Черноморский форпост: 75 лет назад началась героическая оборона Севастополя

Фото: РИА Новости

Ровно 75 лет назад, 30 октября 1941 года, началась 250-дневная оборона Севастополя. Как шла подготовка к обороне, почему силам вермахта не удалось взять город с первого раза и что вспоминали о первых днях военных действий участники событий — в материале RT.

Битва за Крым

Согласно плану нападения Германии на СССР в 1941 году, группа армий «Юг» вермахта должна была ударить по направлению Львов — Киев — Севастополь — Одесса — Ростов-на-Дону. Захват Крыма открыл бы немецким войскам путь на Кавказ и обеспечил доступ к нефтяным месторождениям СССР. Оккупация полуострова лишила бы советскую армию ключевых черноморских авиационных баз. Надеясь на это, войска вермахта планировали захватить Крым в течение июля — августа 1941 года, но из-за затянувшихся боёв за Смоленск, Киев и организации блокады Ленинграда массированная военная операция нацистской армии в Крыму началась только в сентябре.

Севастополь был главной базой Черноморского флота. Он подвергся обстрелам ещё в первые дни войны. С 23 июня 1941 года береговая охрана города и подразделения ПВО приступили к созданию комплексных оборонительных укреплений. Для обороны города советские военные части спешно строили фортификационные сооружения, формировали бригады морской пехоты. К июлю в Севастополе уже был военный гарнизон из 23 тыс. человек.

В конце августа 11-я армия Эриха фон Манштейна в составе 54-го и 30-го армейских корпусов, 3-й румынской армии и 49-го горного корпуса перешла через Днепр и начала операцию по захвату Крыма. В течение сентября нацистские войска постепенно продвигались вглубь полуострова, захватывая ключевые позиции Красной армии — Перекопский перешеек, Армянск и другие.

28—29 сентября армия Манштейна при поддержке 120 танков и авиации перешла в наступление по всему фронту и направилась к Севастополю. Сухопутные вражеские войска подходили к городу с двух сторон: через военную дорогу на Бахчисарай и по дороге Алушта — Севастополь. В вермахте рассчитывали на молниеносный захват города.

«Резервов больше нет»

Оборону полуострова держала 51-я отдельная армия полковника Фёдора Кузнецова. Стрелковые дивизии прикрывали северное направление, а специально сформированные кавалерийские подразделения охраняли побережье. Из-за массированного наступления нацистских войск по всему полуострову в середине октября из Одессы на помощь Черноморскому флоту была переброшена Приморская армия под командованием генерал-майора Ивана Петрова. Она пыталась сдержать войска Манштейна на востоке полуострова. Однако это сделать не удалось — пришлось отступить.

Враг приближался к Севастополю. Нарком военно-морского флота Николай Кузнецов отмечал:

«Положение Севастополя под угрозой захвата… Противник занял Дуванкой — наша первая линия обороны прорвана, идут бои, исключительно активно действует авиация… Севастополь пока обороняется только частями флота — гарнизона моряков… Севастополь до сих пор не получил никакой помощи армии… Резервов больше нет…Одна надежда, что через день-два подойдут армейские части».

В двадцатых числах октября партийное руководство Крыма создало комитет обороны в Севастополе. 29 октября город перешёл на осадное положение, а на следующий день начались первые столкновения с военными подразделениями 11-й армии Манштейна.

«Предстоит суровая борьба»

30 октября в севастопольской газете «Маяк коммуны» появилось обращение городского комитета обороны к жителям:

«Нам предстоит суровая борьба. Сознание грозной опасности укрепляет боевой дух наших войск и всех трудящихся, нашу волю к борьбе и победе. Враг рассчитывает напугать нас. Не выйдет. Бойцы Красной армии, храбрые и отважные моряки Черноморского флота — ни шагу назад!».

