Роботы построят в Арктике подледные города для будущих россиян

Россия продолжает отстаивать свои права на арктический шельф в территориальном споре с Данией и Канадой. Борьба ужесточилась после того, как наши власти озвучили намерения активно развивать свое присутствие и осваивать подконтрольные территории.

В подтверждение серьезности планов весной в российском правительстве появилась комиссия по решению вопросов социально-экономического развития Арктики и обеспечения национальной безопасности, которую возглавил вице-премьер Дмитрий Рогозин.

Последующие заявления Рогозина о том, что для добычи углеводородов на дне Ледовитого океана будут установлены промышленные комплексы, за которыми присмотрят роботы, вызвали широкий резонанс. Корреспондент Федерального агентства новостей решил обратиться к независимым экспертам и узнать, как скоро ждать этих грандиозных перемен и опасаться ли восстания машин.

По мнению завкафедрой государственного регулирования экономики МИГСУ при РАНХиГС Ивана Капитонова, руководство страны сегодня лишь пытается «застолбить» за собой часть Арктики, чтобы оставить ее следующим поколениям.

В поисках базы

— Иван Александрович, можно ли всерьез воспринимать заявления о подледных городах?

— При текущей ценовой ситуации и нынешнем технологическом уровне освоение Арктики может быть малорентабельным и даже экономически нецелесообразным. Такого рода примеры уже были: вспомним, как больше 10 лет разрабатывали платформу «Приразломная», а потом крайне удивились: газ вышел золотым. В Арктике может случиться то же самое.

Во-первых, у нас – и в мире – сегодня нет отработанных технологий для освоения этой территории. Во-вторых, зарубежные партнеры из-за технологического эмбарго и других санкций против России не готовы делиться передовыми технологиями, которые можно было бы адаптировать для эксплуатации в сложных арктических условиях.

Даже ExxonMobil продолжает сотрудничество с нами лишь по тем проектам, которые были подписаны до появления санкций. Напомню, что в сентябре 2014 года Exxon заморозила 9 из 10 совместных проектов с «Роснефтью» в связи с введенными в отношении России санкциями.

На другом совместном проекте компаний – скважине «Университетская» в Карском море – минфин США разрешил Exxon закончить сезонные работы, но в этом году участие Exxon в данном проекте тоже невозможно.

Безусловно, из-за истощения материковых залежей углеводородов добыча в Арктике будет реализована, но, скорее всего, в ближайшие 10 лет этого не случится. Сейчас там будут расследовать имеющиеся ресурсы: находить, оценивать масштабы работы, объемы извлекаемых углеводородов и их качество.

Самое же главное – уже сейчас можно и нужно начинать искать отечественную базу для производства соответствующего оборудования. Реально все это займет 10, может быть, 15 лет. И только потом, при условии изменения ценовой конъюнктуры нефти и газа на мировых рынках, освоение Арктики станет перспективным.

— Зато есть основания надеяться, что благодаря изучению арктических недр будет восстановлена геологоразведка, которую угробили в девяностые…

— Это задача номер один, потому что на уже освоенном материковом пространстве Российской Федерации есть ресурсы, которые достойны большего внимания, чем арктические проекты, с точки зрения скорости ввода в эксплуатацию. А при наличии соответствующего желания ввести их можно гораздо быстрее и эффективнее. Арктику нужно оставить для будущих поколений. Думаю, что все заделы в Арктике имеют такой прицел.

— Вы имеете в виду все, что произошло по арктической линии в последние месяцы: от намерения Минприроды обратиться в ООН и расширить нашу территорию до появления профильных ведомств, нацеленных на развитие недр в Арктике?

— Конечно, место нужно застолбить сейчас.

С максимальной аккуратностью

— Действительно ли нефтегазовая добыча в Арктике, по предварительным оценкам, является самой безопасной в современной практике?

— Добыча углеводородов в сверхчистых условиях – вопрос очень сложный, потому что буровой шлам (водная суспензия, твердая часть которой состоит из продуктов разрушения горных пород забоя и стенок скважины. — Прим. ФАН), образующийся при бурении, необходимо будет увозить. Повторю: в сверхчистых условиях вывозить, а не сжигать или уничтожать каким-то другим методом. Стоимость в этих условиях возрастает в несколько раз.

Любые утечки нефти на этих территориях, если они, не дай бог, произойдут, будут стоить гораздо дороже, чем разлив нефти в Мексиканском заливе. Хотя и там последствия катастрофы не прошли бесследно, проявляясь в природе до сих пор. В Арктике же такая катастрофа станет общемировой — хватит на всех, поэтому стоимость бурения и экологические вопросы будут тормозить процесс освоения и активную эксплуатации этих скважин.

— Вы упомянули альтернативные арктическим материковые месторождения. О чем именно идет речь?

— Баженовская свита – для разработки здесь нужны такие же технологии, какие используются при сланцевой нефтегазовой добыче. Подобные технологии в России пока широко не применялись, многие отечественные компании заявляли о планах совместной с зарубежными партнерами добычи, но на промышленные масштабы так и не вышли.

Кроме того, на существующих и уже эксплуатируемых месторождениях нужно увеличивать коэффициент добычи нефти: у нас он сегодня считается очень низким — около 0,3-0,4, а средний общемировой показатель — 0,5. И здесь нам помогут новые технологии – и работать эффективнее, и подключиться к общемировым стандартам.

Долговременное явление

— Однако, как вы сами сказали ранее, сейчас мы не можем обратиться к зарубежным партнерам за этими технологиями. Как выбираться из замкнутого круга?

— Можно рассмотреть опыт «Газпрома», который месяц назад заявил, что готов вместо зарубежных технологий закупать отечественные. В «Газпроме» активно ищут российских поставщиков, чтобы сосредоточиться именно на нашем национальном ресурсе.

Возможно, в итоге это окажется не кратковременной перспективой, а долговременным явлением. Думаю, сейчас мы можем говорить о двух-трех-пяти годах… Тем более что у нас есть собственная производственная база, где на разработку большей части технологий хватит и собственных мощностей – была бы последовательность в действиях заказчиков таких технологий.

По поводу зарубежных партнеров: конечно же, это наши китайские партнеры. Но, если мы продолжаем говорить и об освоении шельфов арктических регионов, и самой Арктики, то опыта китайских партнеров нам будет, к сожалению, недостаточно.

— То есть Россия может рассчитывать только на собственные силы, затевая проект на Крайнем Севере?

— Сегодня есть некоторые сдвиги в переговорах с финскими и норвежскими партнерами, но опять-таки надо понимать, что они крайне подвержены агрессивной политической конъюнктуре, поэтому первые достигнутые результаты в любой момент могут быть аннулированы.

Нельзя сидеть сложа руки

— Минприроды намеревался весной подать заявку в ООН на присоединение 1,2 миллиона квадратных километров территории шельфа в Северном Ледовитом океане. Как думаете, есть шансы у ведомства?

— В настоящее время в связи с политической конъюнктурой в мире шанс России увеличить свои территории в Арктике маловероятен. Однако такие попытки нужно предпринимать, неправильно было бы сидеть сложа руки.

Конечно, наш интерес там связан не только (а возможно, и не столько) с ресурсами, с нефтегазовыми месторождениями, но и с военными проектами в регионе. Но эта тема другого разговора.

Что же касается освоения ресурсов, нужно понимать, что «открыть месторождение» вовсе не значит «обосновать рентабельность добычи ресурсов». В свое время Лужков говорил, что под Москвой находится гигантское нефтяное море (смеется). Может быть, оно и впрямь есть, но вопрос стоимости извлечения этой нефти непонятен.

Лада Михайлюк