Обама «без драмы»

В США Обама известен как «Обама без драмы» (Obama – No Drama). Однако, учитывая поведение Обамы по отношению к России и Владимиру Путину, никто точно не взялся бы назвать его «Обама без злобы».

Объясню.

Летом 2007 года министр Лавров выступал перед нашей группой бывших американских «гидов».

Признаюсь, что я тогда видел в нем своего рода Дарта Вейдера – и он очень мрачно и хмуро предупреждал, что «США не должны обращаться с нами, как с непослушным ребенком».

Я тогда задавался вопросом, откуда такая неприязнь? Ведь тогдашние отношения не были на уровне новой холодной войны. Сегодня – другое дело.

В США обычно не осуждают действия президентов до ухода из власти. Психоанализ начинается потом. Но мне кажется, что сейчас все-таки стоит поглубже изучить поступки Обамы относительно России и Путина.

Осознаю – да, бытуют мнения, что американцы склонны переоценивать роль личных побуждений в мировых событиях и что все диктуется постоянной установкой внешней политики США. Но также не стоит их недооценивать. Я всем нутром чую, что за многими из недавних предпринятых мер стоит именно личная неприязнь Обамы к Путину.

Заметьте, я не вхожу в число «недолюбливающих» Обаму. Я два раза голосовал за него (не против «другого парня») – за его свежий взгляд, новое видение и разумный, порой хладнокровный подход к политике.

До недавней травли России и Путина я полностью его поддерживал – ценил эту черту личности: «без драмы». После «ковбойских выходок» Буша – именно то, что доктор прописал!

До Обамы

Прежде чем приступить к разбору возможных личных мотивов Обамы, посмотрим (очень поверхностно!) на действия предыдущих президентов по отношению к России.

Да, Рейган был законченным воином холодной войны, даже придумал для СССР кличку «Империя зла». Тем не менее, как ни странно, он уважал Советский Союз и его руководство, и оказался – благодаря советникам и кадрам – последним прагматиком.

Внешняя политика Рейгана была пусть не очень приятной для СССР, но вполне расчетливой и последовательной – неэмоциональной, даже напоминает политику Путина.

Буш-старший и Клинтон – да, продолжали пользоваться слабостью СССР и России, но, я утверждаю, это не было связано ни с какой личной неприязнью, а всего-навсего имело целью продвижение четкой внешней политики США.

В отличие от предшественников, Буш-младший довольно часто переносил личные эмоции в плоскость политики. Многие до сих пор утверждают, что, нападая на Ирак, он «отомстил Хусейну» за то, что тот якобы покушался на его отца – Буша-старшего.

Буш однажды сказал о Путине: «Посмотрев ему в глаза, я увидел его душу» – т. е. вполне можно с ним работать и сотрудничать. И действительно, было тогда над чем!

Признак того, насколько он этому верил, заключался в отказе помогать Саакашвили, когда тот переборщил в ситуации с Южной Осетией. Тогда в США просто «не подходили к телефону».

Обама – в начале было...

За первый срок правления Обамы очевидно было, что, несмотря на всевозможные уступки и отсутствие «драмы» с его стороны, никаких особых успехов ожидать не стоило.

Т. е. бесконечное топтание на месте из-за сопротивления в Конгрессе не позволяло ему осуществить намеченные замыслы. Даже продвижение реформы здравоохранения оказалось пирровой победой. При всем внешнем спокойствии было видно нарастающее негодование и разочарование.

На выручку ему пришли кратковременные кажущиеся «победы» за рубежом (хотя бы для США!) – в Ливии (до нападения на посольство), в Египте (до бесчинств «Братьев-мусульман»), ликвидация бен Ладена, вывод войск из Ирака и Афганистана, даже «обращение» к арабскому миру – что ему дорогого стоило внутри США – мол, не надо ни перед кем ни за что извиняться! Но все это ненадолго!

Отношения с Россией

Обама в начале своего президентства взялся за улучшение отношений с Россией. Похвально. Но, как часто бывает с благими намерениями... Хиллари Клинтон на одной из ранних встреч протянула министру Лаврову пульт с кнопкой с надписью «перегрузка» (вместо слова «пере-за-грузка»!). К счастью, министр Лавров переборол первоначальное недоумение и со свойственным ему тактом принял «подарок» с улыбкой.

И здесь напрашивается вопрос о компетентности госдеповских кадров. Неужели не было там опытных русскоговорящих сотрудников? Или там работают люди сомнительных квалификаций – как наши милые дамы Псаки, Нуланд и Харф? Боюсь, что так и есть – т. е. царит самодеятельность и посредственность.

