Дебальцево. Организованное бегство

Небольшой райцентр Артемовск в Донбассе после 16 февраля стал сборным пунктом при отходе украинских военных, которым удалось выбраться из горячей точки под Дебальцево. В Артемовске сейчас спокойно, о его прифронтовом статусе говорит лишь обилие военных. Бойцов в разномастном потрепанном камуфляже можно встретить везде. Они снуют по улицам, стоят в очередях перед кассами супермаркетов и сидят на лавочках перед КПП воинской части. Но еще несколько дней назад горожане были шокированы «отрывом» солдат, выбравшихся из ада.

Праздник спасения

По словам местных жителей, в первые дни после выхода из котла солдаты буквально смели все спиртное с полок местных магазинов. Дошло до инцидентов: в артемовском ресторане «Библос» на улице Ленина подвыпившие военные отказались платить за заказанное спиртное и расплатились выстрелами в потолок заведения. А водитель одного из танков «заблудился» в центре Артемовска и снес железное ограждение, выехав на пешеходную зону.

К счастью, никто из местных от нежданного военного «парада» не пострадал. Через пару дней «праздника спасения» городские власти Артемовска запретили продавать спиртное после восьми вечера. Еще через день магазины стали закрываться и вовсе после шести вечера. В семь часов в Артемовске сейчас невозможно купить даже хлеба. Командиры, в свою очередь, запретили солдатам появляться в городе с оружием. Улицы начали патрулировать усиленные наряды военных.

Однако полностью пьянство побороть не удалось — днем кассу в магазинах, барах и «наливайках» Артемовска по-прежнему делают солдаты, ушедшие от верной смерти. Ресторан «Библос» после шести вечера вообще закрывается, а сотрудники заведения на просьбы журналистов рассказать об инциденте со стрельбой в потолок делают недоуменные глаза и водят показывать залы с целыми потолками, мол, если бы стреляли на самом деле, в потолке были бы пулевые отверстия. Между тем один из работников ресторана — очевидец происшествия — по секрету признался, что на следующий день после стрельбы дырку в потолке тщательно зашпаклевали.

«Администрацию ресторана строго предупредили не распространяться об этом случае. Каждый второй журналист хочет удостовериться, действительно ли солдаты стреляли в зале. Да, стреляли. Сначала тихо сидели, бухали, а потом начали шуметь, после того как официантка принесла счет. В общем, ушли они и не расплатились. Потом к нам представители комендатуры и местные власти приехали, провели профилактическую „разъяснительную работу“. Спиртное тоже запретили отпускать военным. Сейчас после шести вообще закрываемся от греха подальше», — рассказал один из очевидцев.

«Как будто внутрь себя смотрели»

— То, что из Дебала (так жители Артемовска называют город Дебальцево. — «Репортер») начали отходить военные, стало понятно уже 16–17 февраля, — говорит один из местных жителей. — Поначалу заехало несколько колонн на грузовиках и броне. А потом началось! Со всех сторон стали подтягиваться те, кого в котле просто бросили. Добирались сюда кто на чем мог: кто-то на старых простреленных бурбухайках-автобусах, многие вообще пешком. Боже, что за вид у них был! В грязных обносках, порванные, черные, заросшие. Не войска, а какие-то партизаны, как будто полгода в лесу сидели! Ходили как потерянные с автоматами по всему городу, тынялись кто куда, не знали, куда и зачем идти. Поначалу мы даже думали, что пришли поляки или венгры какие-то — солдаты говорили на каком-то странном украинском языке, иногда вообще понять было невозможно, о чем они спрашивают. Оказалось, что это мобилизованные из Закарпатья, из 128-й бригады. Они на странном суржике разговаривают. Но потом нашли с ними общий язык. Ребята вполне нормальные.

— Никакого организованного отхода не было. Солдаты сюда приходили группами, а кое-кто и вовсе самостоятельно. Многие без оружия. Первым делом они искали, где можно поесть и устроиться на ночлег. Многие сразу же бросались покупать водку. Пили практически все. Но, странное дело, не допивались «в лежку». Выпив, сидели, общались друг с другом. Мрачные все были, к местным не лезли. Иногда казалось, что в Артемовск пришли не солдаты из окружения, а какие-то аутисты. Пили водку, молчали. И как будто внутрь себя смотрели, — вспоминает жительница Артемовска Ольга Хомутко.

Хаос под Дебальцево

Вышедшие из котла военные не делают тайны вокруг того, что случилось в Дебальцево, и охотно рассказывают истории своего спасения от плена или смерти. Практически все они сходятся в одном: организованного выхода из окружения не было. Был хаос, предательство командиров и бегство.

