"Незатёртых слов боезапас..." Новейшая поэзия Новороссии

21 марта отмечается Международный день поэзии. Люди, далёкие от литературного процесса или обиженные тем, что их «не признают», повторяют где только можно: «Поэзии больше нет, поэзия закончилась!» Это неправда. Поэзия жива.

За один год русскоязычная поэзия совершила невиданный взлёт, и сейчас переживает явный расцвет. Во многом это явление связано с событиями на Украине. Русские пережили духовный катарсис, который высвободил мощную творческую энергию, нашедшую наиболее полное воплощение именно в поэтическом жанре.

Не успели мы опомниться от противостояния в Киеве, во время которого кое-кто из моих друзей-поэтов, очарованных «романтикой революционной вольницы», мотался на Майдан покричать свои стихи толпе, как со стороны украинцев последовало поэтическое (и политическое) отречение от России и от русских: на всех ресурсах печаталось и звучало стихотворение украинской поэтессы Анастасии Дмытрук «Никогда мы не будем братьями — ни по Родине, ни по матери!». Впервые так откровенно, с такой неприкрытой ненавистью к России и русским, издавна связанным с Украиной разнообразными узами — родственными, кровными, историческими, политическими, экономическими, культурными — было заявлено, что украинцы не хотят больше состоять с нами в славянском братстве. Более того, отныне русские и украинцы объявлялись непримиримыми врагами!

Парадоксально, но со стихотворения Дмытрук, которое вызвало целый шквал «ответов», началось если не поэтическое возрождение, то мощная волна новой, яркой русской поэзии.

Поначалу десятки, а может, и сотни «ответов» Дмытрук чаще всего соответствовали дилетантскому уровню — примерно такому, что и стихотворение-провокатор. Но было и несколько сильных, запоминающихся, например, Юрия Лозы:

Вас растили, наверно, не матери,
и — не с сёстрами, и не с братьями,
вам фашистскую, чёрную свастику
при рожденье дарили каратели.

Важная тема прошедшего года — призыв «небратьев», которых поддержали маргинальные персонажи вроде Орлуши и некоторые представители российской попкультуры — к покаянию России перед Украиной и «всем миром» за все несчастья человечества. Острым ответом на этот призыв послужило, в числе прочих, стихотворение Александра Вулыха «Ещё раз о покаянии»:

Пока ещё не прожит век
и водка пьётся без закуски —
покайся, русский человек,
За то, что ты родился русским!

Ты виноват во всех грехах,
которыми смердит планета,
поскольку, на твоих руках
лежит ответственность за это!

Ты – русский, значит – виноват,
что даром газ не шлёшь в Европу,
что ты, несчастный колорад,
пиндосов не целуешь в ж…,

что нагло Крым украл, и вот,
не выполнив свои приказы,
шестой американский флот
остался без военной базы!

… Покайся, вены вскрой гвоздём,
с горилкой поцелуй бутылку,
потом, как Троицкий Артём,
в эстонскую отправься ссылку,

И бей себя по голове
руками до остервененья
за то, что в городе Москве
ты жил до этого мгновенья,

за то, что Путина под суд
не отдаешь ты каждый вечер,
за то, что «боингу» маршрут
в могилу проложил диспетчер.

… Пока ещё не кончен век,
за всех ты предстоишь с ответом.

Покайся ж, русский человек,
за то, что ты виновен в этом!

2 мая 2014 г. произошли трагические, страшные события в Одессе: в Доме профсоюзов, где протестующие против Майдана пытались укрыться после столкновения на площади Куликово Поле, погибли люди.

Россия тяжело переживала одесскую трагедию. Для многих «романтиков», до этого дня веривших, что на Украине происходит «благородная революция», 2 мая стало переломным моментом в их жизни: они поняли, как ошибались.



В числе погибших были и поэты – одесситы Виктор Гунн и Вадим Негатуров. Негатуров приехал на площадь, чтобы спасти православные иконы, хранившиеся в палатке-церкви на территории лагеря антимайдана. По дороге случайно Вадим встретился с дочерью, которой отдал ключи от дома и деньги, оставив себе только паспорт. После атаки бандеровцев вместе с другими он оказался в здании Дома профсоюзов. Виктор Гунн погиб в огне, Вадима Негатурова майдановцы выбросили из окна...

Зубы сжав от обид, изнывая от ран,
Русь полки собирала молитвой…
Кто хозяин Руси: Славянин или Хан? —
пусть решит Куликовская Битва.

И сразив Челубея, упал Пересвет,
но взметнулись знамёна Христовы!
Русь Святая! Прологом имперских побед
стало Поле твоё Куликово!

