Бахмут взят в оперативное окружение

Борис Корчевников, генеральный директор телеканала «СПАС»
ПРО ТОВАРИЩА АРТЁМА
Спор о названиях наших городов и улиц был неизбежен, и особенно сейчас, когда Россия ведёт войну за само своё существование, а значит, должна снова ответить на вопрос о смысле этого существования. Зачем мы? И куда мы идём?
В нынешней войне растерявшаяся когда-то страна снова обретает себя. А названия, как ни крути, ярче и ближе всего главные наши смыслы и ценности отражают. Мы называем себя так, какими хотим быть, именами тех, кому хотим подражать.
И не надо говорить, что название — это просто история и всё в ней надо ценить и хранить. Название — это смысл. Это имя. А имя — это почти судьба.
И не в первый раз возникший спор — он не про Бахмут и Артёмовск. Он про всю страну. Мы живём раздвоенным сознанием и путаными смыслами в наших Екатеринбургах (город в честь святой Екатерины) Свердловской области (в честь террориста Свердлова), Санкт-Петербургах (в честь святого Петра) Ленинградской области (в честь псевдонима вождя, призывавшего погубить как можно больше «черносотенного духовенства»), мы едем в московский храм Святых Царственных Страстотерпцев и выходим на станции метро «Войковская» — в честь кровавого палача царской семьи Войкова. Мы идём в Казанский собор к иконе — хранительнице России мимо языческого капища с резиновой куклой в нём — Мавзолея Ленина.
И как мне в этом жить? Куда идти? На что ориентироваться? И этого хочет Бог от нас?
Но вот война пришла, и мы увидели, что выросло целое поколение, которое не знает своей страны, не видит ни её смыслов, ни смысла и счастья своей жизни в ней. Мы ринулись искать причины этой чёрной дыры и в вакууме безыдейности, и в бессмысленной попсе, в культе себя и гедонизма, в сытых комиках, в боязни идеологии — и это всё верно. А размазанные названия наших городов и площадей с именами диаметрально противоположных друг другу людей (одно — про добро и святость, другое — про зло и сатанизм) — лишь яркое отражение этой безыдейности жизни последних десятилетий.
Потому что смешение добра и зла уравнивает то и другое. А значит, в конечном итоге девальвирует и унижает добро. Это железный духовный закон.
Апостол Павел прямо говорит: «...какое общение праведности с беззаконием? Что общего у света с тьмою? Какое согласие между Христом и Велиаром? Или какое соучастие верного с неверным? Какая совместность храма Божия с идолами?» (2 Кор. 6:14-16).
Я понимаю, почему мы называем Бахмут Артёмовском. И сейчас это правильно. Часть Донецкой земли захватили украинские фашистские войска и переименовали город на свой лад. Это юридически ничтожно, поэтому, конечно, сейчас — Артёмовск.
Но если эта война — за смыслы и за обретение снова себя, то и названия всех наших городов должны отражать наши смыслы.
Вот сегодня из военной сводки: «Наши войска взяли посёлок Благодатное». И ведь какое название! Красота какая. Вся Россия в этом слове — «Благодатное». Разве нет?
А отражает наши смыслы товарищ Артём?
Несколько лет назад я был в Святогорской лавре, над ней стоит памятник этому Артёму. Вернее, он Фёдор Сергеев. Артём — это псевдоним. Памятник уродливый, но охраняется ЮНЕСКО — считается шедевром кубизма.
Артём, который устанавливал советскую власть на этой земле, не только закрыл Святогорский монастырь, но и лично казнил монахов. В зимние морозы товарищ Артём с солдатами выводили монахов на лёд и расстреливали. Тела сбрасывали в прорубь. Воды Северского Донца ещё долго были красными от крови. Через несколько лет палач сам погиб мучительной смертью. Ему оторвало голову в железнодорожной катастрофе.
Незадолго до этого, в начале ХХ века, лаврский святой преподобный Исаакий предвидел, что на этой вершине вместо храма встанет гонитель и палач. Он долго смотрел на гору и сказал: «Я не вижу там церкви. Я там здорового человечину вижу».
В очередной раз Господь нам всем даёт шанс ответить себе на вопрос: мы страна палачей или прозорливцев?
Вариант «и тех и других» не принимается.