Кто были те, невинные, жертвы политических репрессий?

С самого начала путинского правления в его общеполитическом и экономическом курсе, как в любой социал-демократической политике, были заложены противоречивые начала: он хотел и социального мира, и социальной справедливости и при этом - патриотизма, державности, государственничества.

Он писал в своей программной статье рубежа тысячелетий:
«Один из главных уроков я вижу в том, что на протяжении всех этих лет мы двигались как бы ощупью, наугад, не имея четких представлений об общенациональных целях и рубежах, которые обеспечат России положение высокоразвитой, процветающей и великой страны мира. Отсутствие такой перспективной, рассчитанной на 15-20 и более лет стратегии развития особенно остро ощущается в экономике.

Правительство твердо намерено строить свою деятельность на основе принципа единства стратегии и тактики. Без этого мы обречены латать дыры, работать в режиме пожарной команды. Серьезная политика, большие дела так не делаются. Страна нуждается в долгосрочной общенациональной стратегии развития. Как я уже сказал, правительство развернуло работу над ее подготовкой».

То есть он уже тогда говорил о необходимости, по сути, стратегического планирования и уже тогда подтверждал приверженность рыночной экономике.

Все должны были дружить со всеми, работники честно помогать бизнесменам богатеть – их работодатели честно заботиться о работниках. Практику 90-х осуждали – отменять итоги передела собственности отказывались.

Власть присягала одновременно и задаче усиления государства и страны, и праву бизнеса думать не об усилении страны, а о своей текущей выгоде.

Власть желала и бороться с бедностью – и не ущемлять благосостояние богатых.

Надеялась отстаивать интересы национального суверенитета страны на мировой арене – и не помешать крупнейшим корпорациям встраиваться в мировые экономическое отношения.

Отстаивать достоинство страны в мире – и «входить в мировую цивилизацию» на условиях этой «цивилизации».


Пока интересы страны не столкнулись напрямую с интересами ее геополитических конкурентов и пока доходы страны росли от благоприятной конъюнктуры, какое-то время этим путем можно было идти. Но в целом он мог существовать только как временный путь: и потому, что рост доходов от экспорта должен был циклично сократиться, и потому, что более богатые и в данный момент более влиятельные страны рано или поздно должны были понять, что «поверженный враг» начинает подниматься и проявлять характер.

Давать благоденствие и богатым, и бедным можно только до тех пор, пока есть дополнительные источники доходов и пока не встает вопрос о том, что чтобы дать одним, нужно отобрать у других.

Беспрепятственно подниматься с колен можно только до тех пор, пока ты не становишься опасен для вчерашнего победителя.

Чтобы бросать вызов мироустройству, нужно инфраструктурно не зависеть от этого мироустройства.

Быть инфраструктурно независимым от мироустройства можно, только создав автономную инфраструктуру.

Путин выстроил свой курс на сочетании несочетаемого, на соединении антагонистических интересов.


Этот курс мог быть только временным, наподобие ленинского НЭПа, но несколько в другой сфере.

То есть, проводя этот курс, нужно было четко понимать, что это – передышка, которая закончится, и использовать ее для политического, экономического и производственного перевооружения, чтобы быть готовым к условиям, когда этот курс себя исчерпает. А для этого – с одной стороны, понимать, что чуть раньше или чуть позже, но этот путь будет исчерпан, а , с другой, понимать, каким должен будет быть тот курс, к которому придется переходить – и максимально подготовиться к такому переходу.

А переход в конечном счете обрекал на выбор:

- интересы национального суверенитета или интересы крупнейших, казалось бы национальных, корпораций;

- интересы технологического прорыва страны или интересы субъектов рыночной экономики;

- интересы небогатого большинства или интересы немногочисленного, но все быстрее богатеющего меньшинства.


Ни национальный суверенитет, ни благосостояние народа невозможны без технологического прорыва страны.
Для технологического прорыва страны необходимы деньги, которые заведомо не дадут близкой прибыли. Для интересов рыночных субъектов бессмысленно тратить деньги без гарантии быстрой прибыли.

Национальный суверенитет и достойная внешняя политика возможны лишь там, где у твоих конкурентов нет возможности оказать серьезное давление на твою экономику. То есть нужна экономика, не зависящая от мировых хозяйственных субъектов.

Выдерживать те или иные формы давления, осуществляемые конкурентами в ответ на твою политику национального суверенитета, можно только опираясь на поддерживающий тебя народ.

Опираться на поддерживающий тебя народ можно только, когда он удовлетворен твоей социально-экономической политикой.

Путин, как Лаокоон, спутан удавами этих противоречий – и он погибнет, если не начнет их рассекать. Путин искренне хочет успеха стране и нарисованной им в своем сознании социал-демократической утопии социального мира внутри страны и гармонии международного права и разума – во вне. И его капкан – его искренность. Он действительно верит, что так можно: «без революций и контрреволюций», без репрессий и бедности, но с рынком да еще и прорывом. И это – его трагедия.