Так пророчески писал Негатуров незадолго до своей гибели…

Дальнейшее развитие событий на Украине, военные действия в Донбассе породили новое направление русской поэзии, которое стало называться поэзией Юго-Востока.

С мощными стихами выступили признанные мастера слова — Юнна Мориц, Владимир Костров, Новелла Матвеева, Марина Кудимова, Александр Хабаров, Владимир Берязев, Лидия Григорьева, Алексей Ивантер, Ефим Бершин, Александр Кердан, Марина Ахмедова, Марина Саввиных, Виктор Кирюшин, Герман Титов, Светлана Максимова, Владимир Пимонов, Юрий Макусинский, Ирина Ковалёва, Влада Абаимова и многие другие. Привычные слова обретали новое звучание и значение, авторы писали о животрепещущих событиях не без исторических аллюзий:

Посылает война соратника,
но щедрота её кратка.
Из разведки четыре ватника
возвращались без «языка».

(Марина Кудимова «Ватники»)

Рявкнет очередь с бэтээра,
вспыхнет весело груда шин —
полновесною, лютой мерой
всем отмерится от души...

Украина! Да что ж ты «робишь»,
горе дальнее, но — моё?
Из какой неземной утробы
вышло в степи твои — зверьё?

Чёрно-красное, как гангрена,
неразборчивое, как мор...
Гладиаторскою ареной
до каких же ты будешь пор?

Свистнет пуля и мальчик всхлипнет
об отце, что её словил…
Холод смертный легко и липко
гнёзда в нас этой ночью свил.

(Альгис Микульскис)

Вся Россия днём и ночью слушала сводки новостей: Славянск, Волноваха, Луганск, Иловайск, Краматорск, Донецк… У многих из нас в этих местах жили и живут (если не погибли в ходе боевых действий или от голода) друзья, родственники. А для меня скоро эти сводки наполнились непрестанной тревогой: в Донбасс уехал мой друг, ополченец-поэт Юрий Юрченко. Почему он, благополучно устроенный в жизни, на тот момент — житель Франции, успешный человек, вдруг подался туда, где когда-то родился, и где ныне шли бои? Юра просто и честно сформулировал ответ на этот вопрос в своём стихотворении «Ополченец»:

Зачем иду я воевать?
Чтоб самому себе не врать,
чтоб не поддакивать родне:
«Ты здесь нужней, чем на войне.
Найдётся кто-нибудь другой,
кто встанет в строй, кто примет бой...».
За это неуменье жить,
не грех и голову сложить!

С ним перекликается «Баллада о пономаре» Ивана Белокрылова, посвящённая памяти Сергея Журикова, ранее служившего пономарём Киево-Печерской лавры, позже известного под псевдонимом «Ромашка», командира подразделения народного ополчения Славянска, который погиб в ходе карательной операции киевской хунты:

Полстраны накрыла чёрная хмарь,
гонит с севера пожаров волну…
Как случилось, расскажи, пономарь,
что ты взял да и ушёл на войну?

Сколько в Сумах посходило с ума,
чтобы пропасть между близкими рыть?
Киев пал, и под Черниговом тьма,
и во тьме нельзя про тьму говорить.

Осторожно положил свой стихарь
и затеплил у иконы свечу,
и раскрыл тогда Господь свой букварь,
показал Он, что тебе по плечу…

… Знают все, когда ты пал, пономарь,
и уже не поднимался с земли —
Ты пошёл тропой небесной, как встарь
с Куликова поля иноки шли…

Там Ослябя ныне и Пересвет
горних истин стерегут рубежи.
Если можешь, передай им привет,
как Славянск мы берегли, расскажи…

О выборе — и стихотворение Ольги Аникиной:

Электричество вырубил, выключил газ,
взял рюкзак, запер двери — и с Богом.
Человек из Москвы уезжает в Луганск,
он не верит газетам и блогам.

Может, горько ему, может, страшно ему...
И, в нахлынувшей гари закатной,
по железному тросу, в кромешную тьму
опускается ящик плацкартный.

А земля накренилась и воздух звенит
между взрывом и визгом картечи.
Как ты хочешь всё это собой изменить?
Что ты можешь один, человече?

Очень многое может! И это доказал Юрченко: он работал военным корреспондентом, писал правду о происходящих событиях, его хорошо знали в России, на Украине, во Франции и Германии, ему верили.

В конце августа 2014-го под Иловайском Юрченко попал в плен, выдержал пытки, истязания, несколько раз стоял под расстрелом.