— Никакой команды на отход к нам не поступало! Нас тупо бросили на убой! —заявляет рядовой из 13-го батальона Черниговской территориальной обороны Виталий.

Его слова вразнобой подтверждает компания его сослуживцев. Парни одеты кто во что горазд, на ногах одного из них даже резиновые галоши. Из окружения все они вышли с оружием в руках, отбиваясь от наседавших боевиков. Называть свои фамилии бойцы категорически отказались, но разрешили записать их рассказы об окружении на диктофон.

— Вы только напишите правду. Такого по телевизору не показывают! Все командиры смылись в тыл задолго до окружения! В Дебальцево остались только командиры на уровне отделений и взводов. Когда сепары зашли в город, начались уличные бои. Они стояли так близко от нас, что мы могли с ними даже перекрикиваться. Было так: боевики стрельнут в окно из РПГ, а потом орут, мол, как оно вам, бандеры, прикольно? Так провели почти сутки. Они непрерывно обстреливали наши позиции. Потом пошли на прорыв на нас с криками «Аллах акбар». Они обдолбанные или обкуренные были. Стреляешь в такого почти в упор, а он не падает! Я в одного почти рожок засадил, даже видел дыры в нем сквозные. А он все бежал вперед, пока не упал. Сепар умер почти в паре метров передо мной. Иногда казалось, что мы и они сошли с ума, такой мясорубки даже в кино не показывают! — вспоминает боец 13-го батальона Виталий.

Солдаты стоят полукругом возле меня. Перед их ногами большой черный пакет. Из него парни время от времени достают банки с пивом, которые пускают по кругу. На проходящих мимо офицеров они не обращают внимания, пиво не прячут. Один из бойцов, прихлебывая из банки, продолжает:

— Что нам до них? А им до нас? Им плевать было на нас в Дебальцево. Комбат слинял с передовой самый первый. Мало кто из офицеров остался. Мы для них — мясо. Когда мы вышли из окружения, пришли в Артемовске к комбату, попросили хоть немного отдохнуть — почти месяц в мясорубке были. Он нас послал на три буквы. И сказал, что всех завтра отправит на передок, дальше воевать. Вот теперь ждем отправки. Комбату пофиг. Ему нужно в штабе отчитаться, что его подразделение героически сражается. Ему наших детей не кормить, если нас убьют…


— Нам после выхода из Дебальцево даже формы не дали взамен порванной. Видите, в чем мы ходим? — бойцы показывают на разбитые берцы, которые явно просят каши. — Если бы не волонтеры, мы бы голые ходили и сдохли бы от голода. Даже кухонь полевых не было. Помыться негде было, месяц вонючие и грязные ходим. В Дебальцево на десяток солдат было всего несколько бронежилетов. Кстати, можете сравнить с нами. Посмотрите, в чем командиры щеголяют! — показывают пальцами парни на группу солидных и упитанных офицеров.

Действительно, контраст в обмундировании командиров и рядовых разительный. Офицеров в Артемовске видно издалека по новеньким иностранным комбезам и модным «цифрам». Иные и вовсе напоминают героев какого-то голливудского боевика: на боку торчит кобура, новенькие разгрузки с массой кармашков, нашпигованных всякой военной всячиной, новенькие автоматы со всевозможными обвесами и коллиматорными прицелами. В общем, полный фарш.

В отличие от командиров, солдаты — в рванье, многие больше напоминают бомжей, чем бойцов регулярной армии. К слову, о единообразии формы в украинской армии лучше не упоминать. Среди солдат в АТО даже ходит горькая шутка: мол, увидишь одетых в новую одинаковую форму людей — сразу стреляй, это сепаратисты!

Потери, о которых не говорят

По словам вышедших из окружения бойцов, вырисовывается совсем печальная картина. До сих пор в списках бывших в Дебальцевском котле солдат не хватает почти половины. Там же, в окружении, брошена почти вся техника.

— В Дебальцево и Углегорск 13-й тербат заходил в составе около 480 человек. Обратно вышла половина. Другая половина неизвестно где. Мы отстреливались в Дебальцево до последнего патрона. Боекомплект закончился, поэтому решили отходить. Никто из командования не удосужился организовать подвоз б/к (боеприпасов. — «Репортер»). Если бы у нас были патроны и гранаты, то мы бы держались до сих пор. И не пришлось бы отходить, — рассказывают бойцы из 13-го батальона теробороны.

