Александр Роджерс: Анализ информационного пространства

Информационное пространство является одним из трёх полей битвы в конфликте Соединённых Штатов Америки и Российской Федерации (остальные два – это экономика и военные). Но почти никто не анализирует, каковы расклады на этом поле, из каких частей оно состоит, каковы условия на каждой из частей. Попробуем исправить эту недоработку.

Итак, в контексте гражданской войны на Украине у нас есть три информационных поля – «российское», «украинское» и «западное». Каждое из них в свою очередь делится на две части – официальную и неофициальную, лучше всего характеризуемые, соответственно, через телевидение и соцсети.

Российские медиа – открыты и свободны, представлены все точки зрения. Оппозиционные, либеральные и прозападные СМИ действуют свободно и без особых ограничений (только в части иностранного финансирования). Представители США и Украины имеют свободный доступ на российские телеканалы (а то, что они постоянно посылают одних и тех же представителей – это их собственная проблема, а не политика России).

Российский сегмент соцсетей также открыт и не цензурируется (кроме сайта совсем уж одиозного «Правого сектора» и аналогичных экстремистских ресурсов). Более того, российская часть Фейсбука явно цензурируется в пользу киевского режима – оппозиционных Киеву блогеров регулярно банят по надуманным поводам, а явно нацистские публикации украинских националистов типа «убивать русню» игнорируются и даже не удаляются.

Украинские медиа полностью лежат под хунтой. Жёсткая цензура, оголтелая пропаганда, однобокое освещение событий и наглая ложь. Оппозиционная, альтернативная точка зрения не представлена вообще. Российские или пророссийские политологи или эксперты на украинские ток-шоу практически никогда не приглашаются.

Украинский сегмент соцсетей также находится под жесточайшим прессингом режима. Смеющих высказывать оппозиционные взгляды граждан запугивают, подвергают гонениям (как со стороны «правоохранителей», так и со стороны националистических группировок), вплоть до убийств. Любой, кто смеет высказывать условно пророссийские или антихунтовские взгляды, рискует как свободой и имуществом, так и жизнью.

Западные медиа принадлежат нескольким крупным транснациональным холдингам, которые полностью контролируют их повестку дня. Поэтому в официальных западных СМИ на 90% высказывается только антироссийская позиция, а точка зрения России почти не представлена. Исключением являются несколько комедийных шоу Германии и в меньшей мере США. Российские же политологи или эксперты на западные ток-шоу никогда не приглашаются (только оппозиционеры типа Каспарова или Ходорковского).

Западный сегмент соцсетей также цензурируется. Лично меня банили, например, за карикатуру в адрес Обамы, как и за публикацию данных по американской безработице, а попытки представить российскую точку зрения в комментариях под статьями в западных СМИ приводили к обвинениям в «communist spy» (коммунистический шпион) или «кремлёвский тролль» и дальнейшей блокировке возможности комментировать.

Как видим, из троих представленных только российское информационное поле даёт относительно равноправные возможности для коммуникации и обоснования своей точки зрения. Ни украинские, ни западные информационные поля такой свободой не обладают.

Впрочем, я отнюдь не призываю вводить цензуру в России. Наоборот, возможность видеть ущербность неолиберальной идеологии даёт определённый иммунитет к ней. А вот о разработке и внедрении новых методов проникновения на украинское и западное информационные поля стоит основательно подумать.

Александр Роджерс