Новое пространство войны

Главная проблема «заморозившая» сегодня фронт и для ВСУ и для нас это появившееся новое пространство войны, сформированное новым типом оружия – БПЛА.

Сами БПЛА появились много раньше и прошли многолетний путь от тяжёлых реактивных разведывательных систем, сделанных на элементной базе старых реактивных истребителей до специализированных БПЛА нескольких классов – стратегических разведывательных, оперативно-тактических, разведывательно-ударных и тактических разведывательно ударных.

Общего у них – специализированное промышленное изготовление с соответствующими ценами, в рамках оборонных заказов.

С этими «дорогими» БПЛА и начали войну Россия и Украина.

Но уже через пару месяцев на фронте появился новый класс БПЛА – лёгкие разведывательные дроны – коммерческие БПЛА, массового китайского (и не только) производства, которые резко расширили разведывательные возможности подразделений, а так же произвели настоящую революцию в корректировке огня и, как следствие, в точности.

Сегодня этот класс БПЛА, который в войсках метко окрестили «летающие бинокли», стал едва ли не основным средством ведения разведки в тактической полосе.

Почти сразу к этим дронам «прикрутили» системы сброса, сделав из них лёгкие штурмовики, вооружённые сначала обычными гранатами (ручными и от ВОГов), а за тем и целой линейкой кустарно изготовленных, но вполне эффективных бомб.

Такие БПЛА-охотники стали подлинным бичом для фронта. Практически бесшумные, способные залетать на километры вглубь полосы обороны противника, они ежедневно собирали и собирают кровавую дань с обоих сторон фронта.

А за ним на сцену вышел принципиально новый класс дронов FPV – дроны «камикадзе» - барражирующие высокоточные тактические управляемые боеприпасы, которые, будучи предельно дешёвыми в производстве (на базе всё тех же массовых коммерческих БПЛА) и лёгкими в управлении, за полгода стали настолько массовым явлением, что превратились в огромную проблему для противника.

К сегодняшнему дню FPV-дроны полностью изменили жизнь фронтовой полосы.

Теперь в двадцатикилометровой полосе (наша сторона фронта) и в десятикилометровой полосе (со стороны ВСУ) любые перемещения людей и техники можно выполнять лишь в условиях строжайшего контроля за воздушной обстановкой, причём и днём и ночью. Ротации, завоз продовольствия, боеприпасов, перемещения техник – всё теперь можно выполнять только тогда, когда в воздухе нет дронов противника. Иначе это огромные потери и в людях и в технике.

Хороший оператор FPV дрона способен за день уничтожить до 30 целей. И это не предел! Что называется, были бы цели!

Конечно, за операторами идёт охота. Теперь они первоочередная цель, наряду с артиллерией, танками и РСЗО.

Но и операторы тоже учатся защищаться. Выносные ретрансляторы, запуск с закрытых позиций, смены частот. Всё это только разгоняет скорости, с которыми развивается этот вид оружия, и пока до полного «оформления» границ его применения ещё очень далеко.

Ситуация сегодня такова, что наступление роты может быть остановлено, с огромными потерями для неё, всего пятью-шестью операторами БПЛА. Технику и людей просто уничтожат FPV-дроны на этапе выдвижения, не говоря уже об артиллерии, которую наведут висящие в воздухе «летающие бинокли».

Именно с этим мы сталкиваемся сегодня, когда проводим наступательные действия на различных направлениях.

Наши наступающие штурмовые группы просто останавливают FPV-дронами, а за тем засыпают «кассетными» боеприпасами, с которыми у ВСУ нет никаких проблем.

И так раз за разом!

Чтобы эффективно наступать, нужно, в первую очередь, решить проблему дронов!

Но как?

Что может стать помехой в использовании БПЛА?

Из природных факторов – погода.

Туман, осадки, низкая облачность, сильный ветер – всё это мешает действиям дронов, но погодой мы управлять не научились, хотя предсказывать её можем и использовать должны. В армейском арсенале есть постановщики дымовых завес разных типов, но это скорее пассивная защита, причём индивидуальная – отдельной единицы техники, а для наступления нужны более понятные и, главное, эффективные инструменты.

Конечно, главный среди всех – средства РЭБ – радиоэлектронной борьбы.

Их множество.

Это перехват или подавление помехами сигнала управления, после чего БПЛА превращается в неуправляемый кусок пластика и падает. Это и генерация ЭМИ – электро-магнитного импульса, который, наведённым электричеством, просто сжигает микросхемы управления БПЛА, а так же комбинации этих способов.

То есть методов борьбы с БПЛА много. И достаточно эффективных. Тогда почему всё это не работает?

Главная проблема – в раскоординации!

Систем РЭБ огромное количество.

«Малых» тактических – от «ружей» и «рюкзаков», до мощных оперативно-тактических, и стратегических на базе автомобилей и т.д.

Но единой координации и общего алгоритма их использования нет.

Пехота на передовой слышит звук коптера и, зная, что это точно не из их роты, тут же включает свой РЭБ, пытаясь сбить или посадить БПЛА, который очень часто оказывается своим. Включённый РЭБ часто просто наглухо давит и собственную радиосвязь. И, если в обороне эти проблемы нивелируются тем, что люди сидят в защищённых укрытиях, то в наступлении это приводит к потери боевого управления и срыву атаки.

Чтобы эффективно наступать, необходимо комплексно решить проблему завоевания господства в воздухе на тактическом уровне, там где «царят» сегодня БПЛА.

Только очистив небо от вражеских коптеров – ударных, FPV, разведывательных, мы сможем пойти вперёд.

А для этого РЭБ на поле боя должен стать единой штатной «системой», как минимум, полкового уровня (с обязательным выносом элементов его на батальоны) такой же как зенитно-ракетный дивизион или батальон связи. Вполне логично их даже объединить.

Необходим дивизион РЭБ – ЗРК, в который бы входили, как минимум:

Из средств обнаружения:

- 3-х координатная РЛС с дальностью действия до 7000 метров.
- Оптико-электронный обнаружитель с дальностью действия до 6000 м.
- Детектор радиосигналов с дальностью обнаружения до 3000 м.
- LiDAR (Лазерный локатор) с дальностью до 2000 м.
- Акустические детекторы работающие в пределах 200-500 м.

Из средств подавления:

- дроны-камикадзе,
- лазерная система подавления оптики,
- микроволновая пушка и направленная система подавления каналов управления,
- генератор ЭМИ.

Такие же подразделения - отдельные взвода РЭБ – БПЛА, должны быть и в батальонах. Там необходимо иметь акустические и радио дрон-детекторы, антидроновые ружья и рюкзаки.

Но главное – всё это должно быть завязано в единую сеть управления РЭБ полка, увязанную с работой систем связи и боевого управления. Без создания такой единой системы мы обречены на повторение нынешних малоуспешных действий, когда все действуют кто в лес кто по дрова, а противник пользуется этим и наносит нам огромный урон.

Любое наступление должно теперь начинаться с завоевания превосходства в воздушном пространстве над полем боя. Расчистив небо от дронов разведчиков, ударных дронов и FPV дронов, мы ослепим противника и обеспечим превосходство нашим атакующим подразделениям.

Это и должно стать тем нашим ноу-хау, которым мы сможем переломить ход боевых действий…

Владислав Шурыгин - советский офицер, писатель, военный корреспондент.