Никогда мы не будем братушками

Решение России оставить попытки реализации газопровода «Южный поток» — «Всё, проект закрыт», констатировал глава «Газпрома» А.Б. Миллер, — есть свидетельство тому, что заявления германских политиков о том, что холодная война между ЕС и Россией всерьез и надолго, Москвой были приняты к сведению. Министр иностранных дел Ф.В. Штайнмайер высказался в том роде, что нынешний конфликт на десятилетия — что ж, значит, на десятилетия.

Упорство транзитной Болгарии, не прельщенной выгодами и доходами от пролегания трубы по своей территории, показало, что Брюссель не шутит и готов нагнуть всякую подконтрольную ему малую страну, лишь бы не допустить проведение нового российского газопровода. То, что дело именно в Брюсселе и Берлине, показывает сравнение нынешней коллизии с тем, как несколькими годами раньше Эстония, прибегая и к экологическим, и к иным аргументам, пыталась сорвать прокладку «Северного потока» по дну Балтийского моря. Тогда Таллин из кожи вон лез, а Берлину и дела не было — «ходют тут всякие».

В 2008 году голос единицы был тоньше писка, потому что большое начальство решило: «Трубе — быть». А в 2014 году к голосу единицы прислушались с величайшим вниманием и уважением, потому что начальство решило: «Трубе — не быть». И всё, и не надо. Как в басне Крылова, гребешок был заброшен в воду — «теперь им чешутся наяды».

Объявляя о решении закрыть начинание, В.В. Путин, правда, несколько усомнился в том, что решительное нет трубе было волей именно Болгарии: «Болгарские мои коллеги мне всегда говорили, что всё что угодно, но «Южный поток» они точно будут реализовывать, потому что это соответствует их национальным интересам. Но вот, к сожалению, этого не случилось. Если уж Болгария лишена возможности вести себя как суверенное государство, то хотя бы пускай они потребуют от Еврокомиссии деньги за неполученную выгоду, потому что только прямые доходы бюджета Болгарии составили бы от транзита не менее €400 млн в год», — хотя и склонился перед державной волей бывшего младшего брата: «Ну, в конечном итоге это тоже выбор наших партнеров — Болгарии. У них, видимо, есть какие-то обязательства, но это не наше дело».

В сентябре 1870 года, когда на Западе рождался Второй рейх, Ф.И. Тютчев в своих панславистских мечтаниях возглашал: «Славянский мир, сомкнись тесней... // «Единство, — возвестил оракул наших дней, — // Быть может спаяно железом лишь и кровью...» // Но мы попробуем спаять его любовью — // ‎А там увидим, что прочней...». Эксперименты с целью выяснить, что прочней, продолжались без малого полтора века и закончились в общем-то неудачно.

При нынешнем расцвете «Четвертого рейха» выяснилось, что готовность славянских братушек гнуться, куда гнут, — и почему-то совсем не в сторону России — является совершенно исключительной. После чего В.В. Путин — по крайней мере в случае с Болгарией — совершенно порвал с панславизмом, элегически заметив обобщенному братушке: «Коли лучше найдешь — позабудешь, коли хуже найдешь — пожалеешь».

Адресатом таких прощальных речей, впрочем, является не только Болгария, но и Украина, и Германия. Бесконечная эпопея с украинским участком трубы и украинским воровством газа объяснялась тем, что России было больше всех надо бесперебойное и всевозрастающее снабжение Европы российским газом. Ныне терпение лопнуло, опять же наши соседи немцы сами объявили о холодной войне между ЕС и Россией, и отныне Москве больше всех — не надо. Хотите мерзнуть — черт с вами. Насильно обогревателем не будешь.

Тут, конечно, вопрос, что это: жалкие слова, призванные скрыть бессилие перед железной поступью европейской интеграции, или холодный расчет, основанный на том, что не клином свет сошелся и возможны также и другие энергетические комбинации, оставляющие Берлин с носом.

Прозападные аналитики, очевидно, будут настаивать на том, что жалкие слова и жалкие угрозы — не более того. В ближайшие дни мы услышим такие оценки — и в больших количествах. Прорусские же наблюдатели будут указывать, что комбинация с Турцией открывает богатые возможности. И в смысле собственно турецкого рынка, и в смысле возможной переброски трубы из Турции в Грецию, а далее в Македонию и Сербию. При современном развитии трубопроводного дела пути транзита могут пролегать не только через Болгарию, и ее претензии на роль царя Леонида в Фермопильском ущелье — попытка с негодными средствами.

Поживем — увидим. Во всяком случае, российская дипломатия на примере Турции и Болгарии показала, что принцип «у Англии нет ни постоянных союзников, ни постоянных противников, у нее есть только постоянные интересы» может быть использован не только европейскими островитянами.

Про вековечную дружбу России с Турцией никто не будет говорить — да и не надо, совпадали бы текущие интересы. А если настало время отказаться от панславистского романтизма и признать, что с Болгарией мы не будет братушками — что ж, значит, не будем. На фоне прочих проблем эта — самая неважная.