Союзное государство России и Белоруссии: Почему проект продолжает буксовать?

Два дня большой российско-белорусской дипломатии. На уходящей неделе в Минск прилетал Лавров, а в Гродно прошел очередной Форум регионов России и Белоруссии. Поскольку отношения между партнерами по Союзному государству сейчас на подъеме, белорусская сторона демонстрирует неуемный оптимизм. Глава МИД Владимир Макей, до недавнего времени – главный лоббист прозападного курса Минска, пообщавшись с Лавровым, назвал СГ ориентиром для других интеграционных объединений. Руководитель представителя Постоянного комитета Союзного государства в Минске, бывший министр труда и социальной защиты Белоруссии Марианна Щеткина и вовсе напомнила о том, что оно является открытой структурой, куда могут быть приняты и другие государства.

Вот только очереди из желающих пока не наблюдается. Что не так с Союзным государством и что нужно сделать, чтобы оно, наконец, стало привлекательным? Уверен, сейчас потенциал для этого неплохой, но подходы нужно менять кардинально.

На заре своего существования Союзное государство действительно было привлекательно для потенциальных кандидатов. В 1999 году с инициативой присоединения к СГ выступил Слободан Милошевич, бывший тогда президентом Югославии. Случись это, история могла бы пойти совершенно иначе – харизматичный серб вполне мог бы стать катализатором интеграции и не дал бы ей застопориться на два десятилетия, а Россия получила бы мощную опору на Балканах еще в конце прошлого века. Однако, увы, это был закат ельцинской эпохи, и шанс был упущен, а Милошевич вскоре свергнут и окончил дни в гаагской тюрьме. В 2001 году о планах по присоединению к СГ сразу после своего избрания на пост президента Молдовы заявил Владимир Воронин, но дальше слов дело не пошло. Последний всплеск интереса к Союзному государству со стороны признанных государств произошел в охваченном беспорядками Кыргызстане в 2007 году – оппозиция выступила с инициативой референдума о вхождении объединение РФ и РБ. Впрочем, это был уже, скорее, популистский шаг, и необходимое для проведения референдума количество подписей никто и не пытался собирать. После 2008 года были разговоры о том, что членство в СГ сможет послужить легитимации статуса Абхазии и Южной Осетии. Однако Лукашенко до сих пор обещает их признать. Тогда уже было понятно, что проект «Союзное государство» серьезно забуксовал.

И буксовал он вплоть 2020 года, когда подавленный либерально-националистический мятеж и провал многовекторной политики Лукашенко вынудили его возобновить движение в направлении интеграции. И то – нехотя и с пробуксовками. Своеобразным символом печального положения дел в Союзном государстве стал телефонный роуминг, который обещают отменить уже не первое десятилетие, а воз и ныне там. Вот и теперь заместитель госсекретаря СГ Владимир Амарин пообещал полностью отменить его к концу года. В предыдущий раз такое обещание давал посол России в Минске Борис Грызлов в апреле. И тогда дедлайном было названо 1 июня. На этот раз была названа еще одна цифра – из утвержденных в прошлом году 28 «союзных программ» было реализовано 42%. Как-либо перепроверить ее не представляется возможным, но ощущения мощной динамики нет.

О каком ориентире для других интеграционных объединений можно говорить, когда одновременно с Форумом регионов в Гродно и переговорами с Лавровым в Минске, Белоруссия вводит безвиз для граждан Польши, тем самым вынуждая Россию усиливать контроль на границе между двумя партнерами по СГ? На той самой границе, которой вообще не должно было существовать.

Союзный проект заставляет буксовать противоречие между необходимостью создавать эффективные наднациональные институты, которые будут обеспечивать оперативное управление и контроль за функционированием союзных механизмов и нежеланием Лукашенко передавать хотя бы часть своих полномочий на наднациональный уровень. Если бы исполнялись некогда достигнутые и ратифицированные договоренности – мы бы уже давно имели единую валюту, союзные суды, парламент и счетную палату, а вместо этого продолжаем обещать отмену несчастного роуминга.

Сейчас Союзное государство – это не столько реально функционирующее объединение, сколько проект, декларация о намерениях, которая, к тому же, не раз пересматривалась. Разумеется, в таком виде оно не может быть интересно никому из потенциальных претендентов.

Отказ от форсированной интеграции Лукашенко обосновывает необходимостью сохранить суверенитет. Встречаясь с Лавровым, он снова повторил свою формулу «Мы не настолько глупы, чтобы кого-то инкорпорировать», отметив, что Белоруссия и так получает от России все то, что нужно суверенному независимому государству. Получает, не спорю. Но прочный союз может быть только тогда, когда интересы взаимны и, получая, союзник что-то отдает взамен.

Что касается суверенитета, то, согласно белорусской Конституции, единственным его носителем является народ. Он и должен сказать свое слово, которое ему в 1991 году сказать, кстати, не дали. Никакая инкорпорация сейчас на повестке дня не стоит. России нужен надежный союзник и младший партнер на западном направлении, отношения с которым могут стать модельными для других союзников.

Новая политическая реальность может дать толчок развитию Союзного государства. Открытым остается вопрос членства в нем Абхазии и Южной Осетии. Очевидным претендентом на членство в СГ является будущая денацифицированная Украина или государства, которые будут образованы на ее осколках. Дальше – больше. Нарастающая мировая турбулентность и весьма вероятный распад Евросоюза могут поставить вопрос о дальнейшем расширении. В частности, на балканском направлении. Но это – лишь возможности. Будут ли они реализованы – зависит от позиции белорусского руководства. Времени осталось немного. Если возможности будут упущены – ядром интеграции вокруг России станут совсем другие институты.

Артем Агафонов