Он всё перенёс с достоинством, чудом выжил, вырвался из плена. Его друзья, я в их числе, боролись за спасение своего товарища доступными нам способами: писали письма с требованием освободить Юрченко в международные организации, публиковали статьи, в том числе и в «Столетии», добиваясь, чтобы нас услышали в Киеве...

Противостояние АТО и ополчения продолжалось. В нашу жизнь вошли аббревиатуры ЛНР и ДНР, а затем — понятие «Новороссия», нашими героями стали стрелковцы:

«Назовите молодых поэтов», –
попросил товарищ цеховой.
Назову я молодых поэтов:
Моторола, Безлер, Мозговой.

Кто в библиотеках, кто в хинкальных
а они – поэты на войне.
Актуальные из актуальных
и контемпорарные вполне.

… Кровью добывается в атаке
незатёртых слов боезапас.
Хокку там не пишутся, а танки
Иловайск штурмуют и Парнас.

Не опубликуют в «Новом мире» их,
на «Дебюте» водки не нальют.
Но Эвтерпа сделалась валькирией
и сошла в окопный неуют.

( Игорь Караулов)

Невозможно было молчать, став свидетелем многих преступлений, совершаемых на Украине по приказам киевской хунты, хотя бы раз увидев фотографии умирающей, с оторванными ногами Инны Кукурудзы из Луганска – «горловской мадонны»; убитого на улице при артобстреле священника Георгия Никишова; мальчика Вани, лишившегося ног и руки, спасённого российскими врачами; донецкого врача «скорой помощи» Константина Ставинского, убитого украинским снайпером. Я, как и мои товарищи-поэты, чувствовала боль и страдание этих людей, умирала вместе с ними:

а вдруг это не я убита под донецком
в овраге у куста роса на волосах
и кофточка моя и рюкзачок простецкий
и мой нательный крест и стрелки на часах
стоят на пять ноль пять как раз сверкнуло солнце
когда снаряд влетел в отцовскую «газель»
что ж не прикрыли нас герои оборонцы
что ж дали помереть среди родных земель
да вон они лежат вповалку кто как падал
с простреленной главой с распоротым нутром
а с краю я тычком с пригожим парнем рядом
иваном василём георгием петром
и это я добыть семье воды и хлеба
не смогшая опять в халупе ледяной
лишь об одном молю безжалостное Небо
пускай они умрут в единый миг со мной
… и старики чей мир опять войной разорван
погибшие в боях отцы и сыновья
и матери в слезах и дочери по моргам
все эти люди я
все эти люди я

Зазвучали и сильные поэтические голоса из самой Новороссии — Станислав Минаков, Александра Хайрулина, Ирина Кузнецова, Елена Буевич, Стелла Маслакова и многие другие.

Как живётся, дорогая? Как там дышится —
в стольном граде златоглавом на Днепре?
Спится? Вкусно естся? Умно пишется?
Безопасно в я-не-вижу-кожуре?..

Как живёшь, подруга-экс? Какими думами?
Собиралась в гости... Передумала, поди?
Птицы мира бьются в кровь стальными клювами,
лишь булыжник глух в бестрепетной груди...

(Ирина Белоколос)

Стихи поэтов Новороссии насыщены военными реалиями, ставшими одновременно будничной рутиной и поднимающие человеческий дух на недосягаемую высоту.

Зачастую они долетают к читателю прямо из окопа, как гранаты, и плечом к плечу рядом с поэтом-бойцом — его славные предки, защищавшие Родину в битвах, и всегда одерживавшие победу!

Эта убежденность: «С нами — правда, с нами — наши прадеды!» — у всех, кто сражается за Новороссию, кто держит оборону в тылу, голодает, рискуя жизнью, доставляет гуманитарную помощь, кто под обстрелами восстанавливает железную дорогу и хлебозавод, пишет стихи, готовится, несмотря ни на что, к мирной посевной:

…И хотелось сытное в землю бросать зерно,
Зарастай зелёной травой, злобой прорытый ров.
Говорит мне сын: «Вот с этими прадед мой воевал».
Почему у весны опять звериный такой оскал?
Почему слетается вновь черное вороньё?
Только эта земля моя, а я не отдам моё.

(Борис Бергин «Посевная»)

И Новороссии быть! Будет, непременно будет всё — необходимые лекарства, пенсии старикам, цветы на клумбах вместо ям и осколков, и дети пойдут в школу, не боясь, что могут не дойти до неё из-за внезапного обстрела…

И уродится новый урожай. И будет мир. И – новые стихи.

Наталья Лясковская