Надменный Евросоюз хотел унизить Украину. Не вышло

В правовых государствах существует принцип презумпции невиновности. «Лицо, обвиняемое в совершении преступления, считается невиновным, пока его виновность не будет доказана», черным по белому записано в Международном пакте о гражданских и политических правах. Право правом, а политика — политикой. И вот Европейский Союз решил, что отбывающая семилетнее заключение Юлия Тимошенко невиновна, а виновны ее ужасные соотечественники в судейских мантиях, которые незаконно засадили ее за решетку. Европейский союз, что можно назвать прецедентом в цивилизованном мире со времен кодификации римского права, пытался заставить Украину изменить законодательство, чтобы разрешить госпоже Тимошенко выйти из тюрьмы и отправиться «на лечение» за границу...

Представим, например, что Польша требует от Германии принять поправки в уголовный кодекс и выпустить какого-нибудь заключенного, который отбывает наказание за, допустим, оскорбление чести и достоинства нелюбимой в Польше Эрики Штайнбах (Erika Steinbach), поскольку у него болит позвоночник, а мы его с удовольствием полечим. Параноидальная ситуация, не правда ли? Икона оранжевой революции уже бывала раньше в тюремной камере. Первый раз в 2001 году за мошенничество в находившейся под ее управлением в середине 90-х (sic) энергетической компании ЕЭСУ, позднее, в 2004, ее обвиняли во взяточничестве и даже объявили в розыск через Интерпол. Россияне тоже предъявляли ей обвинения в каких-то махинациях с торговлей военной техникой, но потом странным образом полюбили «святую» Юлию с нимбом из кос на голове. По мнению украинских обвинителей, московские симпатии к Тимошенко зародились после того, как она, не обладая соответствующими полномочиями, заключила с россиянами многолетний энергетический контракт, принесший ее стране убытки. Уже находясь в тюрьме, она стала подозреваемой в организации убийства предпринимателя и депутата Евгения Щербаня.

Прежде чем «прекрасная Юлия» обрела мировую славу на волне оранжевой революции, она работала за скромную зарплату на машиностроительном заводе имени Ленина в Днепропетровске. Позднее она открыла небольшой пункт видеопроката. Там или на государственной службе она заработала состояние, которое оценивается сейчас в несколько сотен миллионов долларов?.. Как говорит сама Тимошенко, во вторую фирму — «Украинский Бензин» — она вложила собственный капитал и деньги родителей. Только родители ее развелись, когда ей было три года и за душой у них не было ни копейки. Росла Юлия в скромных условиях, в маленькой квартире бетонного спального района... Но, следуя принципу презумпции невиновности, я ни в чем ее не обвиняю, это уже сделали украинские судьи.

Западные политики, не имея на это никакого права, решили, однако, что Тимошенко... невиновна. Под их давлением она отбывает сейчас наказание в таких условиях, каких не имеет ни один другой заключенный не только на Украине, но и в самых богатых странах Евросоюза. Ее «камера» напоминает прекрасно оборудованную квартиру. Кроме того, как и все зеки, Тимошенко имеет право на получение медицинской помощи, в том числе от заграничных специалистов. Но европейским политикам этого было мало: в борьбе за то, чтобы оторвать Киев от Москвы, требование перевести экс-премьер-министра на «лечение» в берлинскую клинику, стало одним из главных условий ЕС перед подписанием соглашения об ассоциации.

Откровенно говоря, это был простой шантаж: если вы не выпустите ее из страны, мы ничего с вами не подпишем. Очень оригинально: битва за Тимошенко должна была предрешить судьбу целого 45-миллионного украинского народа. А «святая» Юлия молчала, хотя могла в патриотическом порыве сказать, например, всем брюссельским депутатам и экс-президенту Квасьневскому: бросьте это дело, будущее моей страны гораздо важнее...

Касательно этого будущего Украины на задворках ЕС у украинцев тоже могут быть вполне обоснованные опасения. Ассоциация с ЕС накладывала на Украину массу обязательств, но не давала никакого права голоса. Не нужно обладать богатым воображением, чтобы представить, что стало бы с украинскими компаниями, если бы им внезапно пришлось вступить в конкуренцию с западными концернами. Украина потеряла бы рынки сбыта на Востоке, не имея ничего, что можно предложить на Западе, не говоря уже о вполне реальном в данном контексте росте безработицы. В том числе и этот аспект был причиной отказа киевских парламентариев от европейского «приглашения» к сотрудничеству.

Украина стала бы гостем ЕС, которого держат даже не в прихожей, а за порогом сообщества без гарантий, что ее когда-нибудь в него примут. Это выглядит так, как если бы богатый сосед, желая завязать хорошие отношения с бедным соседом, начал с оскорблений и заставил платить, например, за аренду тачки, которой бы тот мог возить его товары. Разгневанному соседу остается только сказать: плевать я хотел на твою тачку...

Проект Восточное Партнерство оказался под большим вопросом. Выбрала ли Украина курс на сближение с Россией? Вовсе не обязательно, она просто выбрала то, что по мнению большинства ее парламентариев, было выгоднее для страны. Если оставить за скобками все обстоятельства, связанные с двусторонними политическими и экономическими отношениями с Москвой, не Киев, а Брюссель испортил все дело. Надменный Евросоюз хотел унизить Украину. Не вышло. Сейчас начался плач по пролитому молоку, а Владимир Путин при помощи ЕС может праздновать свой очередной успех. Но мяч остается в игре, и все еще возможно, но при том одном принципиальном условии: по другим, более здоровым, правилам и без протекционизма. На близящемся саммите в Вильнюсе и позже будет о чем поговорить...

Петр Цивиньский ("wPolityce", Польша)