Ошибочно считать Россию «уходящим игроком»

В конце года во многих странах принято подводить политические итоги. Великобритания также не стала исключением. Особый, я бы сказала, болезненный интерес здесь по-прежнему вызывает Россия.

Нана Яковенко, "ИноСМИ", Россия.

Во времена правления премьер-министра Тони Блэра после смерти Литвиненко отношения рухнули и достигли точки замерзания. Интерес к Британии в Москве упал, и отголоском этим временам служат сохраняющиеся сегодня ограничения на поездки российских официальных лиц и делегаций в Соединенное Королевство. Москва отвечает взаимностью, но инициатива за Лондоном, который и вводил эти санкции, создавшие серьезные трудности в обеспечении работы российской делегации на саммите «восьмерки» в Лох-Эрне (Северная Ирландия) в этом году.

С приходом к власти коалиционного правительства Дэвида Кэмерона политика в отношении России стала меняться. Она стала более осмысленной и прагматичной, появились и первые успехи. Однако для многих комментариев в СМИ в отношении России очень часто характерен срыв в истерику. Это было и в начале кризиса в Сирии, это было и в связи с последними событиями на Украине.

Реагируя на многие публикации в издании Financial Times, бывший посол Великобритании в России сэр Тони Брентон (Tony Brenton) в своем письме в газету отмечает, что вызывает удивление то что, успехи российской внешней политики называются призрачными, и при этом Financial Times особо не преуспела в том, чтобы обоснованно это доказать. В частности Тони Брентон приводит в качестве примера статьи в газете: «Хороший год для Путина был плохим для России», от 20 декабря; «Путин спойлер, а не стратег» от 19 декабря; «Как Путин просчитался с борьбой за Украину» от 3 декабря.

Далее он пишет, что Россия, как и большинство государств (но в отличие от ЕС), строит отношения с другими странами на основе прагматического следования национальным интересам. В отношении Сирии русские раньше Запада поняли, что режим Асада, какой бы он ни был, представляет гораздо меньшую угрозу их (и нашей) безопасности, нежели альтернативный режим с преобладанием членов «Аль-Каиды». Тогда они смогли, благодаря впечатляющему сочетанию провалов политики США (и Великобритании), увести повестку дня в строну переговоров о химическом разоружении, таким образом, дав Башару Асаду больше возможностей для того, чтобы выиграть войну. В отношении Украины, где имела место чистая борьба с ЕС за влияние, Россия просто использовала деньги, утверждает сэр Брентон, – и, безусловно, влияние – чтобы одержать верх. В такую борьбу не ввязываются без воли к победе – факт, который Россия понимает, а ЕС нет.

Ничто из этого не противоречит вашим (читай: Financial Times) постоянным утверждениям, что Россия чрезмерно зависима от экспорта нефти и газа. Но вызывает сомнение то, что внешнеполитическое влияние России ослабевает. Это страна, чье географическое положение и ресурсы остаются огромными. Это государство, которое на постоянной основе входит во внутренний круг игроков по широкому спектру международных вопросов от Ближнего Востока и Ирана до КНДР, и которое, как бы ни были сложны его отношения с Западом, по многим ключевым вопросам находится в «фактическом союзе» с другой незападной страной – Китаем. Также стоит отметить, что Россия поддерживала роль супердержавы в течение 40 лет даже под грузом неэффективной экономики советского периода.

Итак, правильно ли мы строим с Россией отношения? Подозреваю, что нет, заключает опытный дипломат, которого трудно заподозрить в симпатиях к России. Я весьма удивлен, пишет он, резким контрастом между услужливостью, с которой главы западных государств направились в Пекин на Олимпийские игры 2008, и их постепенный отказ от присутствия на зимних Олимпийских играх в Сочи. Русские остро почувствуют эти двойные стандарты и укрепятся в своем выводе о том, что Запад ослабевает во внешнеполитическом отношении и лицемерен в своих ценностях. Вывод, который следует опровергать делами.

На мой взгляд, письмо бывшего британского посла в Москве говорит само за себя. Оно свидетельствует об опасности для Запада стать жертвой собственной пропаганды, чем грешил Советский Союз.