К 1 ноября в городе находились морские стрелковые части Севастопольского гарнизона, некоторые части береговой артиллерии и бригады морской пехоты. Военный совет Черноморского флота понимал, что этих сил не хватит, чтобы оказать сопротивление врагу, поэтому советское руководство приняло решение о формировании народного ополчения. Николай Крылов — начальник штаба Приморской армии — вспоминал:

«Уже первые дни обороны главной базы флота ознаменовались множеством ярчайших примеров матросской отваги и боевой доблести. И не мне говорить о том, чем был для черноморцев Севастополь — их твердыня, их гордость и слава. Я знаю, что на кораблях, когда там отбирали добровольцев в морскую пехоту (а отпустить даже с крейсера можно было максимум несколько десятков человек) и командиры спрашивали, кто хочет идти защищать Севастополь, шагал вперед весь строй…».

Рабочие Морского завода Севастополя выступили со следующим заявлением:

«Грозная опасность, нависшая над нашей страной, над Крымом, не поколеблет нашего боевого духа, уверенности в нашей окончательной победе над взбесившимися фашистскими ордами».

Главная задача наскоро сформированного Севастопольского гарнизона заключалась в сдерживании наступления Манштейна до прихода в город частей Приморской армии. Контр-адмирал Гавриил Жуков и генерал-майор Пётр Моргунов руководили общей обороной города.

«Сдано до 2200 литров крови»

После первых неудачных попыток Манштейна захватить Севастополь командование вермахта осознало, что с ходу взять главную черноморскую военную базу не удастся. Эрих фон Манштейн впоследствии вспоминал:

«При таких условиях, в бою с противником, упорно обороняющим каждую пядь земли, к наступающим войскам предъявлялись чрезвычайно высокие требования, и потери были значительными. Я в те дни постоянно находился в переездах, чтобы на месте ознакомиться с обстановкой и знать, как и чем можно помочь ведущим тяжелые бои войскам. С беспокойством я видел, как падает боеспособность».

В это время городской комитет обороны руководил строительством новых оборонительных укреплений и подготовкой ополчения. Постоянно возникали перебои с поставками продовольствия, в городе не хватало воды. Борис Борисов — первый секретарь севастопольского горкома партии — писал:

«Как быть с водой?», «Как быть с хлебом?», «Как быть с электроэнергией?» — обращались к нам, и мы должны были быстро находить возможности для исправления положения. Город был уже неузнаваем. На улицах много разрушенных домов, порваны электрические и телефонные провода, остановился трамвай. Работники милиции, врачи, медсестры едва успевали ликвидировать завалы и повреждения, оказывать помощь раненым».

Уже после первых сражений на подступах к городу госпитали Севастополя были переполнены. Силами санитаров и береговой охраны проводилась эвакуация раненых и детей на кораблях и грузовых пароходах. В городе создавались станции переливания крови. Начальница медико-санитарной службы города во время обороны В. Е. Лаврентьева позже вспоминала:

«Женщины-домохозяйки под обстрелом с воздуха и суши шли сдавать кровь, не считаясь с тем, что каждую минуту подвергаются смертельной опасности. Дарья Михайловна отдала 400 куб. см крови для спасения погибающего краснофлотца. Врачи и медицинские сестры, будучи всегда «под рукой», самоотверженно давали свою кровь тяжело раненным. За период обороны города было сдано до 2200 литров крови».

«Люди готовились дать отпор врагу»

Несмотря на то что бои велись вне города, в Севастополе всё было готово к активным боевым действиям: жители возводили новые оборонительные укрепления, строили доты и окопы. Тем временем атаки наступающих войск Манштейна усиливались. Народное ополчение Севастополя всеми силами помогало своим защитникам, в том числе и поддерживая в городе производство военной продукции. Секретарь Севастопольского горкома партии Антонина Сарина так описывала события тех дней:

«Люди не хотели ни говорить, ни думать об эвакуации, они готовились дать отпор врагу. На предприятиях, в цехах работали так, как до этого, пожалуй, никогда не работали. У станков час за часом вырастали горки новых, ещё теплых деталей миномётов, мин, гранат. Севастопольцы понимали, что им предстоит выдержать трудное единоборство с коварным, вооружённым до зубов врагом, знали, что победа куется не только на полях сражений, но и в тылу. Поэтому каждое предприятие отныне становилось крепостью, а каждое рабочее место — огневой позицией».

