Шестнадцатое марта: кiнець Імперії

Западноукраинская империя в отношении русскоязычного населения ведёт себя несравненно более грубо, чем Советская в отношении украинцев. Нет ничего удивительного, что такая Украина не протянула семидесяти лет, подобно СССР, а дала трещину уже на двадцать третьем году существования.

Мне запомнился символический кадр из хроники Майдана – на опалённом заборе крупными буквами выведено: КIНЕЦЬ ІМПЕРІЇ. Эти слова, намалёванные победителями-временщиками посреди руин Киева, напоминают одновременно и эпитафию, и диагноз, и приговор. Конечно, когда безвестный художник водил кистью по стене, он подразумевал империю ненавистных москалей – царскую Россию или СССР. Однако промысел Господень выше человеческой воли, и, спустя всего несколько недель, написанная в эйфорическом запале фраза приобрела совсем иной смысл. Покуда паладины Майдана сражались с призраками давно минувших дней, затрещала по швам их собственная империя – колониальная империя украинских западенцев, собранная против воли народа из разномастных лоскутов.

Триумфальный референдум в Крыму вынул краеугольный камень из фундамента современных идеологов «единой украинской нации». При небывало высокой явке, бьющей все рекорды представительности, только 3 % крымчан проявило желание остаться в составе украинского государства. Судя по всему, эти цифры отражают подлинное состояние дел. Сколько я ни рыскал по украинским сайтам, найти ни одного сколько-нибудь убедительного доказательства фальсификаций не удалось,- только детский лепет раздосадованных пропагандистов.

Итак, три процента голосующих за современную Украину – при том, что последняя перепись зафиксировала в Крыму 24 % этнических украинцев! Получается, что огромное большинство украинцев, пришедших на избирательные участки в Крыму, не лояльно своему национальному государству? Не желает считать его своей Родиной? Что за парадокс?! Но никакого парадокса нет, если признать, что та «украинская нация», ради которой до сих пор строилась незалежная держава, отнюдь не тождественна понятию украинский народ. В течение двадцати трёх лет, за редкими перерывами, Украина дрейфовала не в сторону государства национального равноправия, и даже не в сторону этнократии национального большинства, а в сторону этнократии западноукраинского меньшинства. Страна приобрела черты типичной колониальной империи, где русскоговорящее большинство чувствует себя чужим, обиженным и угнетённым – вот почему и русские, и украинцы Крыма с радостью променяли новое, неприветливое Отечество на гораздо более родное, старое.

Идеологи Майдана и их сторонники в России могут, конечно, долго возмущаться: «Да что плохого этим русским (русскоговорящим украинцам) сделали на Украине! Ни одной русской газеты не закрыли, никого по национальному признаку не убили, ни единого гражданина в правах не поразили! Что ж им ещё надо?» В ответ осмелюсь напомнить, что точно такие же вопросы задавали сторонники Союза апологетам украинской независимости в 1991 году. В СССР украинцев не убивали, не поражали в правах и не лишали удовольствия читать газеты на родном языке. Однако значительная часть украинцев (в Галицких областях – большинство) рвалась на волю из Советской империи. Значит, у них имелись мотивы более весомые, чем чтение газет. Странно, что вожди Майдана, не так давно сами находившиеся в положении антиимперских сепаратистов, упорно не понимают, что точно такие же чувства сейчас могут испытывать жители украинского юго-востока, убегающие уже не от Москвы, а от Киева.

Если объективно сравнивать Советскую империю с Западноукраинской, то положение «нетитульных» этнических групп окажется явно не в пользу последней.

Во-первых, в СССР украинцы имели своё национально-административное образование, да ещё очень высокого статуса – с членством в ООН! В Западноукраинской империи русскоговорящее большинство своих национально-административных образований не имело, напрямую подчиняясь Киеву. АРК Крым – исключение, подтверждающее правило, ведь в Крыму проживала едва ли одна десятая часть русскоговорящих граждан Украины.

Во-вторых, на территории УССР в Советской империи украинский язык всегда имел статус государственного. В регионах проживания русскоязычного большинства Западноукраинской империи русский после двадцати лет мытарств, с величайшим трудом получил статус регионального языка, и уже через год эта подачка была снова отнята.

В-третьих, в СССР проводилась политика государственной поддержки украинского языка: за счёт бюджета открывались новые украиноязычные школы, снимались фильмы, печатались книги. В Западноукраинской империи никакой поддержки русский язык не получает, напротив – он административным путём выдавливается из культурной и образовательной сферы, многие школы и детские сады перепрофилированы из русских в украинские.

В-четвёртых, Советская империя с послевоенного времени дотировала Украину, из центра сюда перечислялось больше средств, чем направлялось в центр. В Западноукраинской империи, наоборот, крупнейшие русскоговорящие регионы играют роль доноров, а за счёт собранных на юго-востоке налогов финансируются территории проживания доминирующего этнического меньшинства в Галичине. Типичная колониальная политика, в отличие от СССР!

В-пятых, тоталитарная советская система образования и культуры не оскорбляла национальной гордости и достоинства украинцев. Даже когда речь шла о личностях, проклятых советской пропагандой (Мазепа, Петлюра, Бандера и т.д.), их отрицательное реноме не распространялось на украинский народ, украинцы и русские не противопоставлялись друг другу. Зверства бандеровцев не считались украинскими национальными зверствами. В Западноукраинской империи русские дети нередко вынуждены были учить, что их предки «знищивали» украинцев, что Украина находилась под русской оккупацией и т.д. Такая история, безусловно, унижала национальное достоинство и создавала ощущение своей чуждости на этой земле.

Наконец, в Советской империи этнические украинцы нередко назначались руководителями российских областей, чем подчёркивалось равноправие двух народов. В Западноукраинской империи не было случая, чтобы выходец с юго-востока был назначен губернатором на Галичину. В движении руководящих кадров чувствовалась региональная асимметрия, придающая современной империи дополнительные колониальные черты.

В целом, Западноукраинская империя в отношении русскоязычного населения ведёт себя несравненно более грубо, чем Советская в отношении украинцев. Нет ничего удивительного, что такая Украина не протянула семидесяти лет, подобно СССР, а дала трещину уже на двадцать третьем году существования.

Референдум в Крыму показал, на каком зыбком фундаменте держалось господство прозападного меньшинства. Очень похоже, что не только Крым, но и Донбасс, и Харьков, где большая часть граждан числится этническими украинцами, в случае свободного волеизъявления предпочли бы Россию подобной колониальной империи, управляемой из Киева. И как бы крепко не закручивали гайки творцы «единой нации»; как бы грозно не скалил зубы Яценюк, обещая покарать сепаратистов, даже если они спрячутся на краю света – государство западноукраинской этнократии неизбежно развалится. Прятаться на краю света, скорее всего, придётся лично пану Яценюку.

Успех «Партии регионов» в 2010-2012 годах был единственной заявкой русскоязычного юго-востока на своё равноправие в рамках единой Украины. Надежда на равноправие сгорела в чадящих кострах Майдана. Политический раскол перерос в государственный распад. Поэтому размашистая надпись КIНЕЦЬ ІМПЕРІЇ, появившаяся на киевском пепелище, сродни надписи «МЕНЕ, ТЕКЕЛ, УПАРСИН» в покоях Балтазара. Дни колониальной западноукраинской империи отмерены и сочтены.