«Память о голодоморе - это символ, нациетворческий элемент, фундаментальная ценность...»

По замыслу создателей бренда «голодомора», он должен стать мощным консолидирующим фактором, призванным объединить нацию, послужить крепким фундаментом украинской государственности. Об этом откровенно сказал глава Украинской греко-католической церкви Любомир Гузар: «Память о голодоморе - это «нациетворческий элемент», «фундаментальная ценность, объединяющая общество, связывающая нас с прошлым, без которого не может сформироваться единый государственный организм ни сейчас, ни в будущем». Ему вторит Станислав Кульчицкий: «Голодомор исполняет роль основного символа, который должен объединить историческое сознание всех украинцев».

Покойный Джеймс Мейс не скрывал, что во время работы в комиссии конгресса США по украинскому голоду пользовался пропагандистскими материалами итальянских фашистов и нацистской Германии. Да и сегодня украинские исследователи не стесняются в качестве доказательств геноцида голодом приводить немецкие документы «для более правдивого и объективного освещения событий того периода»

В материалах комиссии американского конгресса цитируется донесение итальянского консула Градениго: «…за допомогою голоду вже вилюднено цю територію, яку залюднили новим населенням – протягом двох місяців сюди потягами возили росіян із Сибіру». Сегодня примерно такие выражения присутствуют в украинских школьных учебниках.

Созданная ОУН в 1930 году организация Европейская федерация украинцев за границей в 1933 году распространила среди стран - членов Лиги Наций «Меморандум про голод в Україні». Там, в частности, писалось: «З політичного погляду, знищення, або принаймні послаблення країни росіянами усуне природний бар’єр між Західною Європою і Московщиною, бар’єр, який являє собою українська етнічна група, споріднена з Європою своєю ментальністю та традиціями. Цивілізація і безпека західних країн може постраждати від цього».

Но миф о «невинной жертве» не был бы столь долговечным, если бы не сеялся на унавоженную (как любит говорить Скачко) почву. И подпитываемую снизу, добавлю.

По окончании университета я работал в НИИ. И некоторые старшие товарищи (сегодня это правоверные свидомиты) рассказывали, что украинские институты не так авторитетны в научном мире, потому что в предыдущие пару десятилетий самые интересные заказы доставались «россиянам». Но на институтских сабантуях (корпоративах, по-нынешнему), эти самые товарищи проговаривались. Оказывается, в те времена, когда только создавались в тайге новосибирский Академгородок и т.п. научные центры, переехать туда предлагали и киевским молодым учёным. Кто-то выбирал науку в Сибири, кто-то – комфортное гниение в Академгородке киевском. И, догадайтесь с трёх раз, кто оказался виновным в этом гниении?

Ситуация с украинскими мытцямы и спивакамы еще проще. Самые талантливые оказывались востребованы всем Союзом, остальные стали профессиональными «патриотами» – и, что самое печальное, властителями дум местечкового уровня, на который скатилась Украина в 1991-м.