Джефф Монсон в Луганске

Наверное, к цинизму и перекручиванию фактов украинскими СМИ пора бы давно привыкнуть. Но очередная ложь заставила буквально задохнуться, настолько наглой она была. Не так давно киевские власти выставили знаменитый фотоснимок «Горловской мадонны» как экспонат раздела «Жертвы российской агрессии» бывшего музея Великой Отечественной Войны в Киеве.

Точка отсчёта - 27.07

Речь идет о фото молодой мамы Кристины, убитой 27 июля 2014 года вместе со своей 10-месячной дочерью Кирой снарядами украинской армии в центре Горловки. Две русоволосые головки прижались друг к другу, зеленая трава и кровь на ней кажутся нереально яркими. Снимок получил, можно сказать, народное название - «Горловская мадонна». В тот день в Горловке погибли не менее 20 человек.

Мне удалось пообщаться с девушкой, последней, кто видел Кристину живой. В момент обстрела они оказались рядом. Зовут ее Юлия Куренкова, тогда ей было всего 15 лет. Тот день изменил ее жизнь, позже на своей страничке ВКонтакте она написала статус - всего две цифры: «27.07», и никогда его не меняла. На меня смотрит большими голубыми глазами блондинка, в голову не придет, что вот эта самая девушка пережила страшные ранения и более 30 наркозов, разве что взгляд серьезный, да какие-то не юношеские собранность и серьезность ощущаются сразу.

«Мой друг не успел совсем чуть-чуть»

— 27 июля мы с другом решили погулять. Сидели общались на лавочке в центре города, сквере Коммунаров. Дима в этот день собирался уезжать в Одессу, где подрабатывал, приехал в Горловку на три дня, чтобы подать документы в техникум, - Юля делает паузу и продолжает. - Он не успел совсем чуть-чуть. В 14.00 у него отходил автобус. А в 13.00 раздался первый взрыв. А потом еще и еще. Под нами дрожала земля. Горловку обстреливали со стороны Дзержинска, где стояла украинская армия. Мы вскочили с лавочки и побежали, как потом оказалось, прямо на взрывы. Я слышала, как осколки стучали по асфальту, в какой-то момент Дима упал. То был один из первых обстрелов Горловки, мы не знали, что в таких случаях нужно падать на землю. В этот момент навстречу нам выбежала Кристина с девочкой на руках. Вдруг в глаза ударила яркая вспышка и меня подкинуло в воздух метра на два. Я упала на левый бок, а надо мной стоял страшный гул.

Через какое-то время Юля попыталась посмотреть вокруг, но оплавленные ресницы были спаяны. Она с трудом открыла глаза. Почувствовала жжение в лице, руке, ноге. Странно, но звуков уже не было, их место заняла звенящая тишина и только тихо опадали листья, плавно опускаясь на траву, как в замедленной съемке...

«Она была ещё жива»

— Перед собой я увидела Кристину, - говорит Юля. - У нее была разорвана в клочья нога. Но она еще была жива. И все время повторяла: «Кира, доченька, Кира, доченька!» А еще шептала проклятия в адрес убийц.

Я встала, шатаясь на ноги, и она издала крик ужаса от моего вида. Я не смогла устоять и упала. Только тогда увидела, что джинсовая штанина разорвана, и в ней зияет обширная рана. В голове стучало: «Это не я. Это сон. Так не бывает. Так не может быть. Сейчас я проснусь».

Но проснуться не получалось.

Девушка увидела свой рюкзак, который сорвало с нее, вещи были разбросаны далеко вокруг. Она ползком подобралась к рюкзаку, нашла что-то, чтобы как-то перемотать ногу. Хотела позвонить в «скорую» - телефон исчез, его срезало с джинсами. Тогда она зажала рану и встала, чтобы найти хоть кого-нибудь, кто им поможет. Контуженная, она не понимала куда идти. И просто брела вперед. Случайный прохожий вывел ее к больнице, которая была совсем неподалеку. Странно, но Юля, выросшая в этом городе, не помнила об этом. А когда подошли к зданию, она не могла понять, как попасть туда.

