Записки ополченца ЛНР, конец января

Уже стала видна их несостоятельность и невозможность противостоять зарождающимся свежим тенденциями эволюции человечества. И хотя «кризисные менеджеры» старого мира идут на все, чтобы продолжить жизненный цикл запущенных ими трендов, но мы уже видим, что эти попытки не изменят хода истории, может, просто чуть затормозят.

Но об этом — вскользь. Рассмотрим более локальный случай, на примере которого можно понять механизм возникновения, существования и смерти тренда. А именно — модного тренда «украинства», который был предложен нашему некромодернистскому обществу, и оказался максимально востребованным после двадцати трех лет безыдейного и аморфного существования.

«Украинство» дало возможность почувствовать свою общность с другими людьми, повысить социальную значимость, обрести смысл существования, и что существенно — провести идентификацию «свой-чужой», которая важна нам еще со времен племенных войн как базовая потребность в безопасности.

И как любая массовая социальная тенденция — дало возможность находиться в своей зоне психологического комфорта. Ибо суть тренда такова, что после того, как он был запущен, присоединиться к нему легче и выгоднее, чем ему сопротивляться. Как и любая мода — проще ей следовать, чем искать свой стиль, идти наперекор общественному мнению и, соответственно, подвергаться насмешкам и обструкции.

Тренд тем и привлекателен, что он позволяет не думать, не анализировать, не брать на себя ответственность за собственные решения, а просто влиться в общее течение и получать от этого моральные дивиденды при минимальных психологических затратах.

Быть «Я — Шарли», когда все кругом тоже — ебдо, намного проще, чем быть «Я не Шарли».

Повторюсь: для того, чтобы противостоять, сопротивляться навязанному извне социальному тренду, требуется намного больше энергии, жизненных сил и воли, чем чтобы принять его. В этом сила трендов.

Но в этом и их самая большая слабость: как только для поддержания себя в тренде требуются затраты, несоизмеримые с прибылью, тренд отмирает.

Сейчас же тренд «украинство» теряет свою главную привлекательность — он больше не дает чувства психологического комфорта из-за принадлежности к нему.

В силу обстоятельств — начиная с банального семантического пресыщения ура-патриотической риторикой и заканчивая ситуацией в Новороссии — поддерживать тренд украинства становится все сложнее и сложнее.

Украинство перестает быть уютным. Уже недостаточно просто вешать желто-синие флажки, красить заборы, петь гимн и скакать. С каждым днем ради этого тренда приходится жертвовать все большим и большим: деньгами, безопасностью, здоровьем и даже жизнью. Теперь за то, что ты в тренде, тебя могут даже убить.

За убеждения, за идеалы, за то, во что человек искренне верит и что составляет саму его сущность, — можно умереть. Но умирать за моду — на это большинство не подписывались.

Они, наоборот, подписывались на возможность с минимальными мыслительными усилиями и эмоциональными затратами жить лучше и комфортнее. По их мнению, именно это и должно было обеспечить им украинство.

А сейчас цена украинства становится слишком высокой для того, чтобы большинство было готово ее платить.

А значит — тренд умрет.

То же самое, кстати, мы можем наблюдать и в России — сворачивание тренда либерализма сразу после того, как развитие истории предложило социуму более востребованные, более жизнеспособные и более близкие людям идеи возрождения и консолидации на совершенно других этических принципах. Проще говоря: когда ненавидеть свою страну стало менее выгодно и более опасно, чем это было раньше.

Это как в моде: буквально за несколько дней блестящие лосины, залакированные начесы и огромные клипсы становятся дурновкусием.

Так будет и с украинством.

Завтра оно станет немодным.

Послезавтра — смешным. И даже не превратится в винтаж, потому что — насквозь пластмассовая штамповка.

И все вышесказанное имеет самое прямое отношение к вопросу денацификации Украины. Большинство населения не надо будет переубеждать и перевоспитывать. Как только украинство перестанет быть модным и выгодным трендом, подавляющая масса людей отвернется от него так же легко, как раньше поддержала.

Останутся, конечно, те, кто из-за инертности мышления, из протеста либо по каким-то другим причинам продолжит носить этот траченный молью секондхенд, но на них скоро все будут смотреть, как на идиотов.

А время предложит украинскому обществу новые тренды. Какими они будут — этого пока никто не знает. Но то, что они уже не будут основаны на самоубийственном национализме — в этом можно быть уверенным.

Украина? Какая Украина, хохлятко?.. Нет ее, Украины, хохлятко. Она умерла. Ты убил ее, хохлятко. Ты давил ее трактором на майдане, бил ее палками и цепями, ты кидал в нее камни и зажигалки, ты колол ее шилом, ты стрелял в нее, когда она пыталась остановить тебя в твоем безумии. Ты пытал ее в Украинском доме, ты выбил ей глаз и бросил умирать за сценой майдана. Ты ловил и жег ее в автобусах, когда пыталась уехать от тебя, зашедшегося в экстазе разрушения. И когда она пыталась бежать из подожженых автобусов, ты отлавливал ее в полях и забивал палками. Ты расстреливал ее с вертолетов за то, что она решила отгородится от обезумевшего тебя. Ты стрелял в нее и давил, когда она пыталась руками остановить твои БТРы. Ты жег, кромсал, убивал ее в Одессе, и глумился над ее изувеченным телом. И она умерла. Украины больше нет, хохлятко. И тебя тоже нет. Ты мертвенький, жовто-блакитненький. Ты спросишь: «Ну, как же? Вот же я. Вот у меня даже паспорт громодянина Украины есть.» Человек, чье имя записано в твоем паспорте, умер, когда ты появился, хохлятко. В тот момент, когда ты прохрипел свои первые слова «Украина понад усе», «хто не скачет, тот москаль», «коммуняку на гиляку, москалив на ножи», тот человек умер. А ты нежить, хохлятко, упырь, мертворожденный. И как всякая нежить, ты будешь и дальше убивать. Это такое свойство нежити — стремиться убить все живое, до чего может дотянуться, превратить все, чего коснется в тлен и дерьмо. По-этому долг каждого человека — упокоить нежить. ----- с просторов инета