"Поставки С-300 в Иран - это еще цветочки"

Контракт на поставки зенитных ракетных комплексов С-300 выгоден и России и Ирану. Об этом в эфире видеоканала Pravda.Ru заявил доктор военных наук Константин Сивков. И комплексами С-300 Москва и Тегеран не ограничатся. Будут и другие новые военные контракты. "Ирану другого союзника, кроме России, на этом поле не найти", — сказал Константин Сивков.

— Недавно Владимир Путин подписал указ о снятии запрета на поставки в Иран зенитно-ракетных комплексов С-300. Разумеется, в США, Евросоюзе и Израиле уже выразили обеспокоенность, а в Иране поприветствовали такое решение. Прокомментируйте это решение и напомните предысторию поставок Ирану этих комплексов.

— Этот договор был заключен еще в середине нулевых годов, а когда на пост президента России заступил господин Медведев, началось давление на Иран со стороны Соединенных Штатов и остального западного мира с требованием прекращения ядерной программы Ирана. Начали приниматься меры под давлением США, в том числе через ООН, по введению против Ирана санкций.

В качестве одной из этих санкций предусматривалось прекращение поставок в Иран оружия наступательного вида, а главным образом, ракетных технологий, позволяющих создать ракеты средней и большей дальности.

Значит, никаких запретов на поставку систем оборонительного типа не рассматривалось. Тем не менее, господин Медведев, выйдя далеко за пределы назначенных Соединенными Штатами и проведенными через ООН санкций против Ирана, своим решением ввел запрет на поставку в Иран ракетного комплекса С-300. То есть фактически разорвал эту достаточно объемную сделку, речь шла о нескольких миллиардах долларов.

Тем самым был нанесен серьезный ущерб Российской Федерации по нескольким направлениям. Первое — геополитическое. Устранение России, отказ от поставки в Иран ракетного комплекса С-300 означало, что Соединенные Штаты Америки, Израиль получают дополнительные шансы атаковать Иран силами ударной авиации и ракет. То есть повышается риск возникновения конфликта непосредственно у границ Российской Федерации.

Второе, Иран объективно сейчас является нашим союзником, поскольку находится в состоянии конфликта с западным миром, причем этот конфликт глубокий, идеологический. Он не может быть разрешен какими-то сиюминутными решениями, этот конфликт носит духовный характер.

Ирану другого союзника, кроме России, на этом поле не найти. И отказ от поставки ракетного комплекса С-300 отталкивает Иран от России, а это означает, что на нашем южном фланге появляется брешь в системе геополитической безопасности.

В-третьих, это, естественно, экономические потери. Мы не только не получили те деньги, которые мы должны были получить за эти комплексы, но плюс к тому же пришлось оплатить еще штрафные санкции за непоставки. Наконец, в-четвертых, мы понесли определенные имиджевые потери.

Как Франция, не поставляя нам "Мистрали", несет сегодня имиджевые потери, так и Россия рассматривалась в том мире, как ненадежный поставщик военной техники. Так, в дальнейшем, буквально через очень короткое время после этого, Индия вдруг перестала ориентироваться на российские самолеты МиГ, а заинтересовалась французскими Rafale. Наверное, здесь сыграло свою роль и расторжение сделки с Ираном.

То, что сегодня президент Путин принял решение о поставке ракетного комплекса С-300 в Иран в количестве пяти дивизионов, — очень правильный и корректный ход. Он практически все те проблемы, которые создал господин Медведев, нивелирует. Более того, он демонстрирует решимость нынешнего руководства страны продолжать развитие отношений с Ираном, создает предпосылки возникновения с Ираном более глубокого технического сотрудничества, например, в сфере совместной разработки вооружения военной техники, а это означает, что Иран в военно-техническом отношении оказывается привязанным к Российской Федерации.

Иран нам каких-то новых технологий дать не может. А вот мы можем дозировано, выборочно давать эти технологии, причем в таком объеме, чтобы привязывать его к нам по этим технологиям. То есть мы даем не всю технологию, а частично. Другая часть хранится у нас, мы ее не выдаем.

В таком случае Иран вынужден с нами тесно работать, чтобы получать на основе этих технологий какие-то дееспособные системы оружия и боевой техники. Вот какие открываются перспективы. Конечно же, в этих условиях Иран становится нашим надежным союзником, а для нас это очень важно.

Ведь нельзя забывать, что Иран находится на передовой борьбы с ИГИЛ, которое уже образовало свои анклавы на северных границах Афганистана. Это означает, что летом или осенью, возможно, начнутся наступления игиловских группировок в северном направлении, то есть на республики нашего постсоветского пространства. Может, этого и не будет, но и исключать такое тоже нельзя. И если это произойдет, то Российскую Федерацию это втянет в тяжелые затяжные конфликты на южном стратегическом направлении.

