О Королеве Англии Виктории

Как и все владыки капиталистического мира, королева Виктория ловко утаивала цифру своего состояния. С показной скромностью она поднимала с земли уроненный пенс, а нищему, взывавшему о помощи, дарила букетик полевых цветов. Не дай бог, если у нее попросят на вдов и сирот, – тогда она спешно рисовала пошлый пейзажик: «Продайте его…» Лишь после смерти королевы стало известно, что не только алмазные россыпи в африканской Родезии, но даже самые грязные кварталы лондонского Сохо с борделями для проституток и притонами для бандитов принадлежали именно ей, целомудренной ханже!

Последний отпрыск гнусной Ганноверской династии, которая 123 года наполняла Англию скверной, Виктория чаще других политиков обращалась к словам «на благо человечества», «ради свободы и процветания общества», но под ее скипетром Англия ни на один день не прекращала истребительных колониальных войн… Вот же она, эта богородица! – толстая безобразная женщина с распухшим зобом нездоровой сытости, давшая целой эпохе название от своего име-ни – викторианство. При жизни мужа, принца Альберта Саксен-Кобургского, она напилась только единожды, когда в замке Бальмораль узнали о взятии Севастополя; на радостях муж велел пить всем сколько влезет, и королева была пьянее лакеев. Виктория сама избрала себе мужа, сама твердо объяснилась ему в любви, сама отвела его под венец, а он играл роль искушаемой невесты. Видя его покорность, Виктория сочла, что все мужья таковы. И потому казнь через повешение для женщин она утверждала всегда с большей легкостью, нежели для мужчин. Ее стол постоянно был завален бракоразводными делами: королева с пристрастием юриста выискивала причины, чтобы оправдать мужчин и осудить женщин. Но зато она любила читать романы, написанные женщинами; ей было любопытно знать, что могут сочинить «эти потаскухи», от которых так много страдают их несчастные мужья.

Всю долгую жизнь Виктория черпала силы из своего эгоизма, вредя не только всему миру, но даже своим детям. В королевской мантии из бархата, окаймленной горностаем, с золотым обручем на голове, с бренчащим на шее ожерельем из орденских цепей Подвязки, Бани, Шиповника и св. Патрикия, – такой она являлась обществу, тряся жирными брылями щек, поражая всех безвкусием одежд, брезгливой апатией к делам, непомерной алчностью к огрызкам пирогов и огаркам свечей, и как-то не хотелось верить, что эта обрюзглая дама с повадками дурной тещи владеет половиною мира! А нехороший блеск в ее глазах выдавал придворным, что она с утра пораньше уже хватила рюмочку-другую крепкого матросского бренди.

Вся жизнь ее прошла под флагом любви к мужу! Один только раз Виктория ослабила туго натянутые вожжи добродетели и покорилась другому мужчине. Это был император Наполеон III, в годы скитаний изучивший женскую породу от великосветских салонов до самых грязных прачечных. Опытный обольститель, он нашел отмычку к ее сердцу – тогда-то Англия, вкупе с Францией, и устроила России кровавую баню под Севастополем. Правда, при свидании с импе-ратором Виктория допустила грубую политическую бестактность: она угостила его хересом из погребов Наполеона I, который разграбили при Ватерлоо солдаты герцога Веллингтона. Зато уж император (будьте спокойны!) таких промахов не делал.

Принимая королеву в Шербуре, он не забыл, что на берегу стоит памятник его дяде, грозным жестом указывающий на Англию. При королеве статую поворачивали к Англии задом, королева отплывала домой – и Наполеон I снова обращал пасмурный взор к туманам Ла-Манша… В 1857 году Виктория родила восьмого ребенка, через два года, в возрасте 39 лет, стала бабушкой – в Берлине от Вики и Фрица родился внук Вилли (будущий кайзер Вильгельм II), а вскоре муж, катаясь на коньках, провалился под лед и, простудившись, умер. Виктория замкнулась в мрачном убежище Бальмораля, настолько отрешившись от мира, что парламент решил сбавить ей содержание. Это обожгло королеву, словно крапивой, она примчалась в Лондон с уже готовой тронной речью – вся красная от гнева и виски, насыщенная плумпудингами и кровавыми ростбифами.

Фальшивая насквозь, королева обожала фальшь, и лицемеры были ее любимцами. Сейчас ее доверием овладел «юркий Дизи», как прозвали англичане Бена Дизраэли. Сын богатого капи-талиста, будущий лорд Биконсфилд начал жизнь с того, что выступал в защиту рабочих от угне-тения своего папеньки. Такое разделение труда пошло на пользу обоим: папаша был под охра-ною сына, а сынок обрел славу передового человека.

Дизраэли лез из кожи вон, чтобы возвеличить Викторию в глазах всего мира, он сознательно разжигал в ней ненависть к России – в этом секрет его карьеры… Сегодня «юркий Дизи» сообщил Виктории:

– Величайшая глупость нашего века совершилась – французы, как мы им ни мешали, все-таки докопали эту Суэцкую канаву. Мы поступили умно, не вложив в песок Египта ни единого пенса. Теперь надо закрыть канал с обеих сторон, а ключи от дверей пусть лежат у нас в кар-мане… Построенный на деньги всей Европы, в том числе и русские, – пророчил Дизраэли, – канал должен стать британским, и Англия, только она, станет собирать пошлину с кораблей под разными флагами…

Англия (только она!) видела в Суэце опасную перемычку для кратчайших путей в Индию. А теперь, когда канал готов, маска викторианского лицемерия сброшена. «Таймс» декларировала с цинизмом: «Мы ничего не сделали для прокладки Суэцкого канала, но мы должны иметь всю прибыль от его эксплуатации. Это – компенсация, которую мы получим за все ошибки, возможно, совершенные нами…»
«Юркий Дизи» уже видел себя на берегах Нила!

Из книги В.Пикуля "Битва железных канцлеров"