Путин возложил цветы к памятнику Минину и Пожарскому

"В помощь осажденному польскому гарнизону в Москву было направлено войско под командованием молодого королевича Владислава. Однако, оно было разбито на подходе, под Волоколамском. Только тогда, когда стало понятно, что помощи ждать неоткуда, польский гарнизон стал сдаваться массово. Да и голод делал свое дело. Последним сдался польский гарнизон в Кремле под командованием гетмана (полковника) Струся 8 ноября 1612 года. Ополченцы, войдя в Кремль были поражены устроенным там погромом польским гарнизоном.

Королевич Владислав и его судьба описываются различно.
Одни утверждают, что он попал в плен к ополчению и с ним расправились, другие - что бежал в Литву и продолжил спор за русский трон уже с новоизбранным царем Михаилом Романовым.
Скорее всего, мы тут имеем дело с очередным двойником-самозванцем, но уже с польской стороны.
Из условий Призывной грамоты Боярской Думы королевичу Владиславу:
"...принятие Владиславом православия и венчание его на царство патриархом и православным духовенством; защита православных монастырей и храмов;
отказ от продолжения интервенции и поддержки Лжедмитрия и всех его сторонников;
согласие на то, чтобы все боярские и чиновничьи должности в царстве занимали только русские,
снятие осады со Смоленска, который терпел ее вот уже два года, и вывод войск в Польшу,
отказ от насаждения католичества в Руси.

Современники описывают королевича Владислава как "Юношу достойного, любезного и кроткого."
Далее идет интрига: "Сигизмунд III отказал боярскому посольству дать Владислава и заявил, что сам хочет сесть на московский трон. Однако, Владислав не покорился отцовскому решению и заявил, что будет править на московском троне "самочинно, в согласии с народом и Богом". Также выразил согласие со всеми условиями русского посольства, кроме одного: "в браке моем волен только я и Бог" и отбыл с посольством в Москву. Патриарх Ермоген, прослышав про это, раскинул на Новодевичьем поле шатры и в них стал приводить москвитян к присяге королевичу, целуя на том крест.

У ворот Кремля он был встречен боярами с хлебом и солью. Однако, процарствовал он недолго. Будучи сам весьма достойным человеком, он никак не мог сдержать алчности пришедшей с ним челяди. Поляки же вели себя с русским населением более чем беспардонно, пытаясь насадить везде польские порядки. Кроме того, королевич плохо знал русский язык и постоянно держал при себе толмача. Ни одно условие (в том числе снятие осады со Смоленска, Смоленск в итоге пал) поляками выполнено не было. Сам королевич Владислав переходить в Православие не торопился, следовательно, откладывалась процедура "венчания на царство". В конце концов, русский народ стал смотреть на королевича, как на очередного самозванца, занявшего Кремль и укрепило его во мнении о необходимости избрания царя "из русских".

Однако, москвитяне уже принесли присягу королевичу, поэтому сами выступить против него не смогли, ибо целовали на присяге крест. Послали гонцов в окрестные города: Ярославль, Тверь, Владимир, Нижний Новгород, Кострому, Рязань, Тулу. Откликнулся Нижний Новгород и Владимир, как старая русская столица, а также Вологда. Козьма Минин, нижегородец, посадский человек, из купцов начал собирать средства для вооружения ополчения (ежели мы хотим помочь Московскому государству, - говорил Минин, - то не будем жалеть своего имущества, животов наших: не то что животы, но дворы свои продадим, жен и детей заложим), а военной частью и непосредственным набором ополчения заведовал суздальский князь Дмитрий Пожарский, получив звание "верховного воеводы". Сам Минин получил звание "выборный от всей земли Русской человек."

"Не слухом слышим, а глазами видим бедствие неизглаголанное. Заклинаем вас именем Судии живых и мертвых: восстаньте и к нам спешите! Здесь корень Царства, здесь знамя Отечества! Известны виновники ужаса, предатели студные: к счастию, их мало; не многие идут во след Салтыкову и Андронову - а за нас Бог, и все добрые с нами, хотя и не явно до времени: Святейший Патриарх Ермоген, прямый учитель, прямый наставник, и все Христиане истинные! Дадите ли нас в плен и в Латинство?" - так писали москвитяне россиянам в другие города."