Русский Танк, который видел сон о Беслане

Беслан. 2004 год. На фотографиях – раненый окровавленный русский офицер. Этот кадр стал одним из самых распространенных в Интернете: тысячи комментариев, бесчисленное количество перепостов. Журналисты назвали его «Русский танк» - весь израненный, он несколько раз возвращался за детьми в захваченную бандитами школу…

Его зовут Максим. Описывать подробности его жизни, называть фамилию нельзя. Потому что он до сих пор служит в особом подразделении. В том же, с которым 12 лет тому назад освобождал бесланских детей. В том же, где служил и его брат Дмитрий – теперь Герой Российской Федерации. Посмертно.


- Я расскажу вам о себе немного, отвечу на ваши вопросы, как смогу (не судите строго), - начинает Максим. – Но, честно говоря, считаю, что есть более достойные примеры для подражания. Мне немного неловко, как-то нескромно, что ли.
О том, что меня называют «Русский танк», узнал сравнительно недавно и случайно. Кто-то из друзей показал в Интернете...

С Бесланом вообще мистика. Бесланскую школу видел во сне несколько раз еще в училище. Во сне был бой, и я был ранен. Этот сон я очень хорошо запомнил, потому что снился несколько раз подряд, но я не знал, что это за место. Когда первый раз подползли к школе 1 сентября, онемел от увиденного. Я узнал это место из сна. Потом очень долго Дима снился, мы с ним при жизни так много не говорили как во сне. Все у него там хорошо.

Я пришел в нашу группу через год после Димы. В командировки с 1997 года мы летали вместе. Конечно, повоевать пришлось и до Беслана: и в Чечне, и Дагестане, и в Ингушетии, в разных местах. Да и после него работы хватает. Сами знаете… Был потом еще 2 раза ранен, контужен.

А тогда, в 2004-м, на подходе к школе мы попали под плотный огонь. Сразу было ранено 4 человека, среди них был и Дима. Я до конца надеялся, что он жив. О том, что он погиб, узнал только после того, как все закончилось.


Что ранен в бедро я понял только когда помогал оказывать пострадавшим первую помощь. Я не стал обращать на него внимание, на адреналине боли не чувствуешь. Пошли в школу. Пробились на второй этаж. Там меня и «достал» гранатометчик второй раз (извините за военный сленг). Взрыв был близко, над головой, поэтому посекло прилично: голова, плечо, несколько в спину. Пришлось выходить. Перевязался и вернулся. То ли на адреналине, то ли обезболивающее помогло, но больно особо не было. Поэтому посчитал себя боеспособным.

Лечился недолго. В начале октября уже поехали в Ингушетию, а 10 октября вернулся в ту же палату, но уже с простреленными ногами. Зато достали одного из организаторов теракта в Беслане.
Многие говорят, что я отнял камеру у боевиков. Ну «отнял» громко сказано. Я забрал ее уже у мертвого террориста. Я посчитал, что на ней может быть важная информация. Когда меня повели на перевязку, я отдал ее медикам с просьбой срочно передать ее нашим руководителям. Думаю, им тоже было не до того. Что с ней стало потом, не знаю.

Я очень долго и много думал, почему так получилось. Думаю до сих пор. И можно ли контролировать ситуацию, когда детей захватывают вооруженные люди и развешивают над ними бомбы? Даже мы надеялись, что в этих зверях все-таки есть что-то человеческое, и они не взорвут школу. Но они все-таки сделали это.

Будь ты хоть суперспециалистом, но детям, когда они испуганы и хотят спастись, не объяснишь, что не надо бежать на направление огня бандитского пулемета. Поэтому приходилось их из-под этого огня вытаскивать. А как их вытащить и самому не залезть под огонь? Отсюда и такие потери среди сотрудников. О том, что там произошло, еще будет много вопросов, тем больше, чем сильнее боль потери. Но вряд ли кто даст на них исчерпывающий ответ.


Вот уже почти 10 лет я учусь жить без старшего брата. Он всегда был для меня примером. Он старше меня на семь лет, поэтому поиграть с ним в детстве удавалось редко. Скорее, он был моим наставником во всем. Я слепо принимал все, что он делал и говорил. За ним пошел в пограничное училище в 92-м, а затем и в «Вымпел». Гонял меня, как и все старшие братья младших, но всегда был за меня горой, как и я за него. Когда его не стало, я в одночасье лишился всего.

Отец после Беслана тяжело заболел и 11 октября 2009 года умер. Мама жива и здорова. Она сильная. Воспитывает двух внуков и внучку, у нее это очень хорошо получается. Скоро будет воспитывать еще одну внучку – у меня скоро родится дочь. В общем, мы с братом обеспечили ее заботами до глубокой старости…