Как недавно отметил известный в США знаток России Стивен Коэн, очевидно, самые лучшие кадры давно ушли (кто в отставку, кто просто так). Ничего, мол, победили в холодной войне, показали им новый, правильный путь в светлое будущее – и забыли про Россию.

И, оглядываясь на события последних 13 лет, становится понятно, что куда важнее иметь специалистов по арабскому миру. В конечном счете, хотя такие кадры не определяют внешней политики, они смогут играть ключевую роль в «довершении» политики вплоть до, кстати, «смягчения» нежелательного воздействия эмоций.

В отношениях Путина с Обамой выделяются несколько моментов. Первый – при первой встрече – осязаемая неловкость. Путин, тогда премьер, уже «матерый» политик (бывший президент все-таки), искушенный глава страны – другими словами, человек «в своей тарелке».

Обама, наоборот, новоиспеченный президент – новичок. Напоминало все это первую встречу Хрущева с Кеннеди. Вполне возможно, что Обама тогда воспринимал поведение Путина как выражение пренебрежения, снисходительности и неуважения.

Второй момент – неуклюжий ляп во время осенней встречи 2012 года с президентом Медведевым. Обама доверительно шепнул Медведеву: «После предстоящих выборов у меня будет гораздо больше гибкости». Что тут плохого?

Во-первых – он ошибочно думал, что все микрофоны были выключены. Один все-таки был включен, и его противники сразу обвинили его чуть ли не в государственной измене. Во-вторых – еще хуже, как вообще мог президент не знать, кому именно нужно было это говорить?

Гром грянул...

Несколько лет назад зарубежные успехи Обамы начали рушиться один за другим, словно карточный домик. В Ливии – беда. В Египте – беда. И так почти везде. До этого рейтинги Обамы держались на уровне 50%, совсем неплохо для президента США. А вот у Путина – намного выше: ничего, тоже бывает. А вот досадно: на международной арене Путина ценили выше.

И тут Сирия – несмотря на «красную линию» Обамы, Путин все равно выступил против военного вмешательства, предупреждая, что среди «борцов за свободу» не все такие «белые и пушистые».

В конце концов Обаме пришлось отменить применение силы, что ему дорогого стоило на домашнем фронте. Путин оказался прав насчет повстанцев, доказательство тому – ИГИЛ, настоящий, опасный бич нашего времени. Дальнейшее повышение оценки Путина происходит уже непосредственно за счет падения оценки Обамы.

И наконец, пришли к последней, недопустимой «палке в колеса» – Украине. Как этот настырный выскочка смеет противостоять попытке США «освободить» бедных украинцев, в переводе на язык большой политики – «лишить меня позарез нужной победы»? Откуда злоба? Нужно лишь вспомнить, как к этому времени все прежние «победы» в области внешней политики уже обернулись провалами.

Обаму уже не смущает то, что при этом он показывает печальную неосведомленность об истории, культуре и сегодняшней жизни России и россиян.

И еще один важный момент – неужели среди кадров опять не нашелся какой-то там сведущий человек – кто смог и посмел бы на ухо президенту шепнуть: «Извините, это не совсем так» – или, хуже, «совсем не так». Или, что тоже очень плохо, в порыве злобы Обама сказал бы: «Не суть важно, главное – поставить Путина на место».

Тут Обама в последнее время противоречит в своих высказываниях официальным высказываниям своей же администрации – иногда в тот же день, причем даже позволяет себе прямо безудержно высмеивать Путина и россиян.

В сегодняшней напряженной обстановке Обама, кажется, пошел ва-банк по правилам «либо победить, либо быть побежденным» (win-lose). Или – если полная, безоговорочная победа недостижима – лишь бы другая сторона (Путин и Россия) пострадала как можно больше.

Не мне решать, кто прав, а кто нет, но, собственно говоря, я предпочитаю, чтобы глава моей страны в международных спорах вел себя как можно адекватнее, руководствуясь не злобой, а уважением к оппонентам и искренним желанием найти общий язык и взаимоприемлемые решения. Я думаю, что мы все не только вправе ожидать, но и должны требовать именно такого поведения и такого подхода от наших лидеров.

А вдруг, может, я все-таки ошибаюсь – и «нет ничего личного». Тогда я уже и не знаю, чем все это объяснить.
Стефен Эберт, переводчик