— Когда поняли, что у нас из оружия одни лопаты и ножи, взяли ноги в руки и поползли с позиций. Почему ползком? Все просто: по нам е…шили из артиллерии так, что головы было не поднять! Причем поначалу стреляли сепары, а потом и с нашей стороны стало прилетать! Какой-то умник в штабе решил по нашим позициям огонь перенести. Связи не было. Сепары глушили все радиостанции. Наверняка на нашей стороне уже решили, что всем нам кранты. Но мы были еще живы и умирать не хотели. Когда выбрались под Артемовск, наши командиры поначалу не поверили, что мы живы! Они нас всех уже вычеркнули и отчитались, что мы «двухсотые». В общем, пришлось заново отчеты им переделывать… — горько улыбаясь, рассказывают мне вечером двое бойцов из 128-й бригады.

Один из парней — Алексей — пробирался к Артемовску почти трое суток по полям.

— Днем полз, ночью — короткими перебежками. Из Дебальцево уходили группой в пять человек. Но попали в засаду в посадке. Первым шел мой товарищ Юра. Он подорвался на растяжке, оторвало ногу. Вопить начал, а у нас ни аптечек, ни промедола, чтобы обезболить. Командиры обезболивающие препараты отобрали еще пару месяцев назад. Мол, чтобы их не употребили в качестве наркотиков. Вот такая вот борьба с наркоманией в войсках. Когда оторвало ногу Юрке, из посадки нас накрыли огнем. Палили из десятка стволов как минимум! Юру мы попытались вытащить, но протащили всего несколько десятков метров — он кровью истек. Кричал так, что слушать тошно было, просто выл от боли. Потом всхлипывать начал, по щекам слезы текли у него. Потом он умер… Там Юрку и оставили. Чего «двухсотого» тащить? Там много наших осталось. Из моей роты всего двадцать человек вышло обратно. В общем, даже из той пятерки, с которой я уходил, лишь я один и остался. Еще одного там в засаде убило. Парень, я его имени не знаю, вскочил и побежал куда-то с криком. Нервы не выдержали. Его тут же убили из автомата. Остальные через день ушли. Один сдаваться пошел, сказал, мол, больше сил нет бояться. А я полз и полз, ориентировался, чтобы вдоль трассы держаться. Жевал ветки какие-то, лед из луж вместо воды ел. Потом, когда до наших добрался, литра три воды выпил. Ну и водки бутылку тоже употребил. Но она как вода пилась. Не брало ничего после того, что пережил…

Техника осталась в котле

Несмотря на то, что в штабе АТО говорят об «организованном» отходе украинских войск с дебальцевского плацдарма, простые солдаты утверждают обратное. Помимо серьезных человеческих потерь убитыми и ранеными, осталась в котле и большая часть техники. Один из высокопоставленных офицеров в Артемовске на условиях анонимности согласился рассказать о реальной картине отхода украинских войск:

«О том, что вся группа войск будет отходить из сектора в Дебальцево, было известно еще в начале февраля. Однако реально для отвода техники и личного состава ничего сделано не было. Те, кто командовал частями в секторах обороны, неоднократно подавали рапорта о том, что необходимо по частям эвакуировать технику, обустраивать оборону коридора. Все командиры прекрасно знали, что наш сектор в Дебальцево сепары методично, по всем правилам воинской науки, окружают. Уже к 12 февраля с той стороны насчитывалось до 12 тысяч боевиков, еще через пару дней — почти
15 тысяч! И это против наших 4 тысяч. Еще одной из самых главных проблем была несогласованность между нашими подразделениями. Бригады не занимали каких-то единых участков обороны, их разбивали и раскидывали в разные места. Связи со многими просто не было, все частоты глушились сепарами. Кстати, реально обученных солдат в Дебальцево было очень мало. Многие приехали в части, даже не пройдя хотя бы месячного обучения в учебке. Практически половина не знала, как вести себя в бою. Когда сепары начинали атаковать, многие из мобилизованных просто впадали в ступор. И опасности от них было больше, чем от боевиков. Бывали случаи, когда мои солдаты из необстрелянных подрывались своими же гранатами или стреляли в своих из-за паники.

К 17 февраля трассу под Дебальцево уже простреливали насквозь. Почти каждый день шли совещания — штаб сектора действительно находился в Дебальцево. На совещаниях командование пороло чушь, переливали из пустого в порожнее. Все ждали какого-то приказа из штаба в Краматорске о выдвижении обратно. Также ходили слухи, что скоро коридор расширят — ждали удара по сепарам в направлении Логвиново из Светлодарска. Якобы из Харькова должны были подойти танки и мотопехота в составе двух бригад. Но расширения коридора так и не дождались. 18 февраля приказ на отход все-таки поступил, но было уже поздно. Даже штаб из Дебальцево эвакуировали с такой спешкой, что там чуть не забыли секретную аппаратуру и документацию. Все это забрали в последний момент. Мне кажется, что наши генералы копируют старинную поговорку британских моряков. Те, когда у них тонул корабль, говорили: „У короля их еще много“. На позициях осталось до 80% боевой техники и транспорта, их просто покрошило артиллерийским огнем. Наши позиции были уже пристреляны сепарами, а многие местные днем кормились у нас, а по ночам фактически работали корректировщиками — передавали координаты наших позиций и арты.