К первым числам ноября вокруг города были возведены три оборонительных рубежа, а уже 4 ноября военное командование сформировало Севастопольский оборонительный район (СОР). Он состоял из четырёх секторов. Каждый простирался на несколько километров и включал в себя стрелковые дивизии и бригады морской пехоты. Замначальника по береговой охране Севастополя Пётр Моргунов отмечал, что СОР обеспечили артиллерией:

«Чем мы были относительно богаты, так это артиллерией. Армия располагала восемью артполками, сохранившими в среднем до 70% штатной материальной части. Всего — около 200 пушек и гаубиц. К этому прибавлялись мощные береговые батареи, орудия дотов, двести с лишним миномётов. Наконец, можно было рассчитывать и на артиллерию кораблей».

«Ужасно хотелось пить»

На протяжении 11 дней — с 30 октября по 9 ноября — жители города героически отбивали одну за одной атаки врага. На защиту Севастополя были брошены все силы. Нескончаемые обстрелы войск вермахта с воздуха, суши и воды угрожали жизни мирных жителей. Капитан первого ранга Александр Евсеев вспоминал:

«Ужасно хотелось пить. Воды же ни у кого во флягах не было. Пока кто-то вызвался сбегать за водой, многие начали вспоминать все напитки, которые неплохо было бы выпить, а именно: лимонад, квас, сельтерскую воду, пиво и, пожалуй, мороженое. Но согласились на том, чтобы выпить, если уже и не холодной ключевой воды, и даже не простой, а из-под трупов. Надо сказать, что мы уже несколько дней пили воду из-под трупов».

Обстановка в городе с каждым днём становилась всё хуже. 5 ноября начались ожесточённые бои на центральном участке оборонительного рубежа, при этом части Приморской армии медленно приближались к Севастополю. Как вспоминал начальник штаба Приморской армии Николай Крылов, последующие несколько дней стали самыми тяжёлыми, так как «враг расширял фронт атак, явно рассчитывая не тут, так там прорвать нашу оборону, пока она ещё не окрепла, пока не соединились Севастопольский гарнизон и Приморская армия».

Александр Евсеев писал о тяжёлых условиях, в которых приходилось сражаться:

«Все мы болели расстройством желудка, и люди были вынуждены через каждые пять минут выбегать из своих укрытий за естественной надобностью. В обычные дни обороны это было ещё терпимо, но во время ожесточённой бомбардировки с воздуха и под артобстрелом это было удовольствие не из приятных. Что было удобно — это то, что не надо было беспокоиться о бумаге, которой у нас к тому же не хватало на скручивание цигарок».

«От грязи вши позаводились»

В Севастополе во время обороны оставалось большое количество детей. Людмила Поперечная застала войну 15-летней девушкой, ученицей 16-ой школы Корабельной стороны Севастополя. В сентябре она вступила в ряды комсомольцев, а уже в ноябре стала осваивать профессию токаря и помогала налаживать производство. Она вспоминала:

«Работали по 2 смены без выхода оттуда. На протяжении этого времени мы не купались — от грязи вши позаводились, наголо подстригли».

Виктору Криводедову было всего 6 лет, когда его родной город бомбили враги. Он пишет:

«У меня в это время начали болеть и разрушаться молочные зубы. Никаких врачей и лекарств, естественно, не было. Только соль да сода, да ещё выдёргивание зубов с помощью нитки, привязанной к двери».

Наконец, 9 ноября 1941 года, к городу подошли основные части Приморской армии: до 50 тыс. человек, 170 орудий и около сотни самолётов. Это позволило остановить войска Манштейна на подступах к Севастополю. Враг на пару дней приостановил наступление, но уже 11 ноября четыре пехотные дивизии и румынская моторизованная бригада в составе 60 тыс. человек возобновили штурм.

250-дневная оборона Севастополя велась вплоть до июля 1942 года, в итоге город был взят. За это время враг предпринял три штурма города и провёл другие крупные военные операции на полуострове.

Эдуард Эпштейн