Эх, «Евромайдан», стеклянные бусы для туземцев…

«Вы не захотели быть союзниками, вы не смогли стать врагами. Ваш удел — рабство». Эту фразу в адрес правителя одной из стран, присоединенных к империи, приписывают Чингисхану. Выражение вспомнилось после разговора с родственником из Киева. Меня поразило, как он, человек далеко не глупый, имеющий предпринимательский опыт (причем не из серии «купи-продай»), оценивает события в Украине, правительство которой отказалось от подписания соглашения об ассоциации с Евросоюзом. Эти заметки — своеобразное резюме нашего спора.

Украина, точнее, ее политическая элита, сделала из идеи евроинтеграции своеобразный фетиш. Долгое «промывание мозгов» украинскому обществу — не без участия западных «благодетелей» и их квакеров — привело к тому, что у значительной части этого общества, особенно у молодежи, сложилось убеждение, что этим соглашением об ассоциации Украина чуть ли уже не вступает в ЕС и Шенген, со всеми вытекающими…

С другой стороны, из России лепят образ врага, душителя украинской незалэжности, который спит и видит ридну неньку-Украину своим вассалом в Таможенном союзе.

Молодежь, которая вышла на Майдан, не понимает, что это соглашение — всего-навсего документ о зоне свободной торговли. Подобные договоренности имеют, к примеру, Чили, Иордания, Алжир, Египет, Тунис, Мексика, Марокко, даже Палестинская Автономия. ЕС получает рынок для своей готовой продукции, а эти страны чаще всего продают в ЕС сырье и полуфабрикаты. Естественно, никто принимать их в Евросоюз не собирается, просто убираются таможенные барьеры. Международная политика по-прежнему строится по принципу базара: подороже продать и подешевле купить. А украинский рынок для европейского производителя — достаточно лакомый кусок, 45 миллионов потребителей.

Сейчас вся эта история всюду преподносится как противопоставление двух путей для Украины — Европейский союз и Таможенный союз. Резкий и достаточно неожиданный разворот украинской власти в сторону России был большой неожиданностью для значительной части украинского общества. Причин такой «загогулины, панимашь» несколько.

Во-первых, в Киеве по привычке думали, что Москва шутит. Они привыкли к тому, что она побесится — и ничего не будет. За постсоветские годы к этому привыкли, Россия очень часто многим угрожала, но в итоге все спускалось на тормозах.

А тут стало понятно, что на самом деле это не шутки. Уже начали останавливаться предприятия, возникли проблемы на границе и так далее. И когда в Киеве это взвесили, думаю, поняли, что подписание соглашения с ЕС реально может обрушить целые сектора экономики Украины. А кто будет закрывать эти проблемы? Некому. Потому, что ни МВФ, ни ЕС не берут на себя таких обязательств, а Москва, у которой есть свои и экономические, и геополитические интересы, уж и подавно на это денег не даст. То есть еще немного — и случился бы коллапс.

Вторая причина разворота — президентские выборы 2015 года. Поставив свою подпись под документом в Вильнюсе, Янукович стал бы не нужен никому из своих зарубежных партнеров. И готовиться к выборам ему пришлось бы не только в условиях галопирующего экономического кризиса. У него бы появилась еще одна проблема — вышедшая из заключения Юлия Тимошенко. В глазах Москвы Янукович окончательно превратился бы в нового Ющенко. А с точки зрения ЕС, нынешний лидер Украины стал бы мавром, который сделал свое дело.

Иными словами, такая комбинация сделала бы абсолютно невозможной победу на выборах или самого Януковича, или его соратника. А Виктор Янукович, как утверждают многие, совсем не склонен к политическому самоубийству. Ему присущи противоположные качества. Хорошо развитый инстинкт выживания и подсказал единственно правильный ход: надо подвесить ситуацию, надо сохранить для себя возможности для маневра.

Многие аналитики полагают, что через некоторое время Украине будут предложены уже другие, более выгодные для нее условия экономического сближения с ЕС, причем они потребуют признания факта исключительно тесных связей экономик России и Украины. Да, Западу это активно не нравится. Но от этого данный факт не перестает быть фактом. И чем скорее Запад с этим смирится, тем лучше будет для всех.

В этом плане украинская оппозиция ведет себя достаточно цинично. Им говорят — вы потеряете предприятия, они отвечают — не нужны нам предприятия, даешь европейские ценности! Тысячи людей лишатся работы и вместе со своими семьями пойдут по миру, а в ответ — это неизбежная плата за движение к демократии. Можно ли вообще назвать это патриотической позицией?

На одном из сайтов в комментариях мне попался «прогноз»: «Украина постоит ВОЗЛЕ евроколхоза, заплатив за постой промышленностью и сельским хозяйством. Через 3-4 года там появится 5-6 пророссийских партий, одна из которых победит на выборах 18 года, после чего большинство украинцев искренне присоединится к России. Вместе с Украиной. Вот. А песни украинские все равно хорошие».

("Delfi.ee", Эстония)
Владимир Лебедев

P.S.

«…Не будет у России, и никогда еще не было, таких ненавистников, завистников, клеветников и даже явных врагов, как все эти славянские племена… …чуть только их Россия освободит, а Европа
согласится признать их освобожденными!

Особенно приятно будет для освобожденных славян высказывать и трубить на весь свет, что они племена образованные, способные к самой высшей европейской культуре, тогда как Россия — страна варварская, мрачный северный колосс, даже не чистой славянской крови, гонитель и ненавистник европейской цивилизации.

Разумеется, в минуту какой-нибудь серьезной беды они все непременно
обратятся к России за помощью. Как ни будут они ненавистничать, сплетничать и клеветать на нас Европе, заигрывая с нею и уверяя ее в любви, но чувствовать-то они всегда будут инстинктивно (конечно, в минуту беды, а не раньше), что Европа естественный враг их единству, была им и всегда останется, а что если они существуют на свете, то, конечно, потому, что стоит огромный магнит — Россия, которая, неодолимо притягивая их всех к себе, тем сдерживает их целость и единство.

России надолго достанется тоска и забота мирить их, вразумлять их и даже, может быть, обнажать за них меч при случае».

Из дневника Ф.М. Достоевского, сентябрь — декабрь 1877 года, гл.3.