— Своим видом я шокировала медиков, - вспоминает девушка. - Обгоревшая (позже у меня констатировали 15% ожогов), с сожженными волосами, вся в крови я зашла в приемный покой. Увидела кушетку и просто упала на нее без сил. Врач спросил, сколько мне лет и, услышав ответ, отошел в сторонку и нецензурно выругался. Я рассказала, что попала под обстрел, что там остались мой друг и мама с ребенком. Они еще живы, им надо помочь.

Я это повторяла постоянно. Позже узнала, что в тот день спасли Киру, маленькую девочку, но другую. Тогда я еще не знала, что Диму убило там же.

Мужественная казачка

Юле укололи обезболивающее и начали перевязывать, когда окончились бинты, в ход пошли простыни. Обстрел Горловки не прекращался и потому врачи всех больных спустили в подвал. Именно в подвале при тусклом желтом свете слесарского фонарика ей делали первую операцию, чтобы хоть немного закрыть края огромной раны на ноге. Операционный стол представлял старый диван, а от других больных ее отгородили одеялами. Через день ее вместе с другими детьми смогли переправить в Донецкую травматологию, а рядом ехала мама. И начались бесконечные операции, перевязки под наркозом, а потом и без него. Все тело и лицо Юли были в мелких осколках, которые нужно было удалять, а размер рванной раны на ноге составлял 26 см на 16 см.

— У меня ведь все лицо с детства в веснушках, а теперь на обгоревшей щеке их нет, только с одной стороны остались. Все процедуры я терпеливо выносила, — признается она. — Знаете, меня врачи даже казачкой за мужество прозвали. Я боялась своими воплями отвлекать врачей от работы, а потому все перевязки выносила молча.

А 7 августа ее вместе с мамой и другими детьми доктор Лиза вывезла из обстреливаемого Донецка в Москву в клинику Рошаля. Все это время они, дончане, не были обделены вниманием. Незнакомые люди приносили вещи, продукты, а главное, поддерживали морально.

— Для них было потрясением увидеть детей, искалеченных войной. Как это возможно? В XXI веке! – Юля всплескивает руками. - Но я была тому живое свидетельство. Чувствовалось, что они хотят расспросить меня и боятся ранить вопросами. Деликатность, поддержка россиян нам очень помогли.

Только там девушка узнала из интернета о гибели Димы, Кристины и Кирочки. Все это время родственники скрывали от нее это.

Буду врачом

Юля с детства занималась спортивно-бальными танцами, и теперь, несмотря на ранение, продолжает танцевать для себя, дома и еще в школе. У нее значительно упало зрение, слух в левом ухе так и не восстановился. Но донецкий характер дает себя знать. В данный момент она вовсю готовится к экзаменам и мечтает поступить в медицинский университет Москвы. И даже приняла участие в школьном концерте на последнем звонке.

— Я хочу получить профессию врача, больше нигде себя не вижу. Но стетоскоп теперь несовместим с последствиями ранений, — спокойно констатирует она. — А потому из всех медицинских специальностей я мечтаю о стоматологии. Было непросто адаптироваться к российской программе обучения, ведь дома была почти отличницей, но я справилась.

На сегодня у девушки есть определенные проблемы. Так, Юля уехала в 15 лет и еще не получила паспорт, а в РФ паспорт получают с 14 лет. Станет ли это препятствием к поступлению в медицинский вуз, неизвестно. К тому же мама и брат пока не могут найти работу в Москве. А возвращаться домой еще рано, Юля не готова к этому ни физически (предстоят еще операции), ни морально.

— Я боюсь опять услышать звуки взрывов. Это страшно. Папа потом не раз приходил на место трагедии. Та лавочка, с которой мы убегали с Димой, дорога - все было в человеческих останках. А мои вещи находили там даже спустя неделю, – говорит она. - Мы с родными живем здесь в доме милосердия. Кстати, все мои родственники – русские. А сама я родилась в день России. Так что мы дома.

Юлия Андриенко