ИГИЛ создает угрозы и для Северного Кавказа, для всего кавказского региона. Россия тоже будет втянута в эти конфликты, если не будет иметь надежных союзников. Иран является в борьбе с ИГИЛ нашим естественным и самым надежным союзником, поскольку ИГИЛ — главная угроза для Ирана.

Кроме того, сегодня Россия входит в жесткий конфликт с Западом. Не надо строить иллюзий — холодная война продолжается. Она не прекращалась и в 90-х годах. 25 лет Российская Федерация тотально сдавала свои интересы, а Запад этому рукоплескал. Как только Российская Федерация заявила о своих интересах, Запад начал выстраивать вокруг нее точно такой же железный занавес, который в свое время был вокруг Советского Союза. Не Советский Союз, а Запад выстраивал железный занавес.

Сегодня Запад выстраивает новый железный занавес вокруг России. Поэтому Иран в этой схеме является нашим союзником, причем надежным союзником, идеологическим союзником, которому без России просто не выжить.

Естественно, персы есть персы. У них могут быть свои экономические интересы, где-то они там могут начать качать нефть, снижая таким образом его цену и нанося нам ущерб, но это все вторично. Первичным является то, что они сдерживают агрессивный антисуннитский радикализм с южного стратегического направления на Россию, и этим все сказано.

— Получается, что речь идет о разморозки соглашения, которое было заключено еще несколько лет назад.

— Совершенно верно. Это просто разморозка соглашения, которое было. Но это разморозка открывает двери, открывает путь к началу нового военно-технического сотрудничества России с Ираном. Судя по имеющейся информации, Владимир Путин потребовал, чтобы эти комплексы были поставлены своевременно в течение этого года. Хотя во главе нашего правительства стоит тот самый господин Медведев, который один раз уже помешал проведению этой сделки. В экономическом блоке правительства находятся люди, которые исповедуют идеалы и ценности западного мира, монетаристских концепций и идеологически духовно привязаны к Западу. Многие из них зависимы и экономически.

Давайте вспомним, что олигархат Российской Федерации практически в полном составе зависим от Запада. Поэтому те силы, которые будут предпринимать самые активные меры к срыву этой сделки, будут действовать очень активно, а они очень сильны. Поэтому полностью исключать возможность срыва этой сделки я не могу. Но если она будет сорвана, то это будет означать только одно — президент Путин полноценной властью в России не обладает.

— Россия не нарушает никаких принятых на себя международных обязательств в связи с поставками комплекса, в том числе и решение Совбеза. Правильно?

— Совершенно верно.

— Реакция США, Евросоюза и Израиля, разумеется, была предсказуема и понятна. Но почему они достаточно вяло и сдержанно отреагировали на эту новость? Все-таки можно было ожидать гораздо большой истерии…

— Я могу это объяснить следующем образом. Пять дивизионов ЗРК С-300 для своего подавления требуют дополнительного выделения не менее 100-120, а то и 150 боевых самолетов, оснащенных соответствующими средствами подавления этих ЗРС. Это означает, чтобы создать группировку по разгрому Ирана силами авиации и ракет, боевой состав этой группировки должен быть увеличен как минимум в полтора раза.

При этом потери авиации при проведении боевых действий против ЗРС и подавлению С-300 будут так же весьма значительны. Эти два фактора, необходимость увеличения численности группировки и ожидаемые большие потери от действия ЗРС, говорят о том, что возможность атаки Ирана резко снижается.

— Как еще может Россия сотрудничать с Ираном в военно-техническом направлении?

— Традиционные направления — купля-продажа военной техники. Здесь мы можем расширять сотрудничество в части поставок судов и самолетов. В Иран мы уже поставляли подводные лодки 877-КМ проекта "Варшавянка". Мы можем поставлять туда наши ракетные катера и малые корабли, оснащенные новейшими ракетными системами. Это, естественно, поставки другой техники для зенитно-ракетных войск. Российские танки и самоходные гаубицы также очень интересны Ирану.

Можем поставлять современные истребители. Ирану это сейчас необходимо. Его основной истребитель сейчас основательно подустарел. Поэтому получение самолетов СУ-30 МКИ, СУ-30 МКА, МиГ-29 последних модификаций Ирану было бы очень к месту.

Второе направление — это развитие военно-технического сотрудничества в сфере совместной подготовки войск, проведение совместных учений в бассейне Каспийского моря. Возможность совместных учений сухопутных войск, ВВС и ПВО по решению задач отражения агрессора в определенных направлениях.

Это — обучение офицерского состава и генералов иранской армии в наших высших учебных заведениях, в частности в Академии Генерального штаба. Все эти направления целесообразно развивать.

Надо помнить, что государство, которое принимает на вооружение иностранную военную технику, по этому вооружению становится зависимым от производителя этой техники. Если мы продаем Ирану оружие и военную технику, мы его тем самым привязываем к нам по этим характеристикам.

Фото: фотоархив Pravda. Ru