Когда трасса между Дебальцево и Светлодарском была фактически перекрыта, с сепарами удалось договориться о том, что они дадут отойти из Дебальцево личному составу с легким стрелковым оружием. Командование сектора в этих переговорах участия не принимало. Они уехали раньше, оставив лишь приказ „отводить подразделения согласно приказу №Х, сохраняя личный состав и вверенную технику“. Но реально вывести технику уже не представлялось возможным. Для тех командиров, которые там оставались, главное было по возможности сохранить солдат. К тому времени в Дебальцево оставалось около 4 тысяч человек наших, остальные выехали раньше, до перекрытия трассы. В итоге нескольким подразделениям удалось выбраться по коридору, но за нами неорганизованно ломанулось по трассе большое количество бойцов из разных подразделений, которые должны были прикрывать огнем наш отход или просто потеряли связь со своими командирами. Большинство из них были в панике. Многие пытались выехать на броне, хотя с сепарами был договор, что коридор они нам дают при условии, что мы заберем с собой только легкое стрелковое оружие. На дороге начался хаос, они даже таранили наши грузовики, пытаясь побыстрее уехать.

Днем 19 февраля со стороны сепаров нас начали долбить из всего чего можно. Началась настоящая бойня. Была потеряна „двухсотыми“ и „трехсотыми“ почти треть личного состава. Многих „трехсотых“ забрать было невозможно, так как технику сепары покрошили вдребезги. Попав под обстрел, солдаты бросили грузовики и броню и ушли с трассы, пошли на Светлодарск полями. А по пути нарывались и на мины, и на засады. Наибольшие потери мы понесли именно при этом отходе. По моим подсчетам, в январе-феврале при обороне сектора в Дебальцево мы потеряли до 200 человек. Зато при отходе из-за паники и утраты контроля над войсками мы потеряли до 300 человек „двухсотыми“, около тысячи солдат ранено. Более 150 из тех, кто добирался самостоятельно, попали в плен. 90 человек пропали без вести. Скорее всего, это тоже „двухсотые“, так как при обстреле трассы многих просто порвало в клочья».

На момент написания материала под контролем украинской армии остался небольшой, но стратегически важный для обороны выступ в сторону трассы на Дебальцево в районе Светлодарска и села Луганского. По флангам позиции наших войск защищены Мироновским и Углегорским водохранилищами. Судьба этого перешейка также остается пока под вопросом. Начиная с 21 февраля там царит тишина, но до этого блокпосты наших войск постоянно подвергались обстрелам. К слову, многие из тех, кому удалось выбраться и пару дней «отдохнуть» в Артемовске, снова брошены на передовую.

Большинство солдат, побывавших в Дебальцевском «недокотле», возвращаться обратно явно не хотят.

— Хоть мы и повоевали в АТО всего месяц, но того, что пережили, хватит на всю жизнь, — говорят бойцы из 13-го батальона теробороны. — Ротация нам не положена, командиры снова бросают в бойню. Мы понимаем, что воевать кому-то нужно. Но почему бы нам не дать отдохнуть хотя бы неделю-две? В тылу тысячи мажоров сидят, справки покупают, косят от мобилизации. А здесь практически все мобилизованы из небольших городов. Чтобы откупиться от мобилизации, таких денег ни у кого из наших отродясь не было. Зато из Киева мобилизованных почему-то здесь нет. Нас за людей здесь не считают. И дурят даже на законных выплатах. За месяц боев в Дебальцево нам выплатили всего по 2 900 грн. Еще положена «АТОшная» надбавка на такую же сумму. Но ее никто не получал. Не говоря уже о том, что в Минобороны сказали: будут платить по 1 000 грн за день на передовой. Где эти деньги? Когда мы спросили о них нашего командира Сергея М., он заявил, что ни о каких деньгах не слышал. Зато мы своими ушами слышали, как он хвастался, что за «заслуги» ему квартиру уже дали в столице. Конечно, бунтовать не будем. Но и желания воевать ни у кого из нас нет. Пусть депутаты да военкомы сюда приедут да посидят с нами неделю-другую в окопах. А потом можно и спросить, где наши деньги, когда отдохнуть дадут да когда ротация будет. Глядишь, на все ответы и решатся тут же…