно - поэтому ответ на данные высказывания, как правило, дается исключительно эмоциональный. Дескать, «это наша Победа» и т.п. Подобный ответ рассматривается «борцами с победобесием», как исключительная слабость противника. Однако на самом деле вышеуказанное утверждение не столь очевидно, как может показаться. Дело в том, что у победы, одержанной СССР в мае 1945 года есть один момент, который выводит ее за рамки бесчисленных локальных побед в бесконечном числе человеческих войн, и придает ей всемирно-историческое значение. Причем - что самое важное - как раз в том гуманистическом ключе, который декларируется как наиболее важный как раз отрицателями ее значения.


Дело в том, что победа СССР в Великой Отечественной войне явилась самым ярким разоблачением мифа элитаризма в Истории. Вернее сказать, не мифа даже, а «супермифа», базового представления человечества до недавнего времени. Ведь страшно подумать – еще со времен глубокой древности понятие «героизма» связывалось с понятием «избранности». Само слово «герой» еще в античности означало не просто смельчака, а человека, близкого к богам (а то и являющегося их прямым потомком). Неудивительно, что с глубокой древности героические поступки традиционно связывали с царями или, в крайнем случае, с аристократами. Для «подлых людишек», а уж тем более рабов героические поступки считались невозможными.

И хотя к XX веку подобные представления, разумеется, уже ушли в прошлое, сама концепция о неравенстве человека в проявлениях высот духа оставалась актуальной. Более того, несмотря на то, что к этому времени некоторые демократические представления уже вошли в жизнь, все более популярной становилась теория о том, что большая часть особенностей человеческого поведения определяется генетически. Евгеника, как наука о «селекции» людей путем тщательного контроля их воспроизводства возникла во второй половине XIX века под влиянием успеха селекционной деятельности в сельском хозяйстве.

Разумеется, идеи о том, что «генетические (в смысле, связанные с наследственностью) факторы» играют значительную роль в формировании не только «фенотипа» человека, но и его психических особенностей, в том числе, и высших, существовали и до этого (более того, как уже сказано выше, именно они господствовали тысячелетиями). Однако теперь прежняя «божественная» их основа заменялась основой научной. На самом деле, для думающего человека конца XIX столетия мысль о том, что «нравственность» имеет физическую основу являлась более чем естественной и могла рассматриваться, как прогрессивная (в плане того, что вместо божественных сил ставила во главу угла исключительно материальные факторы). Поэтому увлечение евгеникой покрыло весь мир – от России до США. Но наибольшего развития она достигла, разумеется, в Германии.

Тут евгеника была популярной еще до прихода нацистов к власти, рассматриваясь, как одна из важнейших отраслей знания. Но именно при нацистах эта наука оказалась поставленной в качестве одной из основ государственной идеологии. Нацисты были полны решимости превратить немцев в хозяев мира – и сделать это собирались именно за счет «выведения» на евгенической основе новых сверхлюдей. «Очищенная» от примесей чужеродной «крови», генетически несущей разложение и слабость, немецкая нация должна была превратиться в самую совершенную из существующих на Земле социальных систем. Перед которой, разумеется, не смогло бы устоять ни одно из имеющихся государств. Ради этой «высокой цели» был начат массовый геноцид и сегрегация населения страны: сначала были уничтожены «психически неполноценные», а затем та же участь должна была коснуться лиц, несущих гены с «искаженной нравственностью».

В качестве последних, как знают теперь все, прежде всего подразумевались евреи. Кстати, вполне на научной основе – как было доказано во второй по значению нацистской книге «Миф 20 века» (первая – это, конечно, «Mein Kampf»), основная проблема евреев состояла в скученном проживании в городских условиях. При этом, в полном соответствии с существовавшими тогда представлениями о поведении популяции, «порче» подвергалось все, начиная со здоровья, и заканчивая нравственностью. Именно поэтому созданное нацистами понятие «недочеловек» (untermensch) означало именно выродившееся создание, которое следовало бы уничтожить, пока оно не передало свои вредоносные гены окружающим. Забавно, кстати, что указанная «сельскохозяйственная» основа данной «генетики» (простите за каламбур, «генетическая» ее часть) диктовала требование «чистоты расы» (так, как для домашнего скота считалось важным чистота породы). При этом «межрасовые гибриды» полагались менее жизнеспособными – в полной противоположности реальным генетическим законам.


Впрочем, то, на чем основывалась «философия элитарности» Третьего Рейха, и не только – не особенно важно. Важно то, что вся идеология данного государства выстраивалась на основании идей элитаризма и избранности. Германская нация, как нация, сохранившая наивысшее число настоящей «арийской крови» по умолчанию определялась, как самая совершенная нация в мире. Во всем – от физических возможностей до «силы духа». А после проведенной нацистами «очистки» ей вообще не должно было быть равных – отравленные «чужеродными генами» «старые нации Европы» не могли сравнить с ней. Не говоря уж о славянах, для которых понятие «чистота крови» вообще было неведомо, и которые являлись практически чистыми азиатами, несмотря на внешне достаточно «арийский» облик.

На самом деле, конечно, подобная конструкция определялась вовсе не чистотой генов для жителей Восточной Европы, а требованиями германского капитала к расширению. Как говориться, «ты виноват лишь в том, что хочется мне кушать». Но при этом все равно подразумевалось, что к серьезному сопротивлению эти народы не способны. И практика, как могло показаться, прекрасно подтверждало данные представления. Чехословакия была захвачена совершенно бескровно – чехи легко склонились перед новыми хозяевами (вот оно, практическое подтверждение рабской сущности «низших рас» с т.з. нацизма). В Польше пришлось повоевать, но не сказать, чтоб сильно. Самое же главное – с поразительной легкостью были побеждены самые серьезные противники – те самые «старые нации Европы», Франция и Англия, которые причинили столь большие неприятности в прошлой войне. Прохаживаясь по Парижу, не только Гитлер, но и обычный солдат Вермахта мог воочию убедиться в верности выбранного курса и лежавшей в его основе модели…

Поэтому неудивительно, что вступая в войну с СССР, руководители Третьего Рейха совершенно естественно считали, что победа у них в кармане. Это уже после войны популярными стали всевозможные идеи об ошибке Гитлера, который не смог предугадать затяжную войну, о том, что он руководствовался разного рода иррациональными факторами и т.д.. Но в 1941 году это показалось бы бредом. План «Барбаросса» был, как и все немецкие военные планы, прекрасно разработан и подробно описывал все действия, должные привести Германию к закономерной победе. На самом деле, он, наверное, представлял собой вершину военного искусства – никогда еще столь значительные силы не должны были применяться столь филигранно. Не одни «Канны», а три – объединение разделения армии противника и ее окружения – такого еще не было в истории. При этом основа данного плана была полностью рациональной. Главная тактика т.н. блицкрига состояла в том, что обеспечивая максимальное боевое напряжение на узком участке, Вермахт прорывал любую оборону (любую – это значит, что для него что бетонные укрепления, что наспех вырытые окопы представляли собой ту же преграду, что масло для ножа) и выходил в тыл противнику. Ну, а что было далее, понятно, как говорил еще Швейк, «подразделение, окруженное со всех сторон, обязано сдаться».

Вот с этим то и случился облом. Оказалось, что русские, вопреки всем «нормальным» представлениям, сдаваться вовсе не собираются. На самом деле, неудачи с «Барбароссой» начались с самого начала войны В последние десятилетия очень много говорят об ошибках советского военного командования, приведших к образованию «котлов», однако последние как раз и являются естественным следствием немецкой тактики, именно на этот «эффект» она и настраивалась изначально. Но вот тот факт, что эти самые окружения советских войск не превращались в тупое «избиение младенцев», а становилось полноценной боевой операцией, очень сильно снижал ценность блицкрига. Не говоря уж о том, что провести полное окружение Красной Армии так и не удалось – несмотря на все поражения, она сумела сохранить в более-менее целостном состоянии свою структуру. В таком случае вместо непрерывного падения боеспособности происходило обратное: люди учились воевать, отрабатывались оптимальные методы организации, отлаживалась структура и т.д.

И это еще не касаясь главного «сюрприза», преподнесенного СССР своим захватчикам. А именно – эвакуации всех значимых промышленных предприятий, в результате которой захват обширных западных областей страны не привел к промышленному ее коллапсу. Напротив, уже к осени 1941 года производство важнейших вооружений начало возрастать, позволив не только восполнить все понесенные потери, но и привести к замене устаревшего вооружения на современное. Подобный «удар» по германской концепции войны оказался вообще непредсказуемым: ни один немецкий стратег просто представить не мог тот колоссальный объем работ, который был сделан для этого.


В общем, «унтерменши» преподнесли гипотетическим хозяевами мира превосходный урок. Совершенно противореча всей «расовой теории», эти самые «расово-нечистые» русские в совокупности с самым различными народами, включая монголов и чукчей (не говоря уж о евреях), обеспечила математически выверенному плану захвата страны закономерный крах. После чего самая европейская из стран оказалась обречена на пускай медленную, но неизбежную потерю всего захваченного в затяжной войне. Не Красная Армия была уничтожена в котлах (как это планировалось изначально), а победоносный Вермахт испытал позор поражения и плена. Нацисты мечтали пройти победным маршем по Москве – вместо этого они прошли по ней угрюмой колонной военнопленных. А советские солдаты расписались на стенах Берлина, водрузив знамя победы на покоренный Рейхстаг.

Однако, помимо всего прочего, поражение Третьего Рейха значило и поражение «расовой теории», как таковой. Наверное, это было самое позорное поражение какой-либо научной теории в истории. «Experimentum crucis», поставленной сторонниками разделения людей на разноценные группы, завершился картиной с русским, евреем и бурятом, топчущим германских орлов и пишущих на стенах европейской столицы. Наверное, сюда еще можно добавить негра из американской группы войск – для полной картины. При этом следует не забывать, что эта победа была достигнута не просто в войне, а в войне современной, связанной с созданием и производством самого разнообразного оружия, в осуществлении невиданных до того стратегических планов и управленческих структур. Поэтому Победа СССР оказалась одновременно и победой идеи равенства людей. Евгенические теории, столь популярные еще лет десять назад по всему свету, совершенно предсказуемо оказались не просто «задвинутыми» назад, но и признаны лишенными научной ценности.

Впрочем, были затронуты и более древние проявления неравенства. К примеру, последующие после Победы десятилетия стали десятилетиями крушения мировой колониальной системы. Ценности, казалось, подтверждаемые веками – вроде преимущества белого человека над всеми остальными – неожиданно потеряли свою стальную устойчивость и вскоре растаяли, как дым. На самом деле, рушились не только Британская или Французская империя, уходил прочь не только миф о «бремени белых» (именно после Второй Мировой наступил период борьбы за права негров в США, закончившийся, как нам известно, негром-президентом) - уходило древнее представление о том, что «одни народы умнее, нежели другие». Разумеется, это было связано не только с Победой – само существование и развитие СССР являлось мощнейшим фактором, меняющим мир. Однако не только мысль о бессмысленности расовой сегрегации оказалась подвергнута сомнению – сомнению оказалась подвергнута само разделение человечества на «высших» и «низших».

СССР, как страна, «уничтожившая» свою элиту (как систему) в 1917 году, и вырастившая за два десятилетия еще более совершенную (по факту победы) плеяду военных, инженеров, ученых и прочих деятелей «умственного труда», полностью опровергал всю существующую традицию «выращивания английских газонов». Стало понятным, что не стоит «ждать триста лет, чтобы сформировать традицию», достаточно лишь открыть доступ к знаниям и обеспечить определенные условия для того, чтобы получить необходимое число специалистов. Как бы то ни было, но именно в послевоенное время все развитые страны развернули достаточно доступную систему массового высшего образования в пику довоенной модели «элитарных» университетов и колледжей.


В общем, можно сказать, что послевоенный мир повернулся в совершенно иную сторону – от периода торжества элитаризма и неравенства, получившего высшее выражение в германском нацизме (ну, и иных фашистских режимах) он перешел к идеям гуманизма и равенства людей – ну, хотя бы в форме пресловутых «прав человека». Можно сказать, что советский солдат принес в Европу те самые ценности, которые сейчас многие полагают «европейскими», и которые действительно зародились в этом месте, но смогли быть восприняты в полной мере лишь благодаря «русскому Ване».

Именно поэтому победа СССР над нацистской Германией и является Победой с большой буквы, Победой во всемирно-историческом смысле, стоящей намного выше всех остальных побед. В 1945 году не одна «локальная» страна победила другую, как это бывало бесчисленное количество раз в истории. Это идея равенства и социальной справедливости сумела победить идею «природного превосходства» высших рас и высших сословий, идею изначального деления на господ и рабов. Май 1945 года подвел черту под тысячелетней основой мира, закрыв один исторический период и открыв другой...