Джен Псаки-прелесть, какая дурочка

Редко бывает так, чтобы события подавались в одном лишь трагическом ключе. Довольно вспомнить Шекспира, у которого пронзительный трагизм подстилается сущим балаганом, грубоватым юмором.

Не обошлось без такого контрапункта и в украинской трагедии, начавшейся зимой 2014 года. Ужасные известия, приходящие с когда-то цветущей Украины сочетались с комментариями официального представителя Государственного департамента США Дженнифер Псаки, отличавшиеся истинно комической некомпетентностью. Явившееся ранее определение «Прелесть, какая дурочка» как будто специально было загодя придумано для Псаки.

Она начала свое служение на нынешнем посту в Госдепе два года назад, но слава к ней пришла в 2014 году. Причем слава беспрецедентная. США — могучая держава, проводящая активную внешнюю политику, этой державе до всего есть дело, хотя бы это дело происходило за много тысяч километров от североамериканского континента, и казалось бы, при таком влиянии на события во всем мире имена весьма многих государственных деятелей США у всех должны быть на слуху. Ведь активное участие США в событиях по всему миру происходит не само по себе, а через высокопоставленных агентов американского государства.

Однако за пределами США если кого и знают, то президента и госсекретаря, и уже значительно реже — министра обороны и вице-президента. Дальше полная пустота, на каждый чих не наздравствуешься.

Так было до последнего времени, покуда на службу в Государственный департамент на должность официального представителя не поступила Псаки, а на Украине произошла революция достоинства. В период ее достаточно кратковременной службы, который теперь, к сожалению, завершается — она готовится стать матерью и на некоторое время отойдет от текущей политики, — ее известность хотя и не во всем мире, но во всяком случае в России встала вровень с известностью президента США Обамы. Если не превзошла ее. Про остальных важных лиц США и говорить нечего. Вице-президент Байден, госсекретарь Керри — кто они по сравнению с Псаки? Так, никому не ведомые клерки.

Свой феноменальный успех среди россиян признавала и сама благодарная Псаки. «Я воспринимаю происходящее как знак отличия», — сказала Псаки русской службе радиостанции «Голос Америки». — «Забавно и занятно, что за прошедшее время масса времени была потрачена на рисование картинок „Фотошопом» и нападки на меня».

Что до «Фотошопа», это не просто занятно, но и почетно. Кто в России способен узнать в лицо вице-президента США (без такого узнавания упражняться в фотомонтаже не имеет смысла)? Никто, тогда как Псаки знают все.

Вероятно, такая популярность была связана с кадровой политикой нынешней американской администрации, в которой большую силу поимели политические активисты (Обама сам из таких), не слишком владеющие какими-нибудь предметными областями — зачем, когда и чистого активизма достаточно? Псаки — типичная активистка, американская комсомолка.

Все бы хорошо, но именно информационная и агитационная служба в Госдепе, предполагающая освещение процессов продвижения демократии в самых далеких странах вроде Украины — это русским близко, а американцам очень далеко, все-таки требует посильных знаний истории и географии. В противном случае получается (у Псаки получалось неоднократно) рассказ Марка Твена «Как я редактировал сельскохозяйственную газету». Марк Твен тоже писал от имени активиста, и вышло презабавно.

Более того, активистка Псаки исхитрилась буквально в деталях вопроизвести фрагмент из устного рассказа И. Л. Андроникова «Первый раз на эстраде», над которым ухохатывалось несколько поколений россиян. Когда в декабре 2014 года корреспонденты поинтересовались у Псаки, как Госдеп может прокомментировать, что с бывшего египетского президента Мубарака были сняты обвинения в убийстве демонстрантов во время египетской революции — при том, что в 2011 году Госдеп радостно приветствовал низвержение тирана Мубарака, — официальная представительница отвечала: «Мы по-прежнему поддерживаем соблюдение беспристрастности, делающей возможным политический консенсус, от которого зависят стабильность и экономический рост Египта». Не очень информативно, впрочем, резиновые фразы вообще в большом ходу у дипломатов, но после этого, полагая что брифинг закончен, Псаки искренне прокомментировала свой пассаж про беспристрастность: «Часть про Египет была нелепой».

В андрониковском рассказе было точь-в-точь: «Тогда ты решил уточнить и крикнул:

«Сегодня мы играем Первую симфонию до-минор, це-моль! Первую, потому что у него были и другие, хотя Первую он написал сперва… Це-моль — это до-минор, а до-минор — це-моль. Это я говорю, чтобы перевести вам с латыни на латинский язык». Потом помолчал и крикнул: «Ах, что это, что это я болтаю! Как бы меня не выгнали!..» Тут публике стало дурно одновременно от радости и конфуза». Вся разница только в том, что у Андроникова дело происходило в филармонии, а у Псаки в Госдепартаменте.

Ну, и как после этого со словами «Прелесть, какая дурочка» не полюбить красавицу, спортсменку, комсомолку Псаки.

Наконец, есть еще сфера культурных переживаний. Псаки никак не виновата в новогреческом происхождении своей фамилии, ее отец — выходец из Греции Димитрис Псакис, так это не грех. Но беда в том, что в русской культуре новогреческие образы бывают все больше комические. Тут и Костаки с Разорваки из «Новогреческой песни» Козьмы Пруткова, тут и грек Дымба из чеховской «Свадьбы», тут и комический рассказ писателя-деревенщика Бориса Можаева о колхозном собрании в поддержку Манолиса Глезоса, тут и прибаутка про грека — малосольного человека, который раз в год правду говорит и тут же бежит в этом грехе попу каяться.

Так уж на Руси повелось, и общее несерьезное отношение к современным грекам кстати (или некстати) наложилось на спортсменку и комсомолку из Госдепа.

Впрочем, несерьезное, но в общем довольно благодушное. На фоне злобных мегер — nomina sunt odiosa — из дипломатического ведомства США, добродушие и простодушие Псаки невольно располагало к себе русских зрителей — «Ну-ка, что она на этот раз учудит?». Теперь нам будет ее не хватать.

Максим Соколов