Как Стрелков сливал Донбасс

Это разговор отличается от других. В первую очередь, потому что мой собеседник оказался на войне, когда Стрелков еще был у руля. Ему есть, что рассказать, а нам есть, чему поучиться.

- Представьтесь, пожалуйста, откуда вы родом?

- Лесник, из города в Донецкой области.

- У вас ранение?

- Да, перелом позвоночника, взрывная волна.

- Что сподвигло пойти воевать за Новороссию?

- Начало 2014 года, январь. Когда на Майдане пошел явный беспредел, когда начали жечь Беркут, всё громить, когда на западной и центральной Украине начали захватывать воинские части, мы поняли, что нас ничего хорошего не ждет. Устраивали митинги, блокировали склады с оружием там, где это было возможно.
После того, как провели референдум и не дали провести выборы, я попал в группу Минёра, воевал там до выхода. За два дня до вывода Стрелков у себя на странице написал: «Группа погибла геройски», хотя прекрасно знал, что мы живы.

- Связь была налажена?

- Конечно, командир же общался со Стрелковым.
Потом нас перебросили держать дорогу в один из поселков под Славянском. Начали нас бомбить, обкладывать. Снабжения на всю группу, может, штуки 3 гранат было. Хорошо, что обошлось без 200-сотых, только 300-сотые. Потом начали отходить, без вещей, только с оружием. Начали двигаться, и «укропы» тут же начали нас накрывать, как будто знали, кто где находится. Уходили мы по полям, остановила нас Вика Вика, говорит: «Вы предатели, давайте назад, приказ». А мы уже к другому подразделению шли.

И уже совсем недавно от товарища, которых в городе со своей группой остался, узнал, что нас чуть не расстреляли по приказу Стрелкова прямо в Артемовске. А мы ехали на двух Камазах, полных взрывчатки. Представляете, что бы было?
Потом вообще Минёра Стрелков к расстрелу приговорил заочно, хотя он всех-то и спас.
То, что говорят, что Стрелков всех снабжал и все были вооружены – это вообще полный бред. Считай, очередь была: убьют соседа, ты возьмешь автомат. А сколько командиров, нормальных ребят или пропали без вести, или были расстреляны.
Тогда еще был Пономарев, первый народный мэр Славянска, поднял город, такой порядок был. Не было ни наркомании, ни точек, ничего. Появился Стрелков, и это все вернулось.

- С самого начала, как Стрелков пришел, не хватало снабжения?

- Да. Я уж не говорю о том, что кто в чем пришел, тот в том и воевал. Даже русские, которые приезжали, сами шили себе все. Зато у него в окружение, извините, только в одном месте оружие себе не совали.

- Тяжелая техника у вас была какая-нибудь?

- В нашей группе ничего не было.

- Состояние машин?

- Ну, какие. Побитые все были. Два Камаза было и Урал. Урал трагически «погиб», принял на себя все осколки, нас спас. А вообще все на своем приезжали воевать. Так что никто ничего не отжимал, строго было, могли за такое и расстрелять.

- Что с питанием и медикаментами?

- Волонтеры очень помогали, везли все. Медикаменты все, что надо были. Но при Стрелкове не так, при нем все было только на блокпостах, где его близкие друзья воюют. А нам все люди отдавали: сигареты, крупы, вплоть до того, что клубнику в ящик привозили. На питание мы не жаловались, но шло это не от центра, а из близлежащих городов. И из России гуманитарка: лекарства, бинты, продукты.

- Насчет Стрелкова. Он в интервью говорит: вам не понять командования, есть более важные точки стратегически. Что можете сказать, вы охраняли дорогу, насколько она была важна?

- Очень. Это была последняя дорога, связывающая город с «внешним миром», других не было. И мы ее держали. Но у него «договоренности», нам даже огонь открывать нельзя было. Нас бьют, а мы не отвечаем. А Минских соглашений тогда еще не было даже.
Зато Стрелков шел со своим штабом – никто в них не стреляет. Следующие идут – их обстреливают. Почему? А когда он ушел, сколько в подвалах ВСУшникам оружия осталось? Зато на передовую – ничего…

- Какое отношение к Стрелкову было в то время у ребят?

- Да не знаю. Лично мы даже об этом не задумывались, просто воевали. Там – «укроп», тут – мы. Это потом когда вышли уже, когда ребята прочитали, что он нас «похоронил», что мы предатели… А мы были просто куском мяса. Первый раз со Стрелковым столкнулись, когда надо было, чтобы 20 человек приехали в город и прошли обучение. Они разобрались, процентов 60 – те, кто прошли Афганистан, Ирак, Иран. Спецы, которые уже воевали. А им сказали – на тумбочке службу будете нести. Они возмутились, что приехали воевать, а не сортиры мыть. Развернулись и уехали.

- А подготовка была?

- Да какая там подготовка. Приходишь – и сразу в бой. Из пулемета, из РПГ, из «мухи», что схватил, с тем и воюешь. Все надо уметь. А начинают с того, что надо правильно уметь упасть, посчитать, сколько секунд будешь лететь и сколько у тебя есть в запасе. И залпы считать. Люди шли не заработать, а за идею.

- Думали, почему Стрелков мог так поступать со своими бойцами? Какой в этом вообще смысл?

- Мое мнение, просто слил. Большие деньги. Это был слив города, просто так. Мы ведь могли еще держаться, несколько дней хватило бы, чтобы от Мозгового помощь пришла, со стороны Донецка шли казаки. И все сложилось бы иначе, а он тупо слил.

- Слышали, что сейчас господин Стрелков пытается сделать в России политическую карьеру?

- Не дай Бог. Людям, которые за ним сейчас идут, могу только сказать: подумайте! Подумайте хорошенько. Почитайте о том, что люди пишут, которые войну прошли. Мы тоже ему верили и доверились, сколько ребят погибло. Зато он в шоколаде. По крайней мере, никто ни разу не слышал, чтобы где-то светился Бес. Он нигде не хвастается, хотя благодаря нему Горловка до сих пор и держится. И пусть те люди, кто Стрелкова поддерживает, подумают. Этот человек до хорошего не доведет.

- Где продолжали службу?

- У Беса. Город обороняли, на помощь ополчению в других точках ходили.

- Приходилось быть свидетелем отношения к пленным?

- Мы в плен не брали, у нас такого не было. Насколько я знаю, такого, как у них к нам, никогда не было. Они у нас в госпиталях и больницах лежат, лечатся. Когда выписывают, они хоть и пленные, но спят на белых простынях, едят три раза, на прогулки ходят. И не дай Бог, если кто-то его пальцем тронет. Пленного – никогда. Не то, что с нашими парнями. В Мариуполе одного знакомого забили до смерти, второй вернулся из плена – лицо с кулачок, на сухожилиях надрезы, видимо, хотели «кузнечика» сделать.

- Какая атмосфера в коллективе была во время этих событий?

- Как бы это пафосно ни звучало, были как одна семья, друг за друга. Так и остались очень близкими, и неважно, кто ты был, командиром или рядовым. Может, мне везло с командирами, но ко всем бойцам – очень уважительное отношение.

- Что говорили в украинских СМИ о вас?

- Что мы оккупанты, бандиты, террористы, сепаратисты – самое мягкое слово для них. Кем мы только ни были… Предатели, изменники, продались и т. д.

- Из украинских источников часто поступает информация, что на стороне Новороссии воюют российские профессионалы, что тренируют офицеры. Удалось увидеть действующую регулярную российскую армию?

- Добровольцев – да. Действующих военнослужащих не было, ни контрактников, ни срочников. Вот против меня да, поляки воевали, грузины. 250 человек наемников в июле 2014 года было, ни один живой не ушел.

- А к Захарченко какое отношение?
- Одно то, что он не прячется за спинами ребят, только за это уже можно уважать. И за то, что он делает для ДНР. Пусть ошибается, но учится и делает. Будет все хорошо.

- Как вы считаете, возможно ли перемирие между враждующими сторонами?

- Нет, невозможно. Слишком много крови и горя, нельзя простить то, что они сделали. Нельзя простить женам и матерям, которые благословляли своих со словами: «Воюйте, вам землю обещали». Ради двух тысяч и клочка земли он пошел убивать? И когда он стреляет не по окопам, а по тем, кто сзади, по мирным, как мне с ним жить? Нет, Донбасс это не Украина. И уже никогда не будет.

- Вернетесь обратно?

- Конечно.

- Чем планируете заняться, когда все кончится?

- Не знаю. Жить, наверное. Просто жить и все, не думая ни о чем плохом. Хочу увидеть, что брат живой. Хочу встретиться со всем, с кем воевал, убедиться, что они живы. И хочу проехать по всем местам, где был. А потом просто спокойно